[16.06.2020] Член церковного суда отец Петр Мангилев рассказал о деле схиигумена Сергия Романова
Протоиерей Петр Мангилев, проректор по научной работе Екатеринбургской духовной семинарии, член церковного суда Екатеринбургской епархии, ответил на вопросы нашего корреспондента в связи с состоявшимся церковным судом, на котором вчера, 15 июня, был рассмотрен вопрос о деятельности схиигумена Сергия (Романова). В Екатеринбургской митрополии протоиерей Петр Мангилев известен как специалист по каноническому праву.
— Отец Петр, поясните, за что все-таки подвергнут церковному суду заштатный клирик епархии, схиигумен Сергий (Романов)?
— Отец Сергий выступил с несколькими резкими обличительными проповедями. И эти проповеди, нужно сказать, не совсем однозначно могут быть оценены обществом. Вы понимаете, какая сейчас ситуация в связи с эпидемией, которая есть, и в связи с теми мерами, которые приняты по ограничению распространения болезни. Очень многие люди оказались в сложной жизненной ситуации, уровень социальной напряженности сейчас выше, чем обычно. И в этой ситуации играть на страстях людей, на каких-то чувствах гнева, негодования и т.д. — недопустимо.
Поэтому владыка (митрополит Кирилл, — прим. ЕАН) в конце апреля просто призвал отца Сергия исполнять то, на что он обещался Богу в своих обетах. И архиерей, который имеет власть и право, который «наблюдает и надзирает», употребил свою власть и сказал батюшке: «Вы призваны молиться. Мы просим вашей молитвы. Мы не просим вашего слова наставления». Отцу Сергию было запрещено выступать с публичными обращениями, запрещено исповедовать — целый ряд установлений. Это было спокойно и ровно владыкой высказано.
Тем не менее отец Сергий не послушался. Примерно через месяц прозвучала новая проповедь, которая была распространена в Сети.
Эта «проповедь» не в мирном духе выдержана и содержит агрессивные призывы, которые не свойственны христианину и не должны звучать ни с церковной кафедры, ни из уст священника, тем более схимника.
Понимаете, слово, которое говорит священник, даже если он, кажется, говорит от себя и даже оговаривается, что это его личное мнение, все равно так или иначе воспринимается слушающими в сопряжении с его саном. И если он говорит неразумное, это вызывает обличение церкви в целом. Здесь священник все равно говорит не как частное лицо, как бы он ни старался. Все равно авторитет сана он использует, что, конечно же, привело к соблазну многих людей.
— По сути, это нарушение канонического устройства церкви?
— В одном из апостольских правил говорится о епископе — ему вверены люди Господни, и он даст ответ о душах их. Это его ответственность. Поэтому принимаемые им решения исходят из того, какую пользу для церкви он видит, как он за нее отвечает.
Если священник начинает входить через что-то, через чьи-то речи в соблазн и в такое взбудораженное состояние, это само по себе уже не может оставаться вне архипастырской ответственности. И здесь правящий архиерей не просто может, он имеет прямую обязанность вмешиваться и разрешать эту ситуацию — ко благу всех, к устроению и к миру.
— То есть задача архиерея — оградить паству от соблазнов, которые допускает священник. А если священник не слушает своего архипастыря, то церковный суд неизбежен?
— Надо понимать, что церковный суд не совсем аналогия суда гражданского. Дело в том, что, если мы говорим о гражданском правосудии, оно предполагает прежде всего компенсацию вреда, нанесенную тем или иным проступком. Конечно, и гражданское правосудие предполагает и ставит задачу исправления преступившего закон, но гражданское правосудие не ставит эту задачу на первое место. Задача же церковного суда, в первую очередь, - это всегда исправление того, кто так или иначе отступил от церковной жизни и нарушил те или иные писания. Задача церковного суда в первую очередь и всегда - привести человека к покаянию и исправлению для того, чтобы человек очувствовался, пришел в разум и осознал, что он своими действиями и сам отступает, и соблазняет ближнего своего.
Это первейшая задача. Прежде всего это увещевание, которое бывает на церковном суде, разговор какой-то и те меры прещения (ограничений, — прим. ЕАН), которые бывают полезны исправлению сложившейся ситуации и тому, чтобы привести человека к духовному здоровью, насколько это возможно.
— Как можно охарактеризовать действия тех, кто выступает с обращением «в защиту отца Сергия»?
— Здесь нужно понимать, что всякая проповедь раскола и разделения опасна. Тот, кто сознательно ведет дело к расколу и разделению, соблазняя людей и подталкивая к этому, он, конечно, вовлекает себя в духовную пагубу.
Внесение в церковь разделения и раскола – это всегда раздирание тела Господня. То есть то, что призвано существовать цельным, раздирается. Поэтому человек должен очень хорошо подумать, прежде чем в такое опускаться.
— Очень часто упоминают о заслугах схиигумена Сергия (Романова) перед церковью. И в этой связи ставят вопрос: почему его привлекают к суду?
— Да, много и часто приходится разговаривать о тех добрых делах, которые сделал отец Сергий. Добрые дела действительно делаются, и сделано очень много. Но судят его не за добрые дела. Вы понимаете, так часто бывает, что человек, делающий много и много блага, все-таки тоже может сбиваться иногда по той или иной причине с доброго пути.
В истории очень много примеров, когда благочестивые люди отстаивали ложные суждения и за это были осуждены церковью. Дело не в том, что люди не способны ошибаться. Ошибаются абсолютно все. Дело в том, когда человек входит в церковь и живет, начинает жить церковной жизнью, он должен понимать, что он может ошибиться и должен признавать за церковью право его поправить. Потому что высказать то или иное неосновательное мнение может каждый человек.
Возвращаясь к церковному суду, церковный суд – именно такая инстанция, которая призвана, когда возникла подобная ситуация, призвать человека, поговорить с ним и сказать: «Подумай, ты не совсем прав здесь. Давай будем разбираться». Каждый, идя по жизни, может претыкаться.
Человек может быть великим благодетелем и абсолютно бескорыстным и аскетичным человеком, но его может «завести не туда». Разгоряченное представление о себе как о борце за правду есть один из первых признаков того, что что-то с духовным состоянием не так.
В действительности стояние в правде действительно требует от человека и мужества, и упорства какого-то, но это, как правило, спокойное и очень твердое состояние человека. Это мы можем видеть по новомученикам и исповедникам Русской церкви, видеть их подвиг, те суды, которые им приходилось выдержать. Вот это нужно иметь в виду. Если я вижу в своем сердце какую-то нездоровую разгоряченность, я должен прежде всего остановиться и подумать, все ли со мной так. Да, так говорит один духовный наставник, но если ему говорится что-то напротив, почему не послушать то, что говорится напротив? Тем более когда звучит мудрое и милосердное слово архипастыря.
— Есть еще важный момент. Проблемы, о которых говорит отец Сергий, актуальны как никогда. Тем более церковь уже неоднократно высказывалась по вопросам цифровизации, защиты семьи от ювенальной юстиции и пр. Но насколько допустим тон проповедей схиигумена Сергия Романова?
— Действительно, те проблемы, которые поднимает отец Сергий в своей проповеди, - это такие важные проблемы в современном обществе. И они требуют христианского осмысления и отношения к ним и очень серьезного раздумья и рассуждения. Но одно дело — проблема, которая существует реально, другое дело — форма разговора об этой проблеме и форма подачи, тон разговора.
На самом деле иногда подобного рода тон разговора, который мы слушаем и видим, формирует к самой очень серьезной проблеме очень несерьезное отношение. И многим людям это обстоятельство мешает задуматься над серьезностью поднимаемых вопросов в силу того, что сама по себе форма и подача проблемы или вопроса, которые возникают в нашей жизни, уже скомпрометированы. То есть это такая форма отвлечения на самом деле внимания от реальных вопросов, от содержания вопросов, когда «чудовской», эпатажной формой отвлекается внимание от содержания и высмеивается как бы, делается пустой на самом деле непустая проблема. То есть когда человек уже не хочет слушать и вдумываться в очень серьезные и важные вещи, потому что они скомпрометированы формой подачи.
Этот прием обычно используется, и тогда мы можем стать невольным орудием манипуляторов, которые желают именно компрометации.
В этом плане все-таки каждый должен заниматься своим делом. Церковь не делает политических заявлений, и священник, когда принимает священническую присягу, сразу же дистанцируется от политических заявлений. И этим должны все-таки заниматься миряне, и делать это профессионально, в должной подаче и в должном тоне.
К сожалению, наш современный мир имеет такое свойство, что мы о серьезных вещах несерьезно говорим. Серьезный разговор – теперь редкость. Мы можем видеть, как выхватываются фразы и на их основании все стараются превратить происходящее в какое-то безумие и фарс. Вместо того, чтобы подумать о реальных угрозах, которые есть, о которых было сказано. В этом плане особенно священнослужитель, видя и понимая какие-то важные общественные процессы, очень серьезно должен думать над формой подачи. Когда это начинает выливаться в не пойми во что и звучат призывы не пойми к чему, это не заостряет проблему, а вводит ее в тупик, и объективно человек начинает действовать в пользу тех сил, с которыми борется.