[26.04.2010] Обновленцев беспокойные сердца
Всю первую неделю Великого поста я молился в Свято-Даниловом монастыре. Ничто не сравнится с монастырским богослужением, особенно с пением. Нельзя было не обратить внимания на то, как руководил правым хором игумен Петр (Мещеринов) - легко, сосредоточенно, молитвенно. Видно, что человек на своем месте знает своё дело. Казалось бы, живи, радуйся и делись этой радостью с другими. И совершенствуйся в том даре, которым тебя обильно наделил Господь. Но как говорил Дмитрий Карамазов, «широк человек», вот, видимо, и игумену Петру тесновато стало в регентских рамках. И начал он просветительскую, миссионерскую деятельность, которая, к сожалению, трансформировалась в вариант неообновленчества.
Мне уже приходилось писать об этом в статьях «Высокомерие убивает понимание» и «Советский вопрос и церковная революция», помещенных на «Русской народной линии». Но беспокойные обновленческие сердца не приемлют мира и тишины, им нужна борьба постоянная и перманентная. Так уж устроен среднестатистический русский интеллигент, куда бы он ни попал, нигде ужиться не может, всё время у него что-то где-то свербит, шевелится. И нет ему покоя ни ночью, ни днем...
Причем, русский интеллигент всегда максималист, он презирает мелочи, они ему не интересны. Ему нужно всё и сразу, но это собственно и есть формула революции, в том числе и церковной. Передо мной последний номер «НГ-Религии» за 21 апреля, в котором помещено интервью с игуменом Петром (Мещериновым) под названием «Субкультура вместо Церкви». У отца Петра получается, что вся наша Русская Православная Церковь «домещериновского периода» является некой субкультурой, которая не имеет никакого отношения к Вселенскому Православию. Такие признаки церковности как соблюдение постов, чтение церковной литературы, послушание духовнику, по мнению игумена Петра, являются всего лишь обывательским представлением о церковности. Он утверждает: «Подлинное же воцерковление - это становление православного христианина, прежде всего как личности». Отец Петр убежден в том, что в Русской Православной Церкви никогда не воспитывалась личность. И что только он, и такие как он, знают, как научить Церковь эту личность воспитывать.
Революционеры всех времен и народов отличаются одним общим качеством - самоуверенным, а потому глупым игнорированием прошлого. Революционеры очень любят говорить об ответственности, прикрывая свою полную безответственность. И очень любят революционеры, особенно русские, всякие модные иностранные словечки, вроде «интенции», «мейнстрим», «парадигма». Я не против научной терминологии, когда она к месту, но когда православный священник произносит слово «мейнстрим», у меня это вызывает нравственный протест, потому что нет здесь духа живого, одно самолюбование, презрение к другим и высокомерие.
Но самое главное в интервью это отношение игумена Петра к советскому периоду русской церковной истории. Привожу полную цитату: «После революции 1917 года Церковь была лишена какой бы то ни было возможности созидать свою жизнь, осмысливать современность, творчески развиваться». Вот так, дорогие братья и сестры, чьё служение и воцерковление проходило в трагический советский период. Вы, оказывается, ничего не осмысливали, ничего не понимали, ничего не созидали, творчески вы не развивались. Да это и естественно, ведь вы, по мнению игумена Петра, не были личностями, вы были советским быдлом, совком. А то, что вы своими молитвами и своим самопожертвованием внесли неоценимый вклад в великую Победу, спасли жизни множества людей, детей, стариков, сирот, это всё не в счет, потому что это старая историческая парадигма, в которой ещё не было личностей из новой исторической парадигмы с её смердяковской философией.
И, конечно, очевиден здесь скрытый выпад против Патриарха Сергия, сыгравшего ключевую роль в самый тяжелый период нашей истории. Маргинальная позиция игумена Петра (Мещеринова) неизбежно ведет церковное общество к конфронтации с государством, которое при всех своих недостатках не является сегодня врагом Церкви. Мы должны сделать всё, чтобы смердяковская парадигма не прошла.
Иерей Александр Шумский,
специально для «Русской народной линии»