[14.08.2019] «Ты — наркоман»: сбежавший реабилитант «Расцвета» рассказал, как в центре не давали спать, заставляли носить платья и держали взаперти
После материалов VL.ru о двух смертях в реабилитационном центре «Расцвет» к корреспондентам VL.ru стали обращаться люди, которые находились там на лечении и до сих пор в шоке от того, что происходит за закрытыми дверями. Мужчина по имени Антон рассказал, какими методами работают в «Расцвете» – лишают сна, заставляют мужчин надевать платья и издеваются над психикой. Он сбежал оттуда, выпрыгнув из окна.
Антон попал в центр в прошлом году – причем в отличие от других реабилитантов и их родных, дававших интервью VL.ru, он находился на реабилитации в филиале «Расцвета» в Находке, который так хвалит руководство и боятся пациенты за суровые методы работы. По словам мужчины, у него были сложные взаимоотношения с отцом – он и отправил сына в центр. Сначала всей семьей они приезжали к представителям «Расцвета» на консультацию, после чего Антон должен был добровольно согласиться поехать в центр, но мужчина отказывался. Спустя какое-то время Антона подкараулили возле дома несколько незнакомых мужчин.
«Я вышел погулять с ребенком знакомой, время 8 вечера, – вспоминает мужчина. – Они возле подъезда ждали, говорят, надо проехать встретиться с кем-то. Я говорю, что я с ребенком трехлетним, мне отвечают: пускай он бежит куда хочет. Я быстро вызвонил мать, она приехала, забрала ребенка. Затем сел к ним в машину якобы встретиться с кем-то, и мы едем за город. Телефон забрали, проконсультироваться не с кем. Честно, как будто под гипнозом был, завезли меня на коттедж, написано "реабилитационный центр", все дела. Меня спрашивают: понял, куда попал? Я пытаюсь объяснить: ребят, тут ошибка какая-то, я не наркоман. Они между собой: да посмотри на него, торчок».
По словам Антона, у него были проблемы с алкоголем, но он старался много не пить, потому что планировал устроиться в ГИБДД. Из наркотических веществ употреблял лишь химку, последний раз это было за несколько месяцев до попадания в центр, так что в крови мужчины ничего бы не обнаружили. Поэтому Антон стал настаивать на сдаче анализов в Краевом наркологическом диспансере на Станюковича. Ему отказали.
«Я им говорю: сдаю анализы, если результат положительный, меня ставят на учет, и вы меня забираете, – рассказывает мужчина. – Если чистый – отпускаете. Мне говорят, зачем на Станюковича? Мол, есть супераппарат в Находке. Сдашь, и если все чисто – поедешь домой. Мне дали банку, я сходил. По итогу банку забрали и уложили спать, хотя я готов был на попутках добираться, только чтобы выпустили. На следующий день сразу спрашиваю: где анализы? Анатолич (руководитель центра. – Прим. ред.) мне говорит, все показало, что ты – солевая тварь и наркоман. Я стою на своем, давайте анализы проведем, чтобы я это видел – мне в отказ. Мне кажется, никто ничего не проверял, банку, скорее всего, выкинули. Я начал с ними ругаться, в итоге Кондратьев вышел из себя и ударил меня по голове. Я его прям ненавидел за этот момент. Подключился еще один, в драку лезть смысла нет, они в два раза больше меня. Пугал их, что напишу заявление о похищении, а они смеются: каждый что-то обещал, никто не устроил проблем. Как работали, так и работаем».
После этого Антон объявил голодовку: во-первых, в знак протеста, а во-вторых, боялся, что ему в еду что-то подсыпят. Но это было бесполезно – по словам мужчины, окружающим было все равно, а соседи по палате рассказывали, что другие безрезультатно голодали и по две недели. Антон в итоге начал есть то, что давали в центре, и соглашаться с тем, что ему говорили, делая вид, что ему все нравится. Практически сразу мужчина начал готовить побег – решил, что будет прыгать из окна. Так как ручек на окнах не было, он сделал отмычку из столовой ложки. Но его начали подозревать, и пришлось сознаться – Антона заставили искореженной металлической палкой есть пищу три дня. К слову, питание мужчина похвалить не может – в центре кормили ячневой кашей, макаронами, давали очень мало мяса и фруктов, даже чай был недозаваренный.
Затем мужчина пытался бежать еще раз – сделал отмычку для окна из зубной щетки. Но его сдал товарищ-наркоман, с которым Антон планировал бежать. «Дмитрий (руководитель центра. – Прим. ред.) ночью поднимает, говорит: вставай. Понимаю, врать смысла нет. В наказание мне дали платье, я должен был днем ходить, а на башке носил корону. Для меня это было жесть.... Но я бы и в платье оттуда убежал», – говорит Антон.
Отдельного внимания заслуживают методы реабилитации и соблюдения дисциплины. С виду все кажется приличным и адекватным: нужно соблюдать порядок, выполнять работу по дому, со всеми здороваться, слушаться указаний «спонсора», который делится духовной энергией, участвовать в тренингах и бывать на лекциях. Были и творческие задания: писать стихи, делать рисунки и ставить сценки в импровизированном КВН. В основном все на тему зависимости. Главное – не употреблять никаких психоактивных веществ.
По словам Антона, некоторых особенно непослушных реабилитантов или тех, кто хуже всех справлялся с заданиями, выделяли в отдельную группу, которую называли «спецназ». Если обычные реабилитанты вставали в 6 утра, то «спецназ» – в 5. Там постоянно кто-то ходил в платьях, носил таблички с оскорбительными надписями, «спецназовцев» могли на протяжении двух недель кормить одной гречкой без масла и соли.
«Это я с высшим образованием могу улавливать, подстраиваться, но есть же такие люди твердолобые, которым запомнить информацию тяжело, – Антона возмущает обращение со "спецназом". – Инфа, может, и полезная, но как ее преподносили, насильно! Есть еще такой момент – "своеволие", то, что ты сам хочешь, не по воле бога. Твое желание не твое, надо слушать, что говорят старшие... Короче, в тюрьме проще сидеть, чем там находиться. Один мужчина там был два года. Он говорил, что готов уже убить человека, только чтобы выйти из центра. Там можно просто сойти с ума».
Наказаний в центре нет, а есть «последствия» – это то, что ты якобы по своей воле делаешь, когда нарушаешь правила центра или плохо выполняешь задания (пишешь неудачные стихи или криво рисуешь). Могут задать вручную переписывать какой-то психологический талмуд на тему зависимости или писать пять новых стихов (или пять новых рисунков). «Дурдом», по словам Антона, был и в мелочах, на первый взгляд, кажущихся несущественными.
«Был у нас главный по дому – дядьке 45 лет, и ему нужно было следить, чтобы на обед все ходили вовремя, объявлять время, – вспоминает Антон. – По уставу все должно быть четко, а он постоянно путался, терялся. В итоге его заставили громко пропевать заявления, ну, чтобы он как певец говорил. И этот дебилизм ты слушаешь целыми днями, тебя в конце концов уже просто тошнит. Или другой пример – там же сплошь наркоманы, и тебе только с парой человек хочется общаться, с кем-то, кто тебе интересен. А вам просто говорят: у вас запрет на общение, не объясняя причины. За общение будет наказание, ну то есть "последствие" – книжка, которую нужно переписывать вместо сна всю ночь. Даже смотреть в окно было нельзя, типа ты думаешь о побеге».
Врачей в центре в Находке не было, только приходящие. Антон вспоминает, что у одного пациента была эпилепсия, приступы каждую ночь. Днем на лекциях у него слипались глаза, и за это следовали ночные «последствия». Также не было деления на алкоголиков и наркоманов – все жили вместе и ели из одной тарелки.
«Люди с гепатитом, с ВИЧ тоже, как и все, работали на кухне, и я спрашиваю, что если кровь попадет. Мне отвечают, что все нормально, – рассказывает Антон. – Единственный светлый день был, когда нам разрешили три часа играть в футбол, хоть и в комнате, не на улице. Но я столкнулся с ВИЧ-инфицированным, мы упали. У него рана, и у меня рана. Я первым делом, когда вернулся домой, поехал проверяться на СПИД».
В итоге Антону удалось сбежать, но только спустя три месяца. Он спрыгнул со второго этажа, подвернул ногу, перелез через забор, незнакомцы дали денег на проезд. Сразу же обратился в органы, и после заявления мужчины в центр приехали правоохранители и всех отпустили. Затем часть реабилитантов вернулась обратно. Антон потерял много времени и средств из-за трехмесячного отсутствия – не устроился на работу, сорвалась сделка с недвижимостью.
После того, как распространение получила информация о смерти в центре, мужчина снова обратился в органы, хотя и говорит – вопрос двоякий. «Расцвет» – это спасение для родственников, которым некуда деть наркоманов, и ни один другой центр не может спасти или уже не принимает сложного пациента. Некоторым наркозависимым здесь, действительно, помогают. Но при всем этом в мясорубку психологического насилия, без врачей и возможности связаться с миром попадают и люди, которых заочно объявляют наркоманами и не дают возможности доказать обратное.
Отметим, на данный момент реабилитанты и их родственники написали 30 заявлений в органы (было 31, одно заявление забрали – мужчина вернулся в центр). Решается вопрос о возбуждении уголовных дел по ст. 124, 125 и ч. 2 ст. 127 УК РФ. Приморский Следком пока возбудил лишь одно уголовное дело – по ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности). Руководитель центра находится на свободе и проходит по делу свидетелем. «Расцвет» продолжает работать.