[12.09.2018] Апофеоз восточного папизма

Данная статья ставит своей целью проанализировать выступление Патриарха Константинопольского Варфоломея на Синаксисе архиереев Константинопольского Патриархата, проходившем в Стамбуле 1–4 сентября 2018 г. В своей речи, не оспоренной ни одним епископом Константинопольской Церкви и даже встреченной общим одобрением, Патриарх Варфоломей на официальном церковном уровне провозгласил четко и недвусмысленно догматическое положение о наличии у Константинопольского (или «Вселенского») Патриархата и его Патриархов первенства сакральной, административной и судебно-апелляционной власти во всей полноте Церкви Христовой. Эти положения являются изводом латинской ереси папства. Развиваемый особенно активно в течение последнего столетия трудами отдельных фанариотских богословов, этот извод получил наименование «восточного папизма», что означает претензию Константинопольского Патриархата на создание модели управления и власти в Православной Церкви, аналогичной Римо-католической, только на место Римского папы ставится фигура Константинопольского Патриарха, а на место Римской церкви – Церковь Константинопольская. Первенство чести, которым в Православной Церкви с XI века обладал Константинопольский Патриарх вместо Римского папы, в силу места в диптихе Православных Церквей объявляется особой, неведомой Преданию Церкви институцией с властными полномочиями, прерогативами и привилегиями.

Папство восточное

Горько видеть, как после стольких столетий борьбы с римским папизмом Константинопольская Церковь сама впадает в ту же ересь, в тот же соблазн. Навязывание своей власти над полнотой Православия со стороны Фанара, как в свое время и со стороны Рима, является самонадеянной и горделивой попыткой отобрать полномочия у Главы Церкви Господа нашего Иисуса Христа, пересмотреть апостольскую и святоотеческую экклезиологию, стать над Церковью, разрушить канонический строй Церкви и лишить Поместные Церкви той подлинной свободы, которая всегда являлась столь характерной и отличительной чертой Святого Православия. Папизм Фанара пытается свести на нет и обессмыслить подвиг противостояния западному папизму, обагренный кровью мучеников и страданиями исповедников православной веры.

Итак, в своей речи патриарх Константинопольский Варфоломей произнес следующее:

«Для Православия Вселенский Патриархат служит закваской, которая “заквашивает все тесто” (Гал. 5:9) Церкви и истории» («The Ecumenical Patriarchate is, for Orthodoxy, a leaven “which leavens the whole lump” (cf. Gal. 5.9) of the Church and of history»)^[1].

Понятно, что хотел выразить этими словами Константинопольский Патриарх: его Патриархат – это особая сакральная институция, особая сила, формирующая, подобно закваске для теста, саму Церковь и историю. Однако трудно представить более неудачную цитату. Сказанное в ней говорится святым апостолом Павлом в контексте упрека, адресуемого ... галатам. Святитель Иоанн Златоуст объясняет это место так: «Так и вас эта небольшая погрешность, оставленная без исправления, может преодолеть и увлечь совершенно в иудейство, подобно тому как закваска (заквашивает) тесто». А вот толкование блаженного Феофилакта Болгарского: «Это, казалось бы, ничтожное обстоятельство наносит существенный вред. Ибо как закваска, хотя бы и малая, сама собой заквашивает и изменяет все тесто, так и обрезание, хотя составляет одну только заповедь, вовлекает вас в иудейство во всей его полноте». Сравнить роль своего Патриархата в Церкви с обрезанием, увлекающим в иудейство, – это, конечно, сильно. Но по сути, повторимся, понятно, что Патриарх Варфоломей хотел сказать.

Далее по тексту своего выступления Предстоятель Константинопольской Церкви не раз подчеркивает ее, а значит и своего престола, особое сакральное место во всей Православной Церкви:

«Как Первый Престол Православия Вселенский Патриархат несет пророческое служение, проповедуя тайну Соборной Церкви во Христе Иисусе во всем мире во все времена» («As the First Throne of Orthodoxy, the Ecumenical Patriarchate exercises a prophetic ministry, extending the mystery of the Catholic Church in Christ Jesus throughout the world in each era»)^[2].

«“В начале было Слово... В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков” (Ин. 1:1,4). Начало Православной Церкви – Вселенский Патриархат, “в нем жизнь, и эта жизнь есть свет Церквей”. Покойный митрополит Гортинский и Аркадийский Кирилл, возлюбленный иерарх Матери-Церкви и мой друг, был прав, когда подчеркивал, что «Православие не может существовать без Вселенского Патриархата» («”In the beginning was the Word . . . in him was life, and the life was the light of men.” (John 1.1,4) The beginning of the Orthodox Church is the Ecumenical Patriarchate; “in this is life, and the life is the light of the Churches.” The late Metropolitan Kyrillos of Gortyna and Arcadia, a beloved Hierarch of the Mother Church and personal friend, was right to underline that “Orthodoxy cannot exist without the Ecumenical Patriarchate”»)^[3].

Патриарх Варфоломей везде, казалось бы, ведет речь о Патриархате, а не о Патриархе Константинопольском. Однако мы видим выше важную оговорку: Вселенский Патриархат «как Первый Престол Православия». То есть речь идет даже не об исключительных правах и привилегиях Константинопольской Церкви, что было бы не меньшим отступлением от церковной истины, но именно о «Первом престоле Православия», как в Римо-католической церкви об «апостольском престоле».

Итак, согласно патриарху Варфоломею и принявшему без всяких споров его доктрину Синаксису архиереев Константинопольской Церкви, Константинопольский престол обладает исключительным, уникальным положением и прерогативами в Церкви, которыми не обладает ни один престол или Поместная Церковь. Условием самого существования Вселенской Церкви является присутствие в ней Константинопольского престола, то есть наличие его в Церкви – критерий истинности последней. Без этого престола невозможно существование Православия. Он есть та закваска, которая формирует саму Церковь Христову и историю. Константинопольский престол – это мистическое начало Православной Церкви, подобно тому как Бог-Слово в начале всего. И как во Христе есть жизнь, являющаяся Светом человекам, так и Константинопольский Патриархат обладает особой, присущей только ему жизнью, являясь светом остальных Церквей. Отсюда логично вытекает и положение о том, что патриарший престол Константинополя обладает уникальным, присущим только первому престолу Православия правом экстерриториального всеобщего учительства во всем мире во все времена.

Административные папистские притязания Константинопольского Патриарха выражены в его речи в таких словах:

Вселенский Патриархат ... обладает канонической юрисдикцией и всеми апостольскими привилегиями в своей ответственности не только за сохранность единства и взаимообщения Поместных Церквей, но и за общее распространение Православия в современном мире и в исторической перспективе. В этом качестве Вселенский Патриарх как глава Православного Тела созвал в июне 2016 года Святой и Великий собор на Крите, величайшее церковное событие последних лет. («...the Ecumenical Patriarchate ... enjoys canonical jurisdiction and all apostolic privileges in its responsibility for safeguarding the unity and communion of the local Churches but also for the overall journey of Orthodoxy in the contemporary world and history». In this spirit, as President of the body of Orthodoxy, the Ecumenical Patriarch convened the Holy and Great Council in Crete in June 2016, the greatest ecclesiastical event in recent years»)^[4].

«Вселенский Патриархат несет ответственность за приведение дел в церковный и канонический порядок, потому что он один обладает канонической привилегией, а также молитвой и благословением Церкви и Вселенских Соборов исполнять этот верховный и исключительный долг как заботливая Мать и родительница Церквей. Если Вселенский Патриархат откажется от этой обязанности и покинет межправославную сцену, Поместные Церкви станут «как овцы, не имеющие пастыря» (Мф. 9:36), расходующие свою энергию в церковных начинаниях, которые смешают смирение веры и надменность власти». («The Ecumenical Patriarchate bears the responsibility of setting matters in ecclesiastical and canonical order because it alone has the canonical privilege as well as the prayer and blessing of the Church and the Ecumenical Councils to carry out this supreme and exceptional duty as a nurturing Mother and birth-giver of Churches. If the Ecumenical Patriarchate denies its responsibility and removes itself from the inter-Orthodox scene, then the local Churches will proceed “as sheep without a shepherd” (Matt. 9.36), expending their energy in ecclesiastical initiatives that conflate the humility of faith and the arrogance of power»)^[5].

Итак, административная власть Константинопольского престола в Церкви, согласно доктрине восточного папизма, включает в себя:

1. апостольскую привилегию и церковно-правовую юрисдикцию над всей Церковью в вопросах сохранения церковного единства и общения Поместных Церквей, то есть, говоря без высокого фанариотского стиля, именно Фанар является апостольски установленной кафедрой, общение с которой определяет принадлежность той или иной Поместной Церкви к единству Православной Церкви как таковой, и общение Поместных Церквей происходит через Константинопольскую кафедру. Термин «каноническая юрисдикция» подчеркивает подчиненное положение Поместных Церквей Фанару в данной схеме.
2. Константинопольский престол является главой или «президентом Православной Церкви», исключительной прерогативой которого является созыв Всеправославных (читай и Вселенских) Соборов.
3. Константинопольский престол наделяет себя самыми неопределенными, но эксклюзивными правами «приведения дел в церковный и канонический порядок». Специально подчеркивается, что на это имеет право во всей Церкви «лишь он», а источником его «канонической привилегии» является «молитва и благословение Церкви и Вселенских Соборов». То есть фактически провозглашается его неограниченная власть во всей Православной Церкви, поскольку все в ней совершающееся можно отнести к церковному порядку. Особо подчеркивается власть Фанара в канонических вопросах. Установление церковного и канонического порядка во всей Церкви – верховная (supreme), то есть имеющая характер высший и непререкаемый, обязанность Константинопольской кафедры.
4. Константинопольская Церковь есть Мать и Родительница Церквей. Не до конца понятно, что здесь хотел сказать Патриарх Варфоломей: то ли что только он обладает эксклюзивной властью предоставлять автокефалию любым новым Поместным Церквам во всем мире, то ли что все Поместные Церкви имеют Константинопольский Патриархат источником своего происхождения и бытия. Исходя из других материалов Синаксиса одно ясно несомненно: Константинопольский Патриарх объявляет исключительно себя во всем православном мире обладателем права предоставлять и признавать автокефалию возникающих Поместных Церквей, при этом определяя и изменяя канонические границы уже существующих.
5. Наконец, вершина всего – это утверждение, что в отсутствие Вселенского Патриархата Поместные Церкви станут «как овцы, не имеющие пастыря». То есть Константинопольский престол объявляется верховным пастырем всей Православной Церкви, по отношению к которому Поместные Церкви со всеми своими Патриархами и Предстоятелями – просто пасомые, овцы, слушающие глас пастыря.

Последней привилегией, которой наделил свою кафедру патриарх Варфоломей, является высшая церковная судебно-апелляционная власть в Церкви Христовой:

«Мы полагаем, что все архиереи, несущие свое служение в юрисдикции Вселенского Престола, очень хорошо знают, что IV Вселенский Собор, помимо прочих решений, удостоил Константинопольский Престол исключительной привилегии “права на апелляцию” (ekkliton) определениями 9-го и 17-го канонов. В истории Матери-Церкви на протяжении столетий записаны многочисленные примеры осуществления этого права апелляции со стороны иерархов и духовенства других юрисдикций. Достойно упоминания мнение канониста Миодрага Петровича о том, что “лишь Архиепископ Константинополя имеет привилегию судить и разрешать конфликтные ситуации среди епископов, духовенства и митрополитов других патриархов” (Nomocanon on the 14 Titles and the Byzantine Commentators, p. 206)». («...We imagine that all of the Hierarchs serving within the jurisdiction of the Ecumenical Throne know very well that the 4thEcumenical Council, among other decisions, honored the exceptional privilege of “the right to appeal” (ekkliton) of the Throne of Constantinople with the decrees of its 9thand 17thCanons. Numerous instances of the exercise of this right to appeal by Hierarchs and clergy of other jurisdictions have been recorded through the centuries in the historical journey of the Mother Church. Worthy of mention here is the determination of the canonist Miodrag Petrovic, that “the Archbishop of Constantinople alone has the privilege to judge and adjudicate conflicts of bishops, clergy and metropolitans of other patriarchs.” (Nomocanon on the 14 Titles and the Byzantine Commentators, p. 206)»)^[6].

«Почтенный Абидский епископ Кирилл, профессор Национального афинского университета им. Каподистрии, благочестивый знаток печатного и устного слова, в своем выступлении, озаглавленном «Право на апелляцию: исторические, канонические и богословские перспективы», рассмотрит уникальную привилегию Константинопольской Церкви принимать апелляции от иерархов и духовенства, ищущих убежища изо всех Поместных Православных Церквей». («The right reverend Bishop Kyrillos of Abydos, Professor at the National and Capodistrian University of Athens, a devout scholar of the written and spoken word, will address the unique privilege of the Church of Constantinople to receive the appeal of Hierarchs and clergy seeking refuge from all local Orthodox Churches in his presentation, entitled “The Privilege of Eccliton (Right to Appeal): Historical, Canonical and Theological Perspectives.” We gladly await his analysis of this subject»)^[7].

Столь выпукло выраженное учение о привилегиях и полномочиях Константинопольского Престола несет в себе явственную печать римо-католического учения о папстве. Конечно, есть и разница, но множественное сходство и родство двух догматических доктрин отчетливо указывает на то, что мы имеем дело с двумя подвидами одного и того же лжеучения.

Рассмотрим римо-католический взгляд на папство.

Папство классическое, римское

Догматическая конституция «Pastor Aeternus» I Ватиканского Собора гласит:

«Для того, чтобы епископат был един и неразделим, чтобы, благодаря тесному и взаимному единению понтификов, все множество верующих сохранялось в единстве веры и общения, ставя блаженного Петра во главе всех остальных Апостолов, Он заложил в его личности прочное начало и зримый фундамент (perpetuum principium ac visibile fundamentum) этого двойного единства...

Всегда существовала необходимость, чтобы именно к Римской Церкви, “соответственно ее высшему происхождению”, обратилась каждая Церковь, то есть все верные, для того чтобы стать в этом Святейшем Престоле, откуда проистекают на всех “правила достойного общения”, как члены, соединенные с Главой единством одного Тела...

Мы обновляем решение Вселенского Флорентийского Собора, который обязал верных исповедовать, что “Святейший Апостольский Престол и папа обладают первенством по всей земле; то, что папа Римский является... главой всей Церкви, отцом и учителем всех христиан; что ему... Господом Иисусом Христом доверена полная власть пасти, управлять и руководить всей Церковью, как говорят акты Вселенских Соборов и святые каноны”...

Пастыри всех чинов и всех обрядов и верные, каждый в отдельности и все вместе, должны находиться в иерархическом подчинении и истинном послушании в вопросах, касающихся не только веры и нравственности, но и порядка и управления Церковью, распространенной по всему миру. Также, сохраняя единство общения и исповедания веры с папой Римским, Церковь является одним стадом с одним пастырем...

Так как Божественное право Апостольского первенства ставит папу Римского надо всей Церковью, мы учим и провозглашаем также, что он является верховным судьей верных и что во всем, что касается церковной юрисдикции, можно апеллировать к его суду...

Апостольское первенство, которым папа Римский... обладает во Вселенской Церкви, включает также верховную власть учительства».

Апологет папства Жозеф де Местр писал: «Папа необходим. Он – единственный и исключительный отец христианства... Без него исчезает единство, а значит, и Церковь».^[8]

Истинный смысл 9-го и 17-го правил IV Вселенского Собора

В завершение этого скромного анализа исповедания ереси восточного папизма, имевшего место на Синаксисе правящих архиереев Константинопольского Патриархата, необходимо дать ответ на ложное толкование Патриархом Варфоломеем 9-го и 17-го правил IV Вселенского Собора, как якобы дающих Константинопольским патриархам особые права высшего апелляционного суда в Церкви, включая пересмотр церковного суда других Патриархов и Предстоятелей Поместных Православных Церквей. Вот интересующие нас выдержки из текста этих правил:

9 ПРАВИЛО: «Аще же клирик со своим или со иным Епископом имеет судное дело, да судится в областном Соборе. Аще же на Митрополита области Епископ или клирик имеет неудовольствие, да обращается или к Экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и пред ним да судится».

17 ПРАВИЛО: «Аще же кто будет обижен от своего Митрополита, да судится пред Экзархом великия области или пред Константинопольским престолом, якоже речено выше».

Это правило перетолковывается в том смысле, что клирикам и епископам предоставляется право оспаривать суды своих Патриархов у Патриарха Константинопольского. Подобное недоразумение поддерживается тем, что под «экзархами великих областей» подразумеваются патриархи. Такого мнения из трех классических толкователей канонов придерживается только Аристин. Но нет никакого основания именовать иных патриархов экзархами, нигде более в канонах Вселенских Соборов это не встречается. Два других толкователя канонов – Вальсомон и Зонара – объясняют, что под «экзархами» разумелись митрополиты наиболее заслуженных и великих кафедр – диоцезов – в составе Константинопольского Патриарха, каноническая территория которого была образована как раз IV Вселенским Собором (см. 28-й канон Собора). Поэтому речь идет о праве апелляционного суда Константинопольского Патриарха в пределах своего Патриархата, а не над другими Патриархатами. В противном случае получается абсурдная ситуация: эти каноны дают Константинопольскому патриарху право высшей судебно-апелляционной инстанции в отношении Римской Церкви и римских пап того времени, несомненно занимавших первое место в диптихе Церквей.

Вальсамон, толкование на 9 правило: «Экзарх округа не есть, как мне кажется, митрополит каждой области, но митрополит целого округа. А округ заключает в себе многие области. Это преимущество экзархов ныне не имеет действия; ибо хотя некоторые из митрополитов и называются экзархами, но не имеют у себя в подчинении других митрополитов, состоящих в округах. Итак, вероятно, в те времена были какие-нибудь другие экзархи округов, или и эти же, только предоставленные им правилами преимущества перестали уже действовать».

Зонара, толкование на 17 правило: «Таким образом, мысль сего правила о разделении судилищ была бы такова: когда епископ имеет дело с соепископом или клирик с епископом, тогда судьею их поставляется митрополит, которого правило называет и экзархом округа, а когда епископ имеет обвинение против своего митрополита, тогда правило поручает суд Константинопольскому Патриарху. Но не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского Патриарха, а палестинские – суду Патриарха Иерусалимского, а египетские должны судиться у Патриарха Александрийского, от которых они принимают и рукоположение и которым именно и подчинены. Назывались экзархами и другие, например, епископ Кесарии Каппадокийской, Эфесский, Фессалоникийский и Коринфский, которым, говорят, поэтому и дано было преимущество носить в их церквах полиставрии».

Решительнее же всего по ложному толкованию 9-го и 17-го правил Халкидонского Собора бьет преподобный Никодим Святогорец в знаменитом «Пидалионе», каноническом памятнике конца XVIII века, столь авторитетном, кстати, в греческих Церквах:

«Как пчелы соты, так различные мнения окружили эту часть его правила. Наши, противясь главенству папы и желая почтить Константинопольского, уклонились в крайность, так Макарий Авкирский под экзархами диоцезов мыслит прочих патриархов, Константинопольскому же отдает право общей апелляционной инстанции и хочет, чтобы он был первым и высшим судьею над всеми патриархами. Последовали за Макарием Алексиас в “Истории” и Николай Мефонский, пиша против главенства папы.

Паписты же, в свою очередь желая установить единовластие папы, следуют за нашими и соглашаются на то, чтобы Константинопольский был судьею над всеми, с той целью, чтобы показать, что если Константинопольский является над всеми судьею, Римский, как первенствующий по канонам и над Константинопольским, является последним и общим судьею над всеми Патриархами и над самым Константинопольским, так что к нему восходит право последнего апелляционного суда над четырьмя патриархами вселенной...

Однако все эти блуждают далеко от истины. Что Константинопольский не имеет власти действовать в диоцезах и пределах других Патриархов, что настоящим каноном не дано ему право последней апелляционной инстанции во всей Церкви, ясно из следующего:

1. В 4-м деянии настоящего Халкидонского Собора Анатолий Константинопольский, совершивший действия вне пределов своей епархии и, забрав Тир от его епископа Фотия и дав его (Тир) Евсевию Бейрутскому, и низложив и отлучив Фотия, получил за это порицание от властей и от всего Собора. И хотя он оправдывался многими доводами, все же, что он сделал, было аннулировано Собором, и Фотий был оправдан и получил (снова) Тирскую епископию. Поэтому и Исаак Эфесский говорил (императору) Михаилу I Палеологу, что власть Константинопольского не распространяется на восточные Патриархаты (согласно «Пахимеру» кн. 6, гл. 1).

2. Государственные и императорские законы не (так) определяют, что только суд и приговор Константинопольского не подлежит апелляции, но (говорят) неопределенно (неограничительно): “всякого Патриарха и Патриархатов” во множественном числе...

Итак, если по законоположениям этих императоров, которые согласуются со священными канонами, решения всех патриархов не подлежат апелляции, то есть не передаются на суд другого патриарха, то как может их пересматривать Константинопольский? И если настоящий канон IV Собора, как и 17-й его же, имели целью дать Константинопольскому власть апелляционной инстанции для прочих патриархов, то каким образом императоры стали бы постановлять диаметрально противоположное, когда им известно, что государственные законы, несогласные с канонами, считаются недействительными?

3. Если мы примем согласно с вышеназванными папистами, что Константинопольский судит патриархов и пересматривает их суды, то, так как канон не делает исключения для какого-либо патриарха, значит, он судит и Римского и пересматривает его суды, и таким образом Константинопольский будет первый и последний, не исключая папу, судия.

Итак, ища обосновать единовластие Римского своими ухищрениями, этими же ухищрениями они низвергают и разрушают его.

4. Если никто – ни митрополит, ни патриарх – не имеет права делать что-либо в запредельных церквах, но только в пределах, подчиненных им, согласно канонам 34, 35 Апостолов; 6, 7 – I Собора; 3–8 — II; 20, 36, 39 — VI; 3, 11, 12 — Сердикийского, 9 — Антиохийского и др., то как может настоящий канон или другие постановлять обратное всем этим?

5. Если Константинопольский получил таковую привилегию, то почему в своих спорах с папами [Константинопольские патриархи] не говорили, что имеют ее, но только, что имеют равные преимущества? Или почему ни один другой христианин в спорах не сказал, что Константинопольский больше Римского?

Итак, жив Господь, жив! Истинное толкование этого канона есть следующее: Экзарх диоцеза, согласно Вальсамону, не есть епархиальный митрополит (потому что диоцез объемлет многие епархии и митрополии), но диоцезальный митрополит не есть и патриарх, что видно из текста 6-го канона II Вселенского Собора. Если же кто имеет в виду всех епископов диоцеза, очевидно, включая экзарха диоцеза, о котором говорит настоящий канон, Собор диоцеза и экзарх диоцеза имеют место отличное от того, которое имеет всякий патриарх с подчиненными ему епископами. Итак, экзархом диоцеза является диоцезальный митрополит, имеющий некоторую привилегию перед другими митрополитами диоцеза. Таковая привилегия экзархов в настоящее время не существует, хотя и именуются некоторые митрополиты экзархами, но не имеют они в своем подчинении других митрополитов диоцеза. Таким образом явствует, согласно тому же Вальсамону, что в те времена существовали какие-то экзархи диоцезов, привилегии которых потеряли действие (силу) или непосредственно или несколько позднее после этого IV Собора. Поэтому и Юстиниан там, где говорит о тяжбах между клириками, экзархов диоцезов совершенно не упоминает, хотя и перечисляет другие суды для клира. Итак, канон говорит, что если епископ или клирик имеет дело с епархиальным митрополитом, пусть обратится к суду экзарха диоцеза, что то же самое, что клирики и митрополиты, подчиненные Константинопольскому престолу, пусть судятся или от своего экзарха диоцезального или от Константинопольского, как своего патриарха. Не говорится, что если какой-либо клирик имеет тяжбу с митрополитом чужого диоцеза, или митрополит с митрополитом какого бы то ни было диоцеза или епархии, пусть судятся от Константинопольского. Не говорится также, что (судящийся) сперва должен обратиться к суду диоцезального экзарха, затем к суду Константинопольского, как выше извращает канон папа Николай, но оставляет на волю судящегося обратиться к суду или диоцезального экзарха или Константинопольского (патриарха) и судиться безразлично или одним или другим.

Поэтому Зонара в толковании на 17-й канон настоящего Собора говорит, что не над всеми вообще митрополитами поставляется судьею Константинопольский, но только над подчиненными ему. И в толковании на 5-й канон Сердикийского он же говорит: “только для подчиненных Константинопольскому сей последний является апелляционной инстанцией, как и Римский только по отношению к подчиненным ему является таковою”.

Теперь же, так как ни Собор, ни экзарх диоцеза не существуют, Константинопольский является единственным первым и последним судьею для подчиненных ему митрополитов, но не для подчиненных другим патриархам, потому что единственно Вселенский Собор есть последний и всеобщий судья всех патриархов, и никто другой, как мы сказали об этом».

Протоиерей Андрей Новиков
Православие.ру

^[1] Archbishop Daniel Participates in Synaxis of Hierarchs of The Ecumenical Patriarchate of Constantinople // https://www.uocofusa.org/news_180901_1.html

^[2] Там же.

^[3] Там же.

^[4] Там же.

^[5] Там же.

^[6] Там же.

^[7] Там же.

^[8] Цит. по: Гергей Е. История папства. М, 1996. С. 9.