[27.06.2018] Церковь против «дури»
Какая реабилитация более эффективная, что Церковь предлагает наркозависимым, и с какими проблемами ей приходится сталкиваться.
Днём борьбы с наркоманией и наркобизнесом проходит 26 июня во всём мире. О борьбе с этим злом сказано и написано уже много, но до сих пор не так много было сказано о роли Церкви в спасении наркозависимых. «Русская Планета» встретилась со специалистом по социальной реабилитации в области зависимостей Романом Прищенко, который также является руководителем программ реабилитации АНО «Неугасимая Надежда», членом правления Благотворительного фонда св. прав. Иоанна Кронштадтского, автором книг и исследований, посвященных реабилитации наркозависимых. Этой острой темой он занимается уже на протяжении двух десятков лет.
Роман Прищенко, специалист по социальной реабилитации в области зависимостей
«Русская Планета» (РП): Проблемами наркозависимых Вы занимаетесь уже 20 лет и можете проследить динамику развития церковной системы по оказанию помощи наркозависимым. Какая она, много ли удалось сделать за эти годы, и какие остаются проблемы?
Прищенко Роман (ПР): Нельзя сказать, что динамика была стремительной, но в тоже время нельзя сказать, что её совсем нет. Динамика развития системы церковной реабилитации умеренная. Последние 20 лет наметилась тенденция перехода от частных инициатив, на которых держалась вся система в конце 1990-х годов, к системной работе, набирающей сегодня обороты. Т.е. происходит объединение церковных структур в одну систему. Если говорить о проблемах, то, по словам епископа Пантелеимона, главы Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви, денег, времени, людей и ресурсов на развитие церковно-социальной деятельности никогда не будет хватать.
На сегодняшний день масштаб церковной деятельности в этом направлении не соответствует степени серьёзности проблемы. Проблема наркомании с каждым годом всё увеличивается, а для того, чтобы организовывать в Церкви ответную деятельность на том уровне, который требует ситуация, ресурсов недостаточно. Самый большой ресурс, нехватка которого ощущается особенно остро, это любовь, и сегодня мы наблюдаем её дефицит. Владыка Пантелеимон провёл интересное сравнение, он говорит, что хорошая община это как костёр в тундре, и наличие любвеобильных общин для наркозависимых является таким костром. Т.е. на самом деле приходов, готовых заниматься наркозависимыми, немного. Многие люди даже из церковной среды избегают этой темы. В нашем обществе сформировалась устойчивая негативная ассоциация по отношению к наркозависимым.
РП: Кроме любви, молитв, бесед о смысле жизни, пребывания в удалённом скиту или монастыре, т.е. месте, где сложно достать наркотики, что ещё Церковь может предложить своим подопечным?
ПР: То, что Вы перечислили, уже немало, но если структурировать принципы церковной реабилитации, то, во-первых, Церковь предлагает человеку восстановление единства с Богом и исцеление поврежденной человеческой природы. Во-вторых, Церковь предлагает пространство, благоприятное для исцеления, благодатную целительную среду. В-третьих, Церковь предлагает компетентных специалистов.
РП: Оказание медицинской помощи входит в этот список?
ПР: В самой Церкви нет, но у многих общин существуют договорённости с профильными структурами, с медицинскими и психиатрическими учреждениями. В них обращаются в случае необходимости, если, например, у воспитанника абстинентный синдром, и в центр реабилитации он приехал не подготовившись. Либо у него обострились вторичные заболевания, либо в процессе медицинской диагностики обнаружили гепатит или ВИЧ. У нас, как у церковной организации, заключены договора с медицинскими структурами, с Раменской центральной больницей. И по психиатрическим и медицинским вопросам, вплоть до стоматологии, мы воспитанников по этому договору направляем в больницу.
РП: Лечение наркозависимости является делом довольно дорогим, а церковный метод предполагает бесплатной лечение. Не является ли это несколько однобоким и неполноценным подходом?
ПР: Поскольку отсутствует достойное финансирование церковной реабилитационной деятельности, то нет возможности приглашать в штат высококвалифицированных специалистов. Это, конечно, отражается на эффективности помощи социальных услуг. Но с другой стороны, в Церкви есть всё для исцеления страждущего человека. И как мы отмечали в концептуальном документе, мы не берём денег за то, что получили бесплатно. Считается, что реабилитация и её успех зависит от влияния Бога на человека. Мы подносим человека к Богу и не можем брать за это деньги. Как мы можем брать деньги за то, что получаем от Бога в качестве дара? Этот подход является традиционным для Церкви.
Но учитывая, что реабилитация является комплексным процессом, существует необходимость оплаты работы светских специалистов, медиков, психологов, психиатров. Светские организации бесплатно оказывать эти услуги не будут. Поэтому платят сами воспитанники, родители, иногда священники, часто церковным специалистам приходится искать благотворителей на эти нужды.
РП: Вы много общаетесь с зарубежными коллегами иных конфессий, можно что-либо позаимствовать из их опыта?
ПР: Учитывая, что в России деятельность Церкви 70 лет ограничивалась богослужебной жизнь и социальное служение не развивалось, позаимствовать у инославных можно много. И с точки зрения менеджмента социального служения, и с точки зрения поиска денег, т.е. фандрайзинга, и с точки зрения взаимодействия с профильными специалистами, психологами, педагогами, и по вопросу выстраивания реабилитации, как специально организованного процесса. Я дважды стажировался в Германии и был поражён, насколько грамотно выстроен процесс. Мы много оттуда взяли. Учитывая что развитие российской психологической науки отстаёт от западной на 35-40 лет, нам тоже много чему можно поучиться. Допустим, использованию мотивационных технологий, аутрич-работе, всему, что касается социальной реабилитации, потому что в российском правовом поле нет даже понятия социальной реабилитации. Есть только понятие медико-социальной реабилитации. А там всё это уже давно продумано, выверено, апробировано и внедрено. Т.е. на Западе можно поучиться вещам, связанным с научным подходом, и вещам, связанным с управлением и развитием церковно-социального служения.
РП: Какие методы лечения Вы считаете совершенно недопустимыми?
ПР: Это прописано в Социальной концепции русского православия и в нашей методологии «Социальная реабилитация в церковной общине». Все деструктивные подходы, связанные с эксплуатацией ресурсов страждущего человека, и унижением его личности, мы однозначно отвергаем. Мы не приемлем манипулятивных подходов в педагогике и психологии и тех подходов, которые не связаны с комплексным взглядом на человека, не рассматривающих его в иерархии «дух, душа, тело». Те походы, которые рассматривают человека как дух, или, наоборот, как тело — ущербны. Такие подходы мы хоть и не причисляем к деструктивным, но считаем их неэффективными.
РП: Имеются ли прогнозы по церковным методикам лечения, есть ли статистика выздоровления, и если её сопоставить с традиционным медицинским лечением, какая из них даёт лучшие показатели?
ПР: Статистки выздоровления у церковной реабилитации нет. Почему? Потому что в России нет стандартов и критериев социальной реабилитации. А если нет стандартов и критериев, как мы можем создать поле доказательной реабилитации? Для того чтобы что-то доказать, нужно на что-то опираться. Поэтому сторонники одних методов приводят одни данные, сторонники других — другие. Кто-то говорит, что у них 80% результат излечения, что является абсолютно нереальным показателем. Кто-то говорит о 50%, что уже ближе к правде. Но при этом сама наркология признаёт, что использовать только медицинские меры воздействия — неэффективно. Светский подход считает человека био-, психо- и социальным существом, иногда сюда включают культурный уровень, этический, как его называют. Поэтому после медицинского вмешательства проводится психотерапия и социализация. А в церковных подходах акцент делается на духовной составляющей. Таким образом, наиболее эффективными подходами являются те, которые рассматривают человека, как многоуровневое существо.
В статистике, которую приводит сама наркология, только от 4 до 12% людей прекращают принимать наркотики. В случае комплексной реабилитации и акцента на духовной составляющей, результаты будут выше. Но доказательной статистики нет, и я думаю, появится нескоро.
РП: Вы занимаетесь двумя видами зависимостей, алкогольной и наркотической. Какая из них является более опасной, и с кем из людей сложнее работать?
ПР: Если отталкиваться не от уголовной статистики, а от связанной с особенностями воздействия, то можно сказать, что наркотики, и особенно синтетические, обладают очень высоким токсическим потенциалом. Достаточно одной-двух проб, чтобы у человека слетел весь аппарат регуляции, нарушилось психическое равновесие и физиологический гомеостаз. И с точки зрения нынешнего наркотического рынка, конечно, наркотическая зависимость опасней. Плюс при наркотической зависимости человек практически сразу вовлекается в антисистему, которая противостоит уголовному праву. Он становится нарушителем закона, многие на наркотики зарабатывают проституцией, распространяя при этом ВИЧ, гепатит и венерические заболевания, или кражами и грабежами. С социальной точки зрения, конечно, наркомания опасней. Алкоголики более адаптированы. Наркозависимость опасней и с точки зрения двойных диагнозов, сейчас у людей из-за употребления синтетических препаратов, имеется не только собственно наркотическая зависимость, но и психические расстройства.
Справка
АНО социальной помощи «Неугасимая Надежда» - это сеть православных реабилитационных центров для алко- и наркозависимых в Московской области. АНО «Неугасимая Надежда» является добросовестным поставщиком социальных услуг и включена в реестр Московской области для негосударственных организаций.
В сеть входит 4 центра – три мужских и один женский. Центры могут принять одновременно до 85 человек. На реабилитацию принимаются совершеннолетние мужчины и женщины. Длительность основного этапа реабилитации составляет 9 месяцев. Терапевтическая команда состоит из квалифицированных специалистов – психиатра-нарколога, клинических психологов, психологов, социальных работников.
Реабилитационный процесс строится по модели православного терапевтического сообщества в рамках программы, разработанной Координационным центром по противодействию наркомании Отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ.
Более подробная информация на сайте.