[19.04.2017] Благодатный огонь. Рассказ протоиерея Александра Новопашина о паломничестве на Святую Землю (1999 г.)

В Пятницу Светлой Седмицы, 1999 года прихожане нашего собора торжественно встречали Благодатный огонь из Иерусалима, который привезли из Святой Земли священники собора отец Константин Работа и отец Владимир Бобров. Радостное событие это продлило светлое пасхальное настроение, многие вспоминали о том, как в 1997 году в первый раз на Сибирскую землю был привезен Благодатный огонь. Вспомнил об этом и я.

Побывать на Святой Земле для каждого христианина великая радость, дарованная по милости Божией, а присутствовать при великом чуде схождения Благодатного огня на Гроб Господень радость особая и милость особая ко многому обязывающая. В 1997 году Господь сподобил меня такой милости, участвовать в перенесении Благодатного Огня из Иерусалима в город Новосибирск.

Началась эта история незадолго до Великого Поста. Идею привезти Благодатный огонь в Сибирь подал Андрей Владимирович Ерин, принявший недавно во время паломнической поездки на Святую Землю святое Крещение в реке Иордан. С ним мы несколько раз до этого уже встречались и были знакомы, беседовали на православные темы. И вот после его паломнической поездки в Иерусалим разговорились мы о Святой Земле и Андрей Владимирович вдруг говорит: "А как бы было прекрасно привезти сюда на сибирскую землю Благодатный Огонь". "Да - отвечаю,- и я об этом давно мечтаю". В тот же день пришли мы вместе в епархиальное управление, к владыке Сергию получить благословение на доброе дело. Правда, в душе я сомневался: благословит ли именно меня владыка на поездку, так как хлопот у благочинного и настоятеля собора в дни Пасхи значительно прибавляется.

Владыко рассказал нам, как сам в 1991 году ездил по благословению Патриарха Алексия II ко Гробу Господню и привез в Москву Благодатный Огонь. Показал он и хранящийся у него в кабинете фонарь, в котором была привезена эта святыня и благословил нас привести Благодатный Огонь в ближайшую Пасху. Когда же встал встал вопрос о кандидатах в поездку, то, признаюсь, я испытал сильное разочарование - то чего я боялся подтвердилось, владыко меня в поездку не благословил, а решено было направить другого батюшку, моего близкого друга, отца Константина. В тот же день встречаюсь с ним и говорю: "Готовься к поездке!" Вижу он заволновался, ответственность то большая. "Ничего" - говорю - видишь, как Господь избирает. Слава Богу!"

Проходит некоторое время, наступает Прощеное Воскресенье и вдруг после чина "Прощения обид" звонит по телефону секретарь владыки Сергия отец Георгий Патрин: "Тебя владыка хочет видеть, стой у храма". Вышел я из храма, жду. Народ уже по домам расходится. Подъезжает машина, владыка приглашает: "Садись". Сел в машину и Владыко говорит: "На Святую Землю вы поедете". У меня сердце оборвалось. Думаю не ослышался ли, переспрашиваю: "Владыко, ...неужели Я еду?!" "Да" - отвечает - "Я, знаю, что ты привезешь". "Владыко, - говорю - на Вас благодать апостольская, раз уж Вы так говорите, значит, все так и будет". " Вторым поедет отец Георгий".

Постом начали готовиться, продумывали все ситуации: в чем везти, как везти, как предохранить от прогорания фонари и от опасности, что потухнет Огонь от того, что масло кончится и так далее... Владыка пригласил нас к себе, еще раз показал фонарь, с которым он ездил в Иерусалим, рассказал с какими трудностями приходилось встречатся. Решили изготовить несколько фонарей и каждому везти по светильнику. Сделали чертежи по образцу архиерейского фонарика, обратились на завод изделий из пластмассы, нам пообещали сделать быстро. А как быть с полетом в самолете? Ведь могут и не пустить на борт авиалайнера. А. И. Ерин обращается в Руководство Авиакомпании "Сибирь" которая выдает нам документ в котором говорится, что всю ответственность за провоз Огня компания берет на себя. Более того убеждают нас в том, что в Тель - Авиве, в аэропорту Бен - Гурион нас в обратный рейс проводит представитель компании и поможет в прохождении таможни и службы безопасности.

И как нарочно я разболелся, попал в больницу, уже Страстная Седмица приблизилась, а фонари еще не готовы. Владыка постоянно интересуется : "Готовы ли?". Наконец к Великому Вторнику, заказ был выполнен. Неоднократно опробовали как будет гореть пламя, в каких условиях, приготовили пенопластовые футляры с ремешками, чтобы фонари можно было носить на плече. Украсили их красивой оберточной бумагой, наклеили иконы. На всякий же случай захватили обыкновенный фонарь "летучая мышь".

В Великий Четверг нам улетать, и вдруг неожиданно возникло еще одно затруднение. Предварительно созвонившись с Русской Духовной миссией в Иерусалиме мы договорились о том, чтобы нас встретили и устроили, нам обещали, что договорятся о местах в гостинице и встретят. Но перед самым нашим отъездом выяснилось, что вместо запланированных 150-ти паломников в Иерусалим прилетело 350, в связи с чем нас и предупредили телефонным звонком, что, возможно, мест не будет, а может и встретить не получится. Решили не отчаиваться и по приезде попроситься в гостинницу при женском Горненском монастыре.

Положившись на милость Божию, благословясь, в семь часов вечера вылетаем на Тель-Авив. Летим, молимся чтобы все благополучно получилось. За это время матушка отца Георгия дозвонилась с большим трудом до Горненского женского монастыря, и ей сказали, что нас встретит матушка Рахель, помощница игумении монастыря матушки Георгии. Она прекрасно водит машину. Семь часов полета прошли незаметно. Самолет садится в аэропорту Тель - Авива.

Святая Земля!

Проходим пограничный контроль, матушка Рахель с ласковой улыбкой встречает нас. Сели в машину, едем в направлении Иерусалима. Задаем кучу вопросов о чуде схождения. Из ее рассказа узнаем, что за год до этого Благодать (она не говорит "Благодатный Огонь", а "Благодать!"), была настолько сильна, что купол весь искрился от искр, молнии били прямо в купол и вспыхивали в виде крестов. У многих свечи сами вспыхивали на глазах у всех, лампады зажигались. И когда Иерусалимский Патриарх подошел ко Гробу Господню и створы дверей раскрыли - очевидцы свидетельствуют, что внутри все как бы пылало. Матушка продолжает рассказ: "Старцы говорят, что Благодатный Огонь не сойдет в последние времена, и те, кто находится в этот момент в храме, примут мученический венец. Поэтому мы, - говорит, - готовясь к схождению Благодати, готовимся к смерти. Перед этим все сестры исповедуются". Мы замолкаем, каждый думает о своем, но все о словах матушки. Все в руках Божиих. Тут и о семье подумалось, и о детях. Сразу все по-другому воспринимается. Приезжаем в монастырь, устраиваемся в монастырской гостинице, часа в два ночи. В восемь утра нужно идти на Крестный ход по Крестному пути.

Утром на автобусе, с другими паломниками, направляемся к Старому городу, к воротам архидиакона Стефана. Через них вывели Первомученика и Архидиакона Стефана и побили камнями. На месте его мученической кончины стоит храм, освященный в честь святого. Поскольку я был там два раза, я уж нашим спутникам рассказываю, все, что сам знаю. Входим в Старый Город, улочки узкие, движемся мимо Овчей Купели, где Господь Иисус Христос исцелил расслабленного тридцать восемь лет ожидавшего исцеления; мимо того места, где был дом Божией Матери, Ее родителей, Иоакима и Анны.

Проходим арку "Се Человек", где Римский прокуратор Понтий Пилат вывел измученного Христа народу, подходим к тюрьме Христа находящейся по правой стороне дороги и спускаемся через вниз, подходим к высеченной в скальной породе камере - в ней содержали перед распятием нашего Спасителя. В камере у стены каменная плита, в ней два отверстия, в которые Узнику опустили ноги и сковали. Приложились к Узам Христовым, выходим, а рядом еще глубже другая камера, где много содержалось разбойников и, по Преданию, держали того самого разбойника Варавву, которого отпустили вместо Христа. В скальной стене выточены кольца, к ним приковывали за шею заключенных. Паломников к этому часу собралось очень много, вокруг нас разговор идет на самых разных языках, приближается время когда Патриарх Иерусалимский или благословленный от него архиерей должен прийти к темнице Спасителя, взять освященный крест и пройти с ним по извилистым улочкам путем Христа до Святой Голгофы. Много паломников из России.

Вдоль дороги в два ряда стоят лицом друг к другу с небольшими крестами в руках, православные священники (греческие, русские, из других Церквей). Мы тоже накануне в Горненском монастыре приобрели небольшие деревянные распятия (с частицей дуба Мамврийского), свечечки купили. Стоим с зажженными свечами, с распятиями и ждем, что же дальше?

Раздается колокольный звон, пение молитв на греческом языке, и из дверного проема выходит епископ в сопровождении нескольких архиереев, в том числе и русских, неся на плечах большой деревянный крест. Народ до этого стоявший в основном лицом к храму разворачивается в сторону храма Воскресения Христова и трогается с места. Впереди движется духовенство в два ряда за ним Архиерей прообразующий собой Христа ведомого на Крестную казнь, следом весь народ. Куда только достает глаз видны одни головы.

Движение сопровождается пением молитвы на греческом языке, но нам понятны слова "Кирие элейсон" (Господи, помилуй) и мы старательно подпеваем. Само понятие, что в это самое время здесь шел на Голгофу за наши грехи Христос приводит в трепет, невозможно не представить себе идущего с Крестом под знойным небом и сопровождаемый криками злорадствующей толпы истерзанного Спасителя мира, лишь некоторые плачут видя страдания Невиновного Искупителя.

Крестный ход движется медленно по извилистым улочкам. Кое-где, в мостовой сохранились камни - свидетели сего страшного события. Время от времени Крестный ход останавливается и совершаются краткие молебны. Вот место где Иисус Христос встретил Свою Мать. Следующая остановка-Спаситель упал. Упал, и отпечаток руки Его так и остался в камне. В стене дома, рядом с этим местом, сей камень, найденный при раскопках был вложен в стену. Каждый может приложить и свою руку к этому отпечатку и облобызать его. Следующее место, где обессиленный Спаситель вновь падает и воины хватают Симона Киринеянина и дают ему нести Крест до места казни.

И вдруг наше духовенство запело на церковнославянском: "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко...". Как грянули - мороз по коже!

А вдоль дороги стоят, прижавшись к стеночкам, мусульмане, православные, паломники, просто случайные люди, посетители магазинчиков. Раздаются голоса: "Русские поют, русские". У меня в руках Крест с двумя зажженными свечечками и вдруг- "Ф-ф-фу!", - какой-то стоящий у обочины, усмехаясь задувает мне свечку и сразу отворачивается, делая вид, что он здесь ни при чем. "Господь с тобой...". Зажигаю и иду дальше. Понятно: враг искушает. Наконец, проходим Судные ворота, через которые Спасителя вывели за стену города.

Ко мне подходит отец Георгий: "Можно подойти к Кресту, люди стараются прикоснутся и хотя бы немножко понести его". Действительно, там, где Крестный ход остановился у места именуемого "Судные врата", паломники стараются придвинуться поближе к святыне. Стараюсь и я продвинуться между другими и хотя бы одной рукой прикоснуться ко кресту. Удается даже некоторое время одной рукой поддерживать основание креста во время движения. Входим на площадку перед Храмом Воскресения. Напротив входных дверей все останавливаются, Крест ставят вертикально. Совершается молитва (мне все еще удается находиться рядом с Крестом).

После этого Крест поднимают, идут к Голгофе. Остановка. Крест вновь воздвигают. Тысячи и тысячи людей и скорбная тишина. Греческий священник со ступеней, ведущих на Голгофу, говорит проповедь на греческом языке, все плачут, даже те, кто не понимает греческого языка. Всем понятно о чем он говорит. В минуты духовного восторга аплодируют.

Проповедь говорит батюшка, который в свое время сильно пострадал от иудеев (на горе Елеон стоял греческий православный храм, настоятелем которого он являлся, Церковь снесли бульдозерами, а матушку этого священника убили тут же. Самого его долго избивали, после душили, но он остался живым. Его фотография со следами побоев на лице лежит передо мной. Все это произошло совсем недавно). После проповеди, следом за Крестом, входим в Храм. Так получается, что я опять прямо рядом с Крестом. Движемся мимо Камня Помазания, на котором Спасителя приготавливали к погребению, и поворачиваем, поднимаясь на Голгофу. Здесь последняя остановка. Христа распяли! Молитва. Отпуст. Крест уносят в алтарь, мы остаемся, дабы приложиться к Голгофе, обагренной кровью Спасителя мира. Места на Голгофе немного, народу - тьма, и все прибывают, очень тесно и душно, но никто не уходит, не подойдя к святому месту. Выходим из храма, возвращаемся в Горнее. Нас предупреждают, что в два часа вынос Плащаницы в Горнем, а вечером в семь часов едем к Гробу Господню, где и остаемся ожидать Благодатного Огня. Вечером вновь едем на автобусах к Яффским воротам, от которых петляя по восточным улочкам, движемся к храму Воскресения.

Последних два поворота - и выходим к Храму Гроба Господня. И вот тут, перед поворотом попадаем в столпотворение. Народ сбился, вперед пройти не может, - мешает встречный поток людей, создавая круговорот. Стояли минут 20 - 25, пока не вошли в храм. Народу внутри Храма уже очень много. Видим, что многие присутствующие с раскладными стульями, даже с одеялами на полу лежат. Некоторые с часу дня уже места заняли. Сразу продвигаемся ко Гробу Господню (Кувуклии), занимаем места.

Святой Гроб Господень. В этой пещере был погребен наш Спаситель. Здесь Иерусалимский патриарх получает Благодатный огонь.

Кувуклия - это храм-часовня над самим Гробом Господним, над той пещерой, в которой лежало тело Спасителя. Заходишь сначала в Придел Ангела и перед тобой часть камня, который был отвален от Гроба. Далее, нагибаясь, входишь в сам Гроб Господень. Справа каменная плита, под ней камень, на котором лежало Тело Спасителя до Его Преславного Воскресения. Входишь, наклонясь, в низкий проем двери, со страхом и трепетом встаешь на колени, и весь мир для тебя исчезает. Есть только ты и Господь! И если бы не прочие паломники, которые так же желают приложится к величайшей святыне на земле, многие часы прошли бы в молитве незаметно. Но нужно уступить и другим, из благоговения к святыне выходишь, не поворачиваясь к ней спиной.

В это время совершается чин Погребения Спасителя с обнесением плащаницы вокруг Гроба Господня. Плащаница у них мягкая, шитая золотом. При обнесении по храму на нее ссыпают лепестки роз, и вся она усеяна этими лепестками. Трижды с этой плащаницей обходят вокруг Кувуклии, и нам приходится со своими стульями, с вещами прижиматься к ее стенам, не уходя далеко, чтобы совсем не потерять это место. Раздвигая нас, впереди служащего духовенства идут два турецких офицера, вооруженные саблями, одетые как в прошлом веке, - фески, шитые золотом кафтаны, мундиры с длинными рукавами, шаровары, сапоги. У них отличительные знаки, это хранители Гроба Господня.

После того, как заканчивается чин Погребения, проносится слух: в два часа израильская полиция будет всех выгонять из Храма, а если выгонят, утром войти будет сложно. На ночь двери закрываются. Волнуемся, но сидим. Проходит какой-то молодой парень, видимо, армянин, потому что с этой стороны, где мы сидели, оказалось, находится армянский придел. Весело предупреждает: "Готовьтесь, вас скоро отсюда выгонят". Сказал и пошел дальше. Волнуемся еще больше. Жалко хорошие места терять, отсюда все видно, но что делать? Проходит еще час-другой. Уже где-то в час или в два часа ночи приходит полиция, и всех нас выгоняют в центральную часть храма, освобождая пространство вокруг Кувуклии. Говорят, это впервые. Мы идем по Храму искать себе место. Везде, где только можно, сидят, лежат и стоят люди. После долгих поисков свободного места устраиваемся, подходит русский батюшка, говорит: "В алтаре еще места есть, пойдемте". Заходим в алтарь и, действительно, на Горнем месте алтаря есть два места, которые, мы радостно занимаем. Слева от меня батюшка из Кемерово протоиерей Петр Гутович, справа два стареньких грека. Все оставшееся пространство алтаря постепенно заполняет народ (в эту ночь в алтарь разрешается входить и мирянам). Сказывается накопившаяся за прошедшие дни усталость, голова склоняется то на колени, а то и соседу на плечо. Время тянется как никогда медленно, посмотришь на часы- всего 15 минут прошло. Кажется вроде вздремнул, смотришь, а всего еще 5 минут минуло, всего же в ожидании схождения Огня нам предстояло провести 20 часов.

Рано утром свечи и лампады во всем храме тушат. Их зажгут от сошедшего с Неба чуда Божия. Некоторые лампады загорятся сами. Вход в Кувуклию запечатывают огромной восковой печатью - ее снимут перед входом Патриарха.

В 11 часов раздается какой-то шум, свист, крик, барабанный бой, пение на восточном языке, как объясняют - на арабском. Это православные арабы, подобно псалмопевцу царю Давиду, плясавшему перед Ковчегом Завета от радости, также проявляют свою радость от предстоящей встречи с Господом. Очень хочется увидеть все это, прошу своих соседей помочь и забираюсь на балкончик где и остаюсь до чуда схождения Благодати, с него мне видно купол Кувуклии. Наблюдаю как молодые арабы в восторге, сидя один на шее у другого, бъют в барабаны и размахивают свечами. Для нас это в диковинку. Некоторые паломники в смущении от такой непосредственности. Но, как матушки-монахини рассказывали, - когда арабы молятся, Благодать обязательно сходит. Как-то решили арабов в храм не впускать, но Огонь не сходил в течение многих часов, пока Патриарх не распорядился их впустить и когда импульсивные арабов с пением, плясками, барабанным боев, стремительным вихрем ворвались в храм - тут же Огонь сошел. Потому что они у Господа не только просят, но и как дети в простоте сердца требуют: "Дай! Дай Благодать!" Молитва звучит примерно так: "Мы при-шли к се-бе до-мой! Мы просим Божию Матерь и Георгия Победоносца дать нам Благодать! Нет иной веры, кроме Православной, и Спаситель - Истинный Бог!" От их искренней молитвы все ободряются. Замечаю, что и у меня куда то усталость незаметно ушла.

Проходит еще часа полтора, в воздухе стоит постоянный гул, в храм вносят хоругви - это Иерусалимский патриарх Диодор подходит к Храму. Его святейшество вводят в алтарь. Ему тяжело, он недомогает. Иподиаконы святейшего готовят облачение. Приносят пучки длинных свечей, с которыми Патриарх выходит благословлять и раздает Огонь после схождения Благодати.

Его Святейшество с духовенством направляется в Кувуклию. Пред входом его разоблачают и по установившейся традиции обыскивают, проверяя нет ли спичек или зажигалки. С дверей Кувуклии снимают большую восковую печать, которой до входа Его Святейшества был опечатан вход в Гроб Господень.

Патриарх вошел в пещеру Погребения Спасителя, где он будет в темноте от лица всех людей земли молится о ниспослании милости Божией нам заблудшим. Двери закрываются. Наступают самые драматические минуты ожидания. Все в напряжении ждут. Владыка местоблюститель облаченный в малое облачение, стоит в алтаре у престола, напротив Кувуклии и ждет, когда Первый Огонь бегом пронесут через весь Храм, алтарь и тут же специальный посланник отъедет в Вифлеем с зажженным фонарем к пещере Рождества Христова.

Звонарь замер держа в руках верьви колоколов, чтобы ударить в них сразу в момент чуда. Каждый паломник с поднятыми пучками свечей. Внутреннее состояние в этот момент трудно передать. Раньше я читал и внимательно перечитывал уже в самолете, книги о схождении Благодатного Огня. В них пишется о том, что это непередаваемо, потому что бумага - это бумага, слова - это слова. Теперь трудно с этим не согласится, это действительно так, это можно почувствовать, только находясь здесь в этот момент. Я лишь молился: "Господи, прости меня за грехи мои". Вспоминал их, просил, чтобы мое недостоинство не было препятствием Благодати. Вокруг все молятся - кто вслух, кто про себя... Совсем недавно, рассказывают, Благодать долго не сходила, и все в Храме вслух начали исповедовать свои грехи, самые тайные, самые, может быть, мерзкие. И все вслух, не стесняясь друг друга, кричали, пред Господу: "Прости, Господи, за этот грех, за тот грех..." Никто, конечно, не прислушивался к грехам другого человека, каждый смотрел внутрь себя.

"Даст Господь Благодать или нет?" Такой единодушной молитвы, наверное, на Земле в другие моменты может и не бывает. Потому что этот момент... это соприкосновение с Богом, это зримое присутствие Бога рядом с нами. Как Моисей созерцал Неопалимую Купину, и в ней Господь явился ему, так и в этом Благодатном Огне, сходящем с неба, Господь является нам. Это зримое присутствие Божие, которое видел народ израильский в огненном столпе над Ковчегом Завета. Это та Благодать, что сошла на апостолов в виде огненных языков в день Святой Пятидесятницы. И вот в этот момент нам, грешным, Бог показывает, что Он рядом с нами.

Ждем. Напряжение невероятнейшее. И вдруг шум, все вздрагивают, свечи тянут вверх, может быть, у кого нибудь из нас Господь сам зажжет. Оказывается ложная тревога. Опять шум...

И вдруг словно камнепад, обвал, крики ликования, свист, звон колоколов! Огонь сошел! Господь даровал нам Свою милость. Ликование просто необыкновенное. Слышно: "Господи! Слава Тебе! Дал нам милость Свою, не взирая на наши грехи". Слова благодарения просто с языка слетают, грудь распирает чувство радости, ликования: "Господь с нами!"

Видно как первый огонек появился над головами, второй, люди передают его друг другу, огненный ручей превращается в реку пламени, приближающуюся к нам. Оборачиваюсь, пытаясь все запечатлеть в своей памяти. Вверху на балконах стоят люди, у них свечи уже горят, непонятно, как он туда попал, оказывается у паломницы молния от купола Кувуклии при свидетелях зажгла свечи, лампады на Гробе Господнем зажглись сами.

Иерусалимское время - 14-20.

Отец Георгий все снимает на видеокамеру, фотографирует. Я тоже делаю несколько снимков. У нас с собой заготовлено десять пачек свечей. Протягиваю руку со свечами к горящим пучкам в руках у людей, зажигаю. Зачерпываю ладонью это пламя, оно большое, теплое, светло-светло-желтое, держу руку в огне - не жжет! Подношу к лицу, пламя лижет бороду, нос, глаза, ощущаю только тепло и нежное прикосновение - не жжет!!!

"Отец Георгий!" - кричу. Но он стоит ко мне спиной, снимая видеокамерой происходящее, шум мешает ему услышать меня.

"Отец Георгий! Смотри!" Он разворачивается. "Снимай!" В восторге вожу горящими пучками свечей по лицу. Зажигаю другие свечи. Руки дрожат от волнения. Зажигаю один фонарик, второй, летучую мышь, опускаю стекло. "Слава Богу!" Рядом грек, киприот, ликует, смеется. Радостно, по христиански, целуемся с ним.

Благодатный огонь сошёл!

И вдруг замечаю, что один фонарь погас, в панике вижу, что и у второго уменьшается огонек, непонятно по какой причине прогорает фитиль. Как же так? Мы же испытывали в Новосибирске, горел не меньше трех часов. Оба фонарика уже погасли, теплится только "летучая мышь". Подкручиваю фитиль, но этого хватает ненадолго, огонь сразу же уменьшается. Боже мой, какой ужас, получили и не смогли сохранить, что людям-то скажем, которые нас ждут на Родине?!

Я спрыгиваю вниз, бежим к выходу. Можно взять такси, доехать до Горнего монастыря, лишь бы успеть, там у нас в келье заготовлено несколько лампад. Только бы зажечь, но огонь неуклонно уменьшается. Еще есть надежда на Андрея Ивановича, он стоял всю ночь недалеко от Кувуклии и тоже должен был зажечь свой фонарь.

Мы выбегаем из алтаря через Голгофу, пытаясь пройти, но там народ стоит плотно, не пройти. В голове одна мысль: "Господи, только бы успеть, только бы не погас!" Находимся у Камня Помазания. Впереди выходит какой-то высокий чин, видимо известное лицо, его окружила полиция раздвигает людей, мы прижимаемся к ним и выходим из Храма. Побежали, выскакиваем в переулок, один поворот, другой, смотрим стоит наш Андрей Иванович. Слава Богу! "Андрей! Андрей!" Он нас встречает испуганными глазами: "У меня потух! У вас горит?" "Пока горит, но фитиль заканчивается!" Он человек крупный, бежит впереди, делая для нас дорогу. Вот, наконец, Яффские ворота, берем такси. Падаем на заднее сиденье, Андрей зубами разжимает металлический поплавок лампады, которая не горит, пытаясь поправить ее и зажечь. Мне каждую секунду приходиться подкручивать в фонарике фитиль, но ведь в конце концов он не бесконечен. Подъезжаем к Горнему, выскакиваем из машины, одна дверь, вторая, бросаюсь к заготовленным лампадам, быстро трясущимися руками зажигаю, и в изнеможении падаю на пол на колени. Господи, слава Тебе! Довезли. Это Огонь, который сошел с неба. Усталость... неимоверная.

Ночью Пасха. Начиная с Великого Четверга уже двое суток не спали. Ложимся отдохнуть. Легли словно провалились. Просыпаюсь я от того , что меня кто-то трясет. Открываю глаза, отец Георгий: "Отец Александр, проспали". "Что? Как?". Без десяти двенадцать. А мы-то на окраине Иерусалима, километрах в 18-ти, 20-ти до Гроба Господня. Стыдно неимоверно, проспали Пасху! В Иерусалиме! Торопливо одеваемся. Проверяем лампады и фонари, они горят спокойно, как будто и не было той ужасной нервотрепки и напряжения. Вспоминаем, что в Горнем с Иерусалимским, разное время, у нас в запасе есть час времени. Едем на попутной машине вновь к Яффским воротам старого города, выскакиваем и вновь бежим, навстречу идут русские священники и предупреждают: "Батюшки, вы туда не попадете, потому что там все оцеплено, все забито людьми, полиция никого не пускает. Мы там стояли достаточное время, пытаясь пробиться, - бесполезно". У меня мысль: "Вот нам за то, что проспали. Какой позор!". Возвращаться? Ну уж нет. Идем дальше. Вновь встречается группа возвращающихся паломников из России. "Батюшки, - говорят нам - бесполезно. Мы пытались, - не прошли".

Подходим к тому месту где накануне попали в "пробку". Опять затор. С трудом протискиваемся, и видим как много людей на площади перед Храмом Воскресения. "Ну, что ж терять нечего, попробуем?" - "Попробуем". Цепь израильских полицейских препятствует войти в Храм - держаться за руки и никого не пускают. Протискиваемся через толпу, подходим к оцеплению. Пытаюсь вступить в разговор: "Я ортодокс (православный)! Пустите меня". Паренек-полицейский, стоящий передо мной переспрашивает : "Ортодокс?" Подтверждаю. Кажется он не против того, чтобы мы прошли. Но подбегает какой-то офицер и кричит по английски: "Нет, нет!" Чувствую, что надо все равно прорываться. На груди крест-мощевик с частицей нетленных мощей моего небесного покровителя святого князя Александра Невского, показываю его как свидетельство, полицейским, говоря: "Я ортодокс, говорю же вам!.. Святый благоверный княже Александре, помоги!" Проходит некоторое время, меня пропускают, отец Георгий с Андреем остались за оцеплением. Не пускают! Пытаюсь объяснить, что мы все вместе. Мои спутники машут на меня руками: "Иди, иди хоть ты за нас помолишься". Через некоторое время пропускают отца Георгия. Он сообщает: "Андрея не пускают!" Какой-то полицейский, стоящий рядом с нами, строго спрашивает на русском языке: "Кого это там не пускают?", направляется к полицейским и... вытаскивает Андрея Ивановича. Все вместе заходим в Храм, обходим алтарь, проходим в центральную часть Храма, служба еще не началась. Идет полунощница. Успели.

Видим наместника Русской Духовной Миссии отца Феодосия и с надеждой спрашиваем у него: "Батюшка, послужить можно с вами?" Он отвечает: "Так все облачения уже разобрали". И мы в спешке не взяли, хотя и привезли с собой. Слышим, запели на греческом: "Воскресение Твое Христе Спасе...", духовенство в полном облачении вышло из алтаре и направилось в сторону Кувуклии. Народу в храме много, хотя и меньше, чем днем на схождении Благодатного Огня. Мы встаем справа от Кувуклии, ее хорошо видно, вокруг даже на подножиях колонн стоят люди.

Священство во главе с патриархом подходят ко Гробу Господню, обходят вокруг - Крестный ход. Выносные кресты, свечи, в какой-то момент послушники начинают вращать Хоругви вокруг оси с пением "Христос воскресе!", мы подпеваем вместе со всем храмом на греческом.

Подошла матушка Ольга из Горненского монастыря, с которой мы познакомились по приезде, и говорит: "Батюшки, пойдемте в миссию, там уже служба началась, помолимся отец Феодосий уже там". Направились в Миссию, проходя какими-то переулочками обратили внимание, что у арабов на улице стоят телевизоры, и в прямом эфире транслируется Пасхальное Богослужение. Проходим мимо, торопимся к Троицкому собору Русской Православной Духовной миссии. В храме уже совершается пасхальная заутреня. Мы стоим, молимся. Отец Георгий говорит: "Жалко, облачение не взяли, давай попросим, службу возглавляет отец Феодосий, наместник Русской миссии".

Во время пения пасхальных часов заходим в алтарь: "Отец Феодосий, благословите послужить, мы на Гробе Господнем были, из Новосибирска паломники". Показываем наши паломнические удостоверения, выданные в епархии. Он говорит: "Облачайтесь". Облачаемся и в сонме прочих священников служим Божественную Литургию, с ликованием осознавая, что за одну пасхальную ночь Бог даровал нам помолиться на Гробе Господнем и поучаствовать в пасхальной Божественной литургии в Троицком соборе.

По окончании богослужения возвращаемся в монастырь, разговляемся и ложимся отдохнуть. День впереди у нас свободный, поэтому и решили в соответствии с Евангельской хронологией отправиться в день Воскресения Христова в Еммаус - город, по пути в который воскресший Спаситель мира в тот же день явился двум путникам, Луке и Клеопе. Взяли такси и хотя с трудом но все же объясняем шоферу-арабу куда нам нужно. Вся проблема в произношении некоторых названий, которые на местном диалекте звучат совсем иначе. После долгих переговоров наш водитель по рации уточняет, правильно ли он понял название местности куда, мы желаем отправиться и отправляемся в путь. Еммаус оказывается по нашим понятиям совсем небольшим населенным пунктом, больше похожим на село чем на город. Дом где Иисус Христос обедал с апостолами Лукой и Клеопой конечно не сохранился, на этом месте стоит католический храм обнесенный высокой стеной. Звоним в ворота, откуда то сверху выглядывает паренек, открываются ворота и мы заходим. Храм пуст, встретивший нас молодой человек показывает нам то место на котором стоял дом апостола Клеопы. На территории храма сохранился кусок вымощенной булыжником части дороги, по которой и путешествовал Спаситель с учениками. На следующее утро мы поехали поклониться Святыням Иерусалима. Начали с Места Вознесения, где Спаситель оставил отпечаток ноги на скале. Православный храм там был разрушен, осталась лишь часовенка над этим местом, которая и принадлежит одной мусульманской семье, за малую толику пропускающую молящихся приложиться к этой стопочке. Незадолго до этого я купил в Горненском монастыре "Спутник православного паломника" и, читая его, обнаружил, что в прошлом веке православные паломники воском делали слепок с отпечатка ножки и везли к себе на Родину. Поделился с друзьями мыслью: "А почему бы нам не попробовать?"

С утра, отправляясь в город, набрали с собой свечей, взяли растительного масла, чтобы смазать поверхность скалы, и прибыв на место, приступили к выполнению задуманного. Пропели кондак, тропарь, величание празднику Вознесения. Смазали маслицем саму поверхность камня, зажгли свечи и начали заливать капающим со свечей воском углубление, оставшееся от стопы Спасителя.

Проходит некоторое время, приходит хозяин, видимо обеспокоенный долгим нашим присутствием на его территории, и увидев вышеописанную картину, начинает бегать вокруг нас и лопотать по-своему. Мы ему пытаемся знаками объяснить, что этот отпечаток для нас дорог, мы его хотим увезти к себе. Он бежит за подмогой, приводит еще двух крупных соотечественников, которые точно также начинают кричать о том, что мы видите ли хотим сделать большой бизнес, показывая сей слепок за огромные деньги, и после этого, видите ли, люди больше не будут ездить в Иерусалим. Андрей Иванович не обращает ни на кого внимания, а терпеливо продолжает свое дело. Хозяева продолжают шуметь, требуя за слепок больших денег. Наконец Андрей закончив вышел с ними договариваться по поводу оплаты (небольшую сумму все-таки пришлось заплатить). А мы с отцом Георгием оккуратно сняли воск протерли все носовым платочком - все чисто. Решили, что потом из гипса сделаем отпечаток. Теперь и наши сибиряки посмотреть и приложиться смогут. Ну вот еще одна радость, еще одной святыней больше. Позже, мы рассказали об этом насельницам в монастыре услышав в ответ: "Это впервые, наверное, с прошлого века. Ведь не давали никому" Видимо наше упорство и дерзновение, что мы не стали с хозяевами договариваться, спрашивать.

После скалы Вознесения направились в расположенный неподалеку храм Марии Магдалины, приложились к мощам великомученницы Елисаветы Феодоровны и прочим святыням. Спустились в Гефсиманский сад. Поклонились Гробу Божией Матери.

Помолившись, поехали в Вифлеем, который находится от Иерусалима в 18 километрах. К храму Рождества Христова, успели как раз до его закрытия, т. к. был уже вечер. Храм сей постройки 360 года - единственный, сохранившийся с IV века. Во время набегов турок, арабов-мусульман его не разрушили, потому что на стене были написаны волхвы в восточных головных уборах, похожих на чалмы. Как рассказывают, султан, увидев эти изображения, сказал: "О, наших здесь почитают", и не разрешил трогать храм. Так и сохранился храм в первозданном виде.

Под алтарем храма, куда ведут ступени, находится та самая пещера, в которой родился Спаситель мира. То место, где Он родился, отмечено серебряной звездой, и на латыни написано: "Здесь от Девы Марии родился Спаситель мира". Перед входом в пещеру на одной из колонн, поддерживающих своды храма, написан Нерукотворный Образ Спаса. За пол-года до нашего приезда, в праздник Рождества Христова из глаз Спасителя потекли слезы и, стекая по колонне вниз, превращались в кровь. Засохшие потеки крови так и остались как молчаливый призыв к покаянию.

Большинство из арабов, населяющих Вифлеем - православные, потому отношение к православным очень хорошее. Многие, встретив на улице в облачении, с улыбками приветствуют. На следующий день с утра вновь направились в храм Воскресения, при входе встали на колени перед Камнем Помазания полили розовым маслицем и носовыми платочками весь камень полностью омыли. Платочки в карман. После этого - на Голгофу и в Гроб Господень.

День прошел незаметно к вечеру решили посетить монастырь Креста, так как там мы еще ни разу не были. Сей древний монастырь стоит на месте, где чудесным образом спасенный от гибели в Содоме праведный Лот, за грех описанный в книге Бытия 19. 30-36 по преданию получил от Авраама три ветви дабы вырастить из них три дерева: кедр, кипарис и певк (сосну). Многотрудным было это послушание, Лоту приходилось ездить за водой на Иордан, испытывая искушения от сатаны и тем не менее он вырастил древо, чудесно сросшееся из трех деревьев. Из ствола этого дерева, отвергнутое строителями соломонова храма, был сделан Крест, на котором и распяли Спасителя. Сей монастырь-крепость неоднократно разрушали и грабили. Именно там погребен Шота Руставели, написавший "Витязь в тигровой шкуре". В храме, на колонне, его изображение. Он многие годы был казначеем этого храма.

Вообще на протяжении всего пребывания на Святой Земле мы испытывали неоскудеваемую помощь Божию и даже в те моменты, когда мы куда-то опаздывали и казалось - ничего не получается само опоздание нам оборачивалось именно на пользу и мы прибывали как раз к необходимому событию.

В последний день перед отлетом мы узнали, что можно попасть на место погребения праведной Елисаветы, матери Иоанна Крестителя - Иоанна Предтечи, увидеть пещеру, где она прятала своего сына, когда по приказанию царя Ирода воины избивали младенцев. Пещеру, где жил великий пророк до выхода на подвиг.

Собралась небольшая группа из паломников, проживающих на территории монастыря, и отправились в путь. Шли долго, все под уклон через какую-то лощину, потом опять на гору, потом опять вниз. Среди гор стоит монастырь на месте погребения праведной Елисаветы. Отслужили молебен. Затем спустились под гору чуть ниже. Перед нами открылась пещера, где праведная Елисавета со своим сыном Иоанном Крестителем, прятались от воинов. На этом месте из скалы течет источник. И еще ниже под гору пещера, сохранившаяся так, как она была при Иоанне Крестителе, где он и жил. И рядом с выходом расщелина в скале, 5 метров глубины. А рядом купаленка, где паломники могут трижды окунуться в ледяную, градусов 7, но целебную воду. Как и прочие, трижды окунувшись, вылезли, облачились. С нами были несколько монахов, на одного из них я обратил внимание еще в Страстной Четверток т. к. он чуть ли не на коленях следом за Крестом полз весь Крестный Путь. Когда он вышел из купальни - кожа и кости, волосы длинные, борода до пояса. Спросил его: "Вы, батюшка, откуда? Русский?". Он говорит: "Нэт. Я серб". Оказалось он подвизается в одном из монастырей Иудейской пустыни. Гляжу а у него рука синяя вся. "Что с рукой-то?" - спрашиваю. А это оказывается со скалы мусульмане в него камни бросали во время молитвы, и вот камень один попал в плечо. "Долго болит, - объясняет - плохо поднимается рука". Вот молитвами таких подвижников мы и спасаемся.

Незаметно приблизился день нашего отправления на Родину. Накануне вечером с матушкой игуменией побеседовали, попросили молитв. Спросили, что нужно. Монастырь очень нуждается во многом. Они нуждаются и в постельном белье, и в носочках шерстяных, потому что там зимой очень холодно по полу ходить. Но желательно тонкие, потому что, один раз толстые прислали, говорят мы не можем их одеть. И кофточки (черные только, они же - монашествующие) шерстяные, потому что они очень мерзнут. Отопление стоит дорого, и они там буквально замерзают в своих кельях. Горнее-то в горах.

Перед сном собрали вещи, в отдельном пакетике подготовили приспособления для того чтобы следить за горением огня, чтобы, не дай Бог, не потух. Заправили маслом с утра. Вылет в 11-00, необходимо прибыть в аэропорт за 2,5 часа. Подъем в 5-00 утра. Русские наши монахини нуждаются в простых предметах обихода. Хоть клеенку на стол постелить, или например, мыло. Говорят, если бы утюжками помогли, или хотя бы один пылесос. Облачения все ветхие, все больше прошлого века.

Матушка Рахиль отвезла нас в аэропорт. Опять переживания: пройдем ли таможню? не пройдем? Пропустят ли нас в самолет с огнем или нет? Зажгли все три фонарика, подъезжаем к аэропорту, начинаем выгружаться и вдруг один фонарь переворачивается и гаснет. Забрались в машину, поправили фитиль, зажгли. Повесили фонарики на плечо, вещи в тележки, помолились: "Господи помоги, чтобы пропустили, не для себя только везем эту святыню". Матушка сопровождает в роли переводчика. В аэропорту нас встречает представитель авиакомпании "Сибирь". Его уже предупредили из Новосибирска, о том чтобы он всячески нам помогал. Подходим к службе безопасности которая делает досмотр перед полетом. Нас разводят каждого отдельно, начинают задавать вопросы: "Как вы узнали, что в Израиль можно прилететь?" Отвечаю: "Еще с прошлого века, да и еще раньше, люди на Святую Землю приезжали, приплывали". "Да- да- да, понятно, хватит. Давно ли вы знакомы друг с другом? А кто покупал билеты у вас на Новосибирск и откуда вы прилетели? А зачем вы прилетели? А где вы были здесь? Покупали ли вы что-нибудь в магазинах? А в Вифлееме вы были?" "Были". "С кем вы там познакомились? С кем разговаривали?" Объясняем: "А с кем знакомиться? Пришли, помолились, и ушли". "А где у вас оружие и наркотики? Ножи где ваши?" В ответ поясняю: "Вы видите, я в облачении, я священник, я оружие не ношу". "Вы поймите, мы же отвечаем за безопасность полетов, скажите все". Моих спутников тоже подробно, достаточно долго допрашивают.

Наконец взгляд их падает на наши наплечные фонари. Международные правила запрещают провоз открытого огня. "Показывайте!" С меня требуют фонарик, пришлось снять. Представитель компании "Сибирь" старательно объясняет что это такое. Мой фонарик куда то уносят и хотя представитель службы безопасности говорит "Огонь потушен не будет", беспокоит мысль "а если погаснет, зажгут затем зажигалкой, как проверишь?" Андрей категорически возражает: "Нет! Давайте мы сами вам откроем, смотрите, фонари-то прозрачные, а коробки прощупывайте, просвечивайте". Кажется вроде бы договорились. Матушка стоит в стороне молится за нас. Достали фонари из футляров осмотрели. Все вещи тоже.

Проходим авиационный контроль, проверяют билеты, поднимаемся на второй этаж, пограничный контроль, проверяют паспорта, все в порядке. Еще одна служба безопасности. Здесь за нас крепко взялись. Если раньше, на первом этаже, еще терпеливо с нами обращались, то здесь - ни как, ставьте на просвечивание и все! Все дело в том, что двигаясь по резиновой ленте наши фонарики могут упасть, так как перед аппаратом просвечивания свисают толстые резиновые полосы. Категорически отказываемся: "Нет, не будем ставить, осмотрите визуально". Не пускают: показывай, и все. прибежал начальник, кричит. Все таки договорились, коробки от фонарей мы вам положим, просвечивайте, а сами фонари осмотрят в руках. Они усмехаются над нами, видимо считая безумными. Но по милости Божией проходим и этот контроль. Слава Богу!

Наконец, происходит посадка на самолет, садимся на свои места. Заходит представитель от авиакомпании: "Батюшки, берите сумочки, проходите в первый салон, там просторно". Располагаемся втроем во всем салоне. В облачении в нас сразу все узнают священников, приветствуем стюардесс пасхальным приветствием: "Христос Воскресе!" Они в ответ хором: "Воистину Воскресе!".

Решаем поздравить летчиков с Пасхой, зашли в кабину: "Христос Воскресе!" Раздали иконочки, прочие святыни, рассказали о том, что впервые в истории Сибири мы везем Благодатный Огонь, поясняем, что это такое. Поправили фитили у лампад, заправили маслом. Обратный перелет прошел без приключений. Всю дорогу делал записи нашей поездки. В Новосибирске нас встречают пограничники и прямо на борту самолета производят паспортный контроль. У трапа нас встречают представители авиакомпании, приветствуют нас: "Христос Воскресе!" Спрашивают: "Привезли?" Успокаиваем: "Привезли".

Выходим из авиалайнера, спускаемся с трапа, и тут один фонарь неожиданно цепляется за что то и переворачивается. Остается зажженными два фонаря. Ну, ладно. Два так два. Прошли таможенный контроль. В большом количестве встречают и приветствуют духовенство, миряне, выходим на улицу где представители телевидения у нас берут интервью. Садимся в машины. Уже поздний вечер. По благословению епископа Сергия мы должны отвезти Огонь домой, откуда утром доставить его в Вознесенский кафедральный собор где будет торжественная встреча. Вместе со всем духовенством подъехали к моему дому. С пением вошли в дом, поставил фонарик на стол. Слава Богу! Второй фонарик должен подвезти отец Георгий.

Вдруг раздается шум. Забегают сопровождающие отца Георгия, в растерянности сообщают, что второй фонарь рукавом рясы задели и он опрокинулся, пламя залило маслом. Вот когда стало по настоящему страшно, ведь остался один фонарь, маленький огонек, зажги от него, а вдруг свечка вспыхнет или неаккуратно ее поднесешь к фитильку. Ведь столько препятствий уже прошли. С трепетом выдыхаю: "Отцы, молитесь". Все прямо грянули: "Христос Воскресе из мертвых...". Я потихонечку, потихонечку, свечечкой еле прикасаясь к пламени зажег ее. От меня сразу все свечи зажгли. Слава Богу! Затеплили в доме все лампады. Духовенство постепенно стало разъезжаться по домам, отец Георгий свой фонарик зажег и повез домой.

Утром Благодатный Огнь привезли в Вознесенский собор, владыка торжественно встретил. Сказал проникновенное слово. Приехали настоятели всех приходов новосибирской епархии с фонарями. В храме все лампады потушены. Люди, как и в Иерусалиме, стоят с незажженными свечами в руках. Зажигаю от своей лампады протянутую Владыкой свечу, и как будто волна огня по рукам пошла, весь храм залит Благодатью Божией.

После направляюсь в собор святого Александра Невского, такая же торжественная встреча, Благодатный Огонь наполняет древний храм Божий. Лишь после этого почувствовал какая гора с плеч упала.

Вот так Господь явил нам Свою любовь и великое утешение. Два года сей Огонь, посланный Богом всем людям в Иерусалиме на Гроб Господень, горел на престоле у нас соборе. Господь сподобил священников из нашего собора привезти святыню и в этом году. Духовная связь со Святой Землей не прерывается. Каждый день в храме свечи и лампады зажигают от Благодатного Огня.

Слава Богу! 1999 год. г. Новосибирск