[26.08.2015] Обыкновенный папизм
Московский патриархат объявил о прекращении контактов с Пресвитерианской церковью Шотландии и Объединенной протестантской церковью Франции, решивших соответственно рукополагать гомосексуалистов и благословлять однополые «браки». Этот шаг — лишь очередная констатация вырождения бывших христианских конфессий и деноминаций Запада. Ну а как же католичество, чей глава — папа Франциск — делает нынче ласковые телодвижения в сторону «православных братьев», предлагая даже отмечать в один день Воскресение Христово?
Об опасности слишком тесного сближения с Ватиканом для РПЦ (а то и всей России) рассказывает доцент кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО, религиовед и философ Ольга Четверикова.
Нынешний разрыв с протестантами вовсе не первый. В 2003-м Московский патриархат приостановил контакты с Епископальной церковью США, главой которой стал открытый гомосексуалист. В 2005-м были прерваны связи РПЦ с Лютеранской церковью Швеции. Запад вступает в постхристианскую эпоху?
Он в ней уже давно. А сейчас переходит к следующему этапу — расчеловечиванию. Разрушение традиционных отношений, семьи, развращение детей, эвтаназия, наконец «трансгуманизм» как учение о замене человека «более совершенным» существом — признаки этого процесса.
Те силы, что на протяжении многих веков борются против православия, уяснили, что богословское разрушение нашего вероучения невозможно. Тогда начали пытаться подточить корни православия ересями, внутренней дискредитацией священнослужителей и более тонкими методами. К таким относится движение экуменизма. Еще в начале ХХ века, после того как некоторые англиканские священники выразили желание перейти в православие, определенные силы внутри и вне Российской империи постарались превратить это в первый экуменический «диалог двух церквей». Прервала его Октябрьская революция, после которой выяснилось, что все западные конфессии фактически объединились против СССР и одновременно — в борьбе с православием, лишь кое-как прикрыв ее фиговым листочком «сочувствия русским братьям во Христе». Таким образом, они стали просто орудием Запада в «холодной войне». Увенчал этот процесс знаменитый «конкордат» по развалу соцлагеря, заключенный в 1982 году между Вашингтоном и Ватиканом в лице Рональда Рейгана и папы Иоанна Павла II.
Не все знают, что во время Второй мировой Святой престол классически двурушничал — вел игру одновременно с Берлином и Вашингтоном, выжидая, кто победит. Поспособствовала католическая верхушка и эвакуации нацистских преступников в страны Латинской Америки с последующим их прикрытием. Разведка и контрразведка Ватикана со второй половины прошлого века установила теснейшие связи с ЦРУ, остающиеся в силе и сегодня. Авангардными отрядами в этой работе служат Мальтийский орден, тамплиеры, Opus Dei. Это не домыслы Голливуда, а факты, которые ныне имеют документальное подтверждение — никто их особо и не скрывает.
Вроде бы после войны Сталин попытался противопоставить Ватикану Москву, сделав ее центром мирового православия...
Да, по его рекомендации в 1946 году при Священном синоде был создан Отдел внешних церковных связей (ОВЦС) РПЦ, призванный объединить все восточноевропейские и ближневосточные православные церкви, чтобы выстроить духовный щит против евро-атлантической идеологии и папизма. О контактах с неправославными церквями речь вообще тогда не шла. Этот диалог начался с подачи Никиты Хрущева, буквально впихнувшего Московский патриархат в экуменический Всемирный совет церквей, за которым стояли масонские круги. Его дочь Рада в своих воспоминаниях рассказывала, что по поручению отца вместе с мужем, главным редактором «Известий» Алексеем Аджубеем, встретилась с тогдашним папой римским Иоанном XXIII. Тот подарил ей четки.
Изменилась ли с тех пор мировая роль Ватикана?
В конце 70-х Запад начал переход к неолиберальной стратегии, в сердцевине которой лежит отказ от гуманизма как такового. Как ранее Бог в центре мироздания, так теперь и человек в его природной красоте и достоинстве становится не нужен тем, кто формирует глобальную политику. Образованные, умеющие думать люди стали лишними в новом мировом порядке, вернее, беспорядке, который последовательно «созидается». Приватизации в интересах узкой группы лиц обязаны подвергнуться все мало-мальски автономные социальные институты: от университетов до государств, от церкви до семьи. Сам человек по данному плану должен превратиться в существо, лишенное свободной воли, убеждений и «лишних» знаний, при этом «освобожденное» для удовлетворения низменных пороков, разрешенных «по закону».
То есть ставится задача сделать человека одновременно идеальным потребителем, управленческим винтиком и товаром. В эту схему должны быть вписаны различные партийные платформы, научные концепции и, разумеется, религиозные объединения. Сектанты, протестанты, а за ними и католики уже сильно продвинулись по этому пути. Особенно после II Ватиканского собора 1962–1965 годов, «модернизировавшего» католицизм. С той поры латинские храмы последовательно пустеют, их превращают в музеи, рестораны и даже автотехцентры, а католики практически не отстают от протестантов в бескрайней толерантности. Нынешний папа Франциск говорит: «Кто я такой, чтобы осуждать геев?» А ведь в католицизме слово папы римского — закон, оно главнее даже евангельских заповедей.
Постойте, но ведь тот же папа публично высказался против однополых браков! А его предшественник — Бенедикт XVI — называл гомосексуальные отношения «природным расстройством», недвусмысленно выступал против абортов, эвтаназии... Не является ли Римский престол при всей непреодолимой пропасти в вероучении естественным нашим союзником в битве за традиционные моральные, этические нормы?
Это очень большое заблуждение. Бенедикта XVI потому и «ушли», что он недостаточно покорно следовал «духу времени». Хотя при нем и произошло кардинальное искажение католической догматики — был фактически признан приоритет и ведущая роль иудаизма в иудейско-христианском диалоге. Однако, сдав эту позицию, Бенедикт немного уперся против содомизации — разрушения основ христианской этики. Тогда были применены жесткие методы политического давления, немыслимые еще недавно по отношению к Святому престолу. Например, публикация личных дневников папы, публичные оскорбления, травля в глобальных СМИ. Это говорит о том, что Ватикан потерял статус полновесного союзника мирового правительства — свою роль он отыграл и, по всей видимости, будет в несколько приемов кардинально перестроен под контуры нового мирового порядка. Зримое подтверждение тому — нынешняя «зачистка» Банка Ватикана, как структуры крупной и в некоторой степени автономной от транснациональных компаний.
А как прикажете понимать тот факт, что сотни тысяч человек вышли на улицы французских городов с протестами против легализации гей-браков? Ядро этого движения составляли именно католики...
Надо знать западных людей, и особенно французов. Главный нерв их возмущения относился не к наглому торжеству содомского греха, а к волюнтаристскому изменению Гражданского кодекса, который для них священен и неприкосновенен. Наверное, многие чувствовали в душе и ненормальность «родителя 1» и «родителя 2», но выразить это могли лишь на юридическом языке. Так им уже промыли мозги толерантностью.
Отдельные личности и небольшие группы, противостоящие этой доминанте, там, конечно, остались. Недаром в последние годы заметно вырос поток европейцев и американцев, принимающих православие, в том числе протестантских и католических священников. Некоторые бегут с семьями в Россию, потому что на «свободном Западе» не могут больше жить: не хотят, например, чтобы их детей с младенчества учили извращениям. Сама свидетель, как бывшие католики буквально заклинают иерархов РПЦ не вестись на межцерковный диалог с Ватиканом. «Вас обязательно обманут», — говорят они.
Но в католичестве ведь есть разные направления, например, консерватора архиепископа Лефевра, даже запрещенного из-за этого в служении...
Не стоит его идеализировать. «Консерватизм» Лефевра чисто католический, включающий жесткое противостояние «схизматикам», то есть нам с вами, православным, в духе крестовых походов. Любой католик, особенно традиционный, признает первенство власти римских пап, и большинство при этом веруют в догмат о непогрешимости понтификов. Между собой и Богом католики поставили главу Ватикана как сверхчеловека. Эту страшную римскую подмену христианства, пожалуй, глубже всех сформулировал Достоевский в «Легенде о Великом Инквизиторе».
Как же расценивать на этом фоне «филокатолицизм», распространяющийся ныне не только на Украине и в Белоруссии, но и в России среди православного клира?
Как определенную позицию — духовную близость к католицизму. Все наши святые князья и святые отцы, начиная от равноапостольного Владимира и благоверного Александра Невского, отвергали папизм и политическую унию с «латинянами». Сегодняшние филокатолики в РПЦ аргументируют якобы неизбежное сближение церквей «необходимостью политического момента», указывают на отсутствие церковного документа, «юридически» определяющего католицизм как ересь. Но все это опасная схоластика.
Осудил ли хоть один римский папа, включая нынешнего, преступления бандеровцев-униатов во время Второй мировой войны и сегодняшнего конфликта на Донбассе? Осудил ли кто-нибудь хорватский геноцид сербов, который в годы фашистской оккупации Югославии творился по благословению Ватикана и конкретно — архиепископа Загреба Алоизия Степинаца, причисленного Католической церковью к лику блаженных? То-то и оно.
Сближение, а тем более союз Русской православной церкви с Римским престолом, о котором даже из добрых побуждений рассуждают сегодня некоторые публицисты, плохо знающие историю вопроса, стал бы для России национальным предательством.