[16.06.2015] Сектанты на Кавказе: новый виток активности

Экспансия нетрадиционных религиозных движений в регионе представляет угрозу национальной безопасности.

Активность различных сектантских, или, как их сейчас политкорректно называют, «новых религиозных движений» на Северном Кавказе, в последние годы переживавшая определенный спад, усиливается на глазах. На улицах северокавказских городов вновь, как в девяностые и двухтысячные по всей России, появились назойливые проповедники из числа «Свидетелей Иеговы», а на местном медиаполе ― сообщения о «молитвенных собраниях» и «библейских семинарах», не имеющих отношения к Русской православной церкви. Похоже, что сектантам существенно увеличили финансирование, и это объясняется скорее политическими и геополитическими, чем духовно-религиозными мотивами их зарубежных спонсоров.

Деятельность такой экзотической для Северного Кавказа религиозной структуры, как церковь «Миссия Благой Вести» (МБВ), ― лишь один из множества примеров. Она была основана в Южной Корее в 1964 году и на сегодняшний день осуществляет свою деятельность в 80 странах мира. Основную миссионерскую работу ведут этнические корейцы. В Россию МБВ пришла в 1992 году. Судя по сообщениям прессы, наиболее мощное отделение «церкви» находится в Санкт-Петербурге.

Руководители МБВ декларируют, что она «проповедует Евангелие через библейские семинары, зимние и летние конференции, студенческие лагеря по всему миру». Однако православные священники и миряне вовсе не уверены в благочестивости намерений «миссионеров». Участники международной конференции «Преподобный Сергий Радонежский и благоверный князь Дмитрий Донской. Церковь и Армия», состоявшейся в октябре 2005 года, относят «Миссию Благой Вести» к неопятидесятническим общинам. Как отмечается в «специальном определении» мероприятия, деятельность подобных структур «представляет собой агрессивную экспансию, наносит вред физическому и духовному здоровью людей, провоцирует религиозно-политический экстремизм, создает угрозу семье, обществу и государству».

«Миссия Благой Вести», безусловно, сектантская организация, ― пояснил «Коммерсанту» председатель миссионерского отдела Санкт-Петербургской епархии протоиерей Георгий Иоффе. ― И организация явно деструктивная. Там практикуются особые психотехники, вызывающие у адептов физиологическую зависимость, связанную с выбросом эндорфинов, к примеру, «языкоговорение». Кроме того, имеются элементы политической пропаганды. … На какие средства ведется деятельность этой организации, мы не знаем».

На сайте МБВ указаны контактные телефоны региональных отделений в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Выборге, Омске, Владикавказе, Хабаровске и Владивостоке. Бросается в глаза стратегическое расположение этих географических точек ― в списке не хватает разве что Казани и Калининграда.

Кстати, в разделе «Наша миссия» прямо указано, что «в дополнение к миссионерской деятельности были созданы молодежные объединения более чем в 30 странах мира с целью развития молодежи и воспитания молодых лидеров посредством молодежных образовательных программ, программ культурного обмена, академий, социальных программ». Конкретно о России ничего не говорится. Но после многочисленных «революций роз» и прочих «цветов зла» это вызывает четкие ассоциации с неправительственными организациями, созданными Западом на постсоветском пространстве с целью дестабилизации существующих режимов и приведения к власти взращенных такими структурами антироссийских «молодых лидеров».

В последние годы деятельность МБВ во Владикавказе не привлекала особого внимания. Однако в начале июня симпатичные кореянки и их маленькие дети настойчиво раздавали на центральном проспекте Мира листовки, приглашающие на «библейский семинар «Покаяние и вера». Состоялось четыре таких семинара, последний из них ― в День России.

Показательно, что владикавказское отделение «Миссии Благой Вести» ― единственное на Северном Кавказе. Оно основано еще в 1999 году ― третьим после московского и одновременно с санкт-петербургским. 6 июня 2008 года филиал получил регистрацию Управления Федеральной налоговой службы по Республике Северная Осетия-Алания как религиозная организация. Столь пристальное внимание к Осетии, историческому форпосту России на Северном Кавказе, безусловно, не случайно. Хотя согласно юридическому адресу МБВ расположен на улице, проходящей относительно далеко от центра города, корейские миссионеры собирают горожан на проповеди в самом центре, буквально в пяти-десяти минутах ходьбы от зданий городской и республиканской администраций, а главное ― православного храма Рождества Пресвятой Богородицы, более известного как «Осетинская церковь». Это соседство вряд ли можно объяснить исключительно соображениями удобства.

По словам директора Института истории и археологии РСО-А доктора исторических наук Руслана Бзарова, Владикавказ еще до революции стал мировым (даже не региональным) центром евангельского христианства, в первую очередь баптизма. На Кавказ выселяли сектантов из центральных областей Российской империи. Некоторые из них обосновались в отдаленных районах Армении, Грузии и Азербайджана, где и сейчас проживают их потомки.

Однако сейчас ясно одно: поддержание подобной «исторической преемственности» в условиях, когда Северный Кавказ не сегодня-завтра вновь окажется в центре отнюдь не благожелательного внимания геополитических врагов России, вряд ли необходимо.

Но в чем же привлекательность сектантской проповеди и как бороться с усилением численности и влияния таких организаций, не уповая исключительно на силовые методы?

«Мы допустили большую ошибку ― отдали наше Священное Писание, нашу Библию сектантам, ― пояснил «Русской планете» главный редактор сайта Ставропольской митрополии, старший преподаватель кафедры философии и культурологии Ставропольского государственного педагогического института священник Антоний Скрынников. ― Человек с Библией на улице или в автобусе в 99% случаев окажется сектантом. Нам нужно исправить это ― начать читать Священное Писание, знать основы своей веры, чтобы в разговоре с сектантами четко и твердо уметь отстаивать позицию Церкви».

Дополняют священника и светские эксперты. «Религия и религиозные ценности ― исламские, православные ― на Северном Кавказе, к сожалению, не занимают фундаментального положения в обществе в силу слабого авторитета, ― заметила «Русской планете» главный научный сотрудник отдела Кавказа Института этнологии и антропологии РАН доктор исторических наук Ирина Бабич. ― Для того чтобы ослабить «сектантское» влияние, надо просто сделать так, чтобы человеку стало хорошо в мечети или церкви, а это не так просто. Для этого нужны совместные усилия (исламско-православные) не в борьбе против «сектантов», а в усилении поддержки населения Северного Кавказа».

На основе многолетних полевых исследований она сделала четкий вывод: «Роль так называемых сект в адыгском обществе (как, впрочем, и по всей России) все время возрастает: в христианские неправославные движения уходят не только русские, но и адыги». «Я проводила интервьюирование адыгской семьи, члены которой стали прихожанами баптистской церкви в Майкопе, ― рассказывает Ирина Бабич. ― Во главу угла повседневной жизни адыгов ставится одно ― состояние душевной «комфортности», которую обретают прихожане в таких церквях. В современном мире многие люди чувствуют себя плохо, а в таких религиозных общинах им становится душевно хорошо». И эту тенденцию, считает ученый, практически нельзя преодолеть.

«Когда говоришь с членами сект ― «новых религиозных движений» о том, почему они не нашли себя в традиционных для российских народов религиях, то обычно они объясняют это неприятием их официозности, огосударствления и равнодушного отношения к рядовому верующему, ― соглашается с коллегами эксперт Института национальной стратегии, казанский религиовед Раис Сулейманов. ― В сектах их вдохновляет атмосфера заботы и внимания к каждому. Попадая в нее, они подвергаются «бомбардировке любовью». К новому человеку в секте обязательно подойдут, расспросят, проявят персональный интерес, он начинает чувствовать себя нужным. А заходя в церковь или мечеть, человек этого не испытывает: священнослужитель проводит молитву, и все расходятся. Индивидуального внимания прихожанин не ощущает, между священнослужителем и отдельным прихожанином порой настоящая пропасть».

Кроме того, напоминает исследователь, нашедшие себя в секте часто отмечают, что духовенство отдаляется от рядовых прихожан, ориентируется только на чиновников и богачей. «Это огосударствление претит, люди считают это отходом от истинно духовного смысла религии, а в сектах они находят, как сами полагают, духовную чистоту, ― констатирует Сулейманов. ― Когда люди попадают в секту, их привлекает отсутствие внешней роскоши в убранстве молельных помещений, простота в общении между священнослужителем и паствой, порой форма богослужений ― например, распевание песен под гитару, гармонь и прочие музыкальные инструменты».

Эксперт также отметил специфический момент, характерный для этнических мусульман, ставших членами сект. «Я спрашивал, чем им не понравился традиционный для их народа ислам, ― рассказывает Раис Сулейманов. ― Оказалось, что они воспринимали его как агрессивную религию, с которой не хотели себя ассоциировать. Они не видели в исламе того духовного гуманизма, который, по их мнению, должна нести вера в Бога. Понятно, что такое впечатление сложилось под влиянием стереотипов об исламе, навеянных религиозным экстремизмом, но желание исповедовать, как они считают, гуманную и светлую религию заставило отвернуться от традиционного для них ислама».

Пассивность миссионерской работы Русской православной церкви, негативные стереотипы в отношении ислама, слабость или полное отсутствие православных и мусульманских социальных, образовательных, культурных программ на фоне нового витка активной экспансии нетрадиционных религиозных движений ― вот реальность, в которой оказался сейчас Северный Кавказ, и это представляет явную угрозу национальным интересам России.

Яна Амелина
Русская планета