[11.09.2014] Ужасный рассказ «Свидетелей Иеговы» об отказе от переливания крови

Хочу придать этой истории максимальную огласку, в группах в контакте, на сайтах и форумах.

Рассказ от лица молодого СИ, ныне вдовца, о страданиях и мучительной смерти его молодой жены из-за отказа переливать кровь.

Орфография автора сохранена.

Статья одновременно уникальна и ужасна тем, что автор был и остается типичнейшим СИ по мышлению и поступкам. Конец статьи вообще шизофреничен...

На фото изображена эта пара.

Виктор Корецкий

Хочу начать свой рассказ с того, что несмотря на то что будет описано дальше я являюсь самым счастливым мужем на свете. У меня прекрасная жена с которой мы временно расстались.

Октябрь 2013 года. В начале месяца мы были счастливая семья, радостно служившие Иегове.Жили в ростовской области городе Гуково. В тот месяц нас должен был посещать районный и мы оба служили пионерами. Я работал по стройке на себя. Наша жизнь резко изменилась 8 октября 2013 года. Я взял заказ в пригороде и поехал туда на мотоцикле. Когда назад возвращался, по дороге повстречался пьяный на машине, который сбил меня. Когда Маше сообщили о случившемся, время было позднее и добраться до больницы можно было только на машине. Она стала активно искать того чтобы кто то мог отвести ее. Долго искать не пришлось, брат с собрания и две сестры самоотверженно тут же поехали. Конечно затрагивает меня и то как они все искренне переживали. Брат никогда в жизни наверно с такой скоростью не ехал, как в тот вечер потому, что они не знали что со мной. Маше в больнице сказали, что у меня открытый перелом правой ноги и сотрясение. Не передать словами, что я увидел тогда в ее глазах. Я увидел всю ее любовь ко мне в одном взгляде. Оставаться дома ей одной не позволили заботливые сестры, которые забрали ее к себе с ночевкой.на следующий день она утром пришла в больницу, где узнала страшные подробности. Врач сказал что мне наверное ампутируют ногу т.к я 40 мин лежал в грязи, в рану попала грязь может пойти заражение. Она «одела» маску и зашла ко мне в палату улыбаясь и делая вид что все в порядке. Правда вот глаза блестели…

Стоит отметить жили мы в частном доме, который топили дровами. Поэтому «топка» легла на нее. Она купила жидкость для розжига для того чтобы было легче разжигать печку. Несмотря на то,что было неизвестно сохранят мне ногу или нет, то что она каждый день приезжала ко мне в больницу и то что бытовые дела все легли на нее она справилась с нормой пионера – продолжала активно служить Иегове. И неделю посещения районного провела в служении. Ее сильно поддерживали ее друзья которые звонили каждый день, чтение Библии и публикаций, и молитва. Выписался я 28 октября 2013 года. Ногу мне спасли, но костыли я «одел» на долго. Но я даже и не представлял в тот момент о том, то что уже случилось - это совсем не трудности по сравнению с тем что было дальше.

Прошло 4 недели. 24 ноября 2013 года, воскресенье. Мы пришли с собрания. Я начал разжигать печку, потому что несмотря на костыли мне хотелось быть «задействованным». но на улице была в этот день сырая погода и печка плохо горела. Видя как я там мучаюсь на одной ноге, Маша захотела помочь мне. Предложила подлить ту жидкость, которую она купила когда я был в больнице. Я говорю «подлей, только на красное тлеющее не лей». Она подлила. Стояли мы в метре друг от друга. Когда она подлила, печка даже не пыхнула, но от тепла печки на пипке бутылочки, которую она держала в руке, я увидел как загорелся фитилек. Я крикнул:

- «БРОСАЙ!!!!»

Она бросила бутылку, и та еще не долетев до пола взорвалась. Был громкий хлопок и меня облило жидкостью. Подняв глаза я увидел что Маша вся в огне! С головы до ног. Она начала очень быстро бегать пытаясь скинуть одежду и сбить пламя, но откуда скидывать если она везде горит! Когда у нее загорелись волосы у нее началась паника. Она кричала уже не понимая что происходит. Все это время я «бежал», за ней и кричал «маша ляж! Маша ляж пожалуйста! Нельзя бегать!» . отбросив костыли в сторону я скакал за ней на одной ноге. В итоге она обессилевшая упала на пол, я тут же набросил на нее фуфайку и сбил основное пламя. Дальше мы посрывали остатки горящей одежды на ней. Я быстрее стал тушить одежду, которая в стороне продолжала гореть, чтобы не загорелся дом. А она лежала на полу и кричала, если это можно назвать криком. Она визжала. Визжала от невыносимой боли. Я вызвал скорую. Позвонил старейшине своего собрания. Сестры которые жили недалеко от нас сорвались тут же к нам. Сестра пенсионерка бежала бегом по улице, как молодая. Они прибежали одновременно со скорой. Маша которая кричала бесперерывно, крикнула мне чтобы я позвонил ее родителям которые живут за 400 км от нас, чтобы они приехали. Потому что как она сказала «как ты тут будешь один». Даже в тот момент, когда она мучалась от нестерпимых мук она переживала за меня. Приехала скорая, поставили ей укол и забрали ее. Сестры прибежавшие поехали с ней. Маша всю дорогу кричала диким криком. Кричала: «Иегова! Иегова помоги!». Когда стали подъезжать укол начал действовать и Маша потихоньку утихала. Ее сразу забрали в реанимацию. Я позвонил родителям ее, в Краснодарский край. брат с их собрания которому в пять утра на работу на следующий день сорвался и повез мать. Повез посреди ночи, четыре часа в пути. Привез в час ночи и назад. Я предлагал остаться но он сказал что ему на работу нужно. Мой телефон разрывался от звонков братьев и сестер. Ночь конечно я ту не спал, закрыв глаза я вижу, как она вся в огне. На утро понедельник мы с матерью пошли в больницу. Врач вышедший сказал «ничего хорошего сказать не могу, получены очень серьезные ожоги, незнаю выживет она или нет».к ней конечно нас не пустил и мы пошли домой.. начались долгие, мучительные ожидания неизвестного. Мои родители из Челябинска, тоже приняли решение, чтобы приехала мать сюда. (Оба отца остались дома работать, т.к на что то жить то надо). Они пошли и купили на вторник билет (ехать 2ое суток). На утро во вторник нам уже ясно сказали о том, что здесь в гуково ее точно не спасут, а в ростове есть хоть какая то надежда. И что нужно ее переводить в ростов, что 100 км от нас. Правда сказали нам, родственникам ехать договариваться с ожоговым центром в ростове, чтобы машу приняли. Самоотверженная сестра с собрания бросив все свои дела возила нас в ростов и бегала по врачам. Братья с КСБ в ростове, поехали с нами туда, чтобы договориться о месте и поговорить о позиции. Мы попали туда около 16.00 и не успели застать заведующего. Разговор состоялся с дежурным врачем. Без проблем договорившись о месте, мы затронули разговор о позиции. Врач отнеслась с непониманием, объяснив что: 1.) если мы хотим бескровное лечение покупать препараты для этого мы будем сами, а стоят они немало. 2.) все равно они не помогут так, как поможет кровь.

Но конечно ей по большей части это не так важно было потому, что она просто дежурный врач. Тем временем в гуково, маше уже стали предлагать перелить кровь. Она конечно отказывалась на что ей врач сказала: «ты что умереть хочешь?!», маша ответила «умру- воскресну». Следующий день среда, был день переезда в ростов. Подготовив и наколов, машу повезли в ростов. Нам разрешили сопровождать ее в скорой. Когда машу вывезли из реанимации, сердце мое сжалось когда я увидел ее. Как же больно было смотреть на нее! Она закутанная полностью, только выглядывает лицо которое в два раза больше стало, потому что отекло и опухло. Увидев ее, я ей сказал: «машенька не переживай! Все хорошо будет. Тебя сейчас отвезут в ростов там аппаратура лучше тебя там вылечат». Она ответила: «да я не переживаю! Вы сами смотрите не переживайте.» в скорой конечно когда поехали я не нашел в себе силы сесть так чтоб она видела меня. Я каждую секунду сдерживал слезы и, сел так чтоб она не увидела этого. По дороге она расспрашивала мать как она, как отец. Сильно ли переживали как себя чувствуют. Даже просила зеркало. Ей мы его не дали заверив ее в том что все там нормально. Когда мы приехали в ростов, машу завезли а нам сказали подождать. Вокруг нее собралось несколько врачей, позвали заведующего. Хирург работающий 20 лет в ожоговом, оценил «хозяйским» глазом и сказал: «все нормально! Через 2 месяца выпишем домой.» и каким то образом упомянул о крови. Маша тут же вступилась: «а мне без крови». На что он ей сказал, что так не получится. Тщетно попытавшись ее убедить, он потом вышел к нам в коридор. Ну это конечно хорошо что в первый день они не стали раскрывать маше всю правду о ее состоянии. В коридоре он нам уже конечно сказал: «положение очень серьезное, получено 50% ожога, 35% из низ 3 и 4 степени. Я вам не буду обещать что она выживет, но могу сказать что без переливания крови она ТОЧНО не выживет. Вы мать! Там не кто то!там ваша дочь. Хорошо подумайте. а вы муж! У вас молодая жена 22года. Я думаю что 22 года это тот возраст когда, все начинается, а не все заканчивается. Жизнь легко потерять, а вот сохранить ее.. это очень и очень большой труд ». с такими словами он ушел. Мы с матерью поехали в Гуково. Теперь стоял острейший вопрос с тем, что ввиду такой обстановки, и машинного тяжелого состояния нам нужно быть рядом и быть там каждый день. Проблема - жилье. Я связался с братьями из КСБ поделился разговором и ситуацией. Конечно они сразу отреагировали, готовностью помочь. Стали искать жилье и решили завтра в четверг пойти в ожоговый центр поговорить с заведующим и поделится информацией о бескровном лечении. Приехав домой я стал тоже активно искать жилье, обзвонив всех братьев и сестер которых я только знал и просил их помочь найти. даже не у братьев, сестер. А просто снимать.но только лиж бы это прямо сейчас заезжать. Проблема оказалась в том что в этом районе где находится ожоговый,очень тяжело найти жилье даже съемное. Подключилось много братьев и получилось так что одним и тем же людям звонило несколько человек.один брат смог оказать помощь и найти жилье в соседнем районе.на транспорте добираться где то часа пол тора. Это был идеальный вариант потому что других все равно не было да и это ближе, чем с гуково ездить. завтра четверг ,должна приехать моя мать с челябинска, она покупала билеты до гуково,потому что когда она покупала билеты в понедельник мы не знали про ростов.решили встретить ее и ехать на квартиру к сестре Любе. Которая любезно предоставила свою комнату при этом не копейки не взяв за съем. В четверг я позвонил в ожоговый, поинтересовался состоянием маши. Мне сказали «также». Братья сходили поговорили с заведующим, оставив ему публикацию со ссылками в интернет о бескровном лечении,с опытом их коллег.созвонившись вечером с братьями мы решили,чтобы завтра упомянули о мелких фракциях крови, которые маше позволяет совесть принимать. Мы переехали, с помощью сестры с собрания.на утро в пятницу мы отправились в больницу. Так как я был на костылях, а утром в городском транспорте много народа, да и города никто из нас не знает. пришлось ехать на такси. Приехали в больницу, встретились с хирургом, который сказал нам о том, что у маши будет проходить перевязка в понедельник, среду и пятницу. Ее будут привозить из реанимации в перевязочную,и будут смачивать водой и мы по 5-10 минут сможем видеться пока у маши отмокают бинты. Как раз сегодня была пятница и мы могли ожидать встречи с ней.Вышла анестезиолог и они вдвоем снова заговорили про кровь, маша подписала отказ от крови, ее конечно пытались убедить, но раз ее не получилось они пытались объяснить важность переливания нам. Мы упомянули о согласии марии на некоторые мелкие фракции, что сильно их заинтересовало и они попросили подробную информацию т.к маша ввиду болезни точно не могла их назвать. А мы ввиду волнения тоже ничего там сказать не смогли, но пообещали предоставить информацию. Врачи попросили сделать это как можно быстрее и после того как перевязки у больных пройдут снова поговорить. Мы связались с братьями и один смог сразу выехать с распечатками, чтобы мы могли освежить вопрос крови в голове, чтобы разговаривать с врачами. Остались сидеть ждать перевязки. Ждали около часа.нас пригласили. То что я там увидел было ужасно. Маша лежала на кушетке ее всю трусило,она стонала от боли и ничего сказать не могла,только мычала. Была замотана с головы до ног. Только глаза и рот было видно. Я ей сказал «маша ты ничего не говори,я все знаю. Не переживай все будет хорошо, Иегова нас не оставит.я тебя очень люблю», матери тоже заверили ее в своей любви. Недолго «поговорив» с ней, нас попросили уйти. Стоило мне выйти в коридор,я почувствовал как темнеет в глазах и слабеет тело, начал терять сознание… Матери наштырем откачали.стали ждать брата из КСБ. Пришел брат мы с ним поговорили обсудили статьи из НЦС про лечение, честно говоря у меня в голове было совсем пусто. После того как увидел машу в таком состоянии, хотел все отдать лиж бы она так не мучалась. Я попросил брата Андрея чтобы он поговорил с врачами, т.к у меня ничего не получится. К нам подошла анестезиолог, чтобы узнать какие фракции они могут применять. Конечно было сильно ее разочарование, когда она поняла что это не основные 4 компонента и что брат прекрасно понимает о чем идет речь. Он даже стал предлагать методы сбережения крови и поинтересовался о некоторых из них применяются ли они у Маши. Конечно ни о каких методах сбережения в этой больнице не могло быть и речи, поэтому когда разговор пошел в таком русле она пресекла эту тему сказав: «вы на меня давите! Не надо меня учить как лечить. Вообще-то я заканчивала институт» . подошел хирург, присоединился к разговору тоже сильно расстроился что они Маше не могут применить ни плазму ни эритроцитарную массу. Попытавшись немного поубеждать, он сказал: «не нравиться как мы лечим? забирайте ее в краснодар! У нее краснодарская прописка, вот и забирайте. Хотя я не думаю что найдется ожоговый центр который вам скажет что то другое». На таких натянутых нотах мы расстались. В выходные ничего нового не произошло, врачи выходили и говорили что все также. Иегова помог нам в воскресенье тем что к нам вышел врач, который несмотря на нашу позицию очень неплохо поговорил с нами и рассказал что нас ждет впереди и рассказал об особенностях ожоговой болезни. По крайней мере мы теперь знали чего ожидать. Ожоговая болезнь включает в себя 4 этапа. 1 этап:шокдлится около 3 дней. В этот момент Маша испытывала самые сильные боли, чтобы их заглушить ей кололи наркотики. Сквозь наркотики она чувствовала боль и бредила. 2 этап: ожоговая токсемия. Обожженные участи кожи стали у Маши гнить, их необходимо убирать (вырезать). 3 этап: самый долгий.Септикотоксемияинфекция поразила внутренние органы Маши, дыхательные органы. 4 этап реконвалесценциязакрытие ран. Пересадка кожи. Выздоровление. Мы пережили все 4 этапа. Начиная со второго и заканчивая четвертым Маша подверглась жесточайшим испытаниям веры. Можно сказать мой рассказ начинается только сейчас. С понедельника 2 декабря 2013. Этот рассказ о примере веры молодой сестры которой было всего 22 года,каждый день мук, насмешек, давления и даже издевательств в течении 120 дней и все только по одной причине:она хотела быть верной Иегове.

В понедельник мы пришли утром. Сегодня должна была быть перевязка и мы могли увидеть машу 5 мин. Перевязка могла быть и в 9 утра и 12 дня бывало и позже. Мы стабильно приходили в пол 9 и сидели по несколько часов ожидая перевязки. Так было и сегодня, Маше уже сообщили что она умрет и жить ей остались считанные дни если она не перельет кровь. после перевязки мы задержались чтобы подождать врачей и поговорить о ее состоянии.Вышедший хирург нам сказал об их трудном положении.Его мысль объясню своими словами была такова: У Маши 2 этап. Необходимо удалять омертвелые участки кожи (струпы), но это огромная площадь - пол тела, включает в себя операцию связанную с большой кровопотерей, если ей убрать всю гниль сразу, она умрет на операционном столе. Если ей не убирать она сгниет заживо. Ситуация тупиковая. Они неоднократно эту мысль доносили до Маши, но как сказал он не увидели «адекватного понимания ситуации», сейчас он пытался воззвать к нашему разуму. Позднее мы опять пришли с братьями из КСБ, в оставленной ими брошуре предлагалась стратегия лечения ожогов чтобы постепенно убирать струпы, по чуть-чуть и способы сбережения крови. Мы конечно не могли их учить там атмосфера и так накалилась, хирург который работал там 20 лет считал это оскорблением, поэтому советы братьев об использовании эритропоэтина просто игнорировались. Время шло… ситуация стояла на месте. Маша продолжала гнить, врачи продолжали сильнее на нее давить показывая вот видишь что с тобой происходит. Мы ее могли видеть только 5 мин и то через день. Поэтому в этой атмосфере ей приходилось быть одной. И только с Иеговой. Каждый день ей говорили что она умрет.каждый день это говорили нам. Мы незнали придем в следующий раз будет ли она жива. Во первых по началу врачи думали, что она или хотя бы мы сдадимся и они смогут спокойно продолжить лечение, мы ежедневно говорили о крови, нас уговаривали разные врачи. А также во вторых они действительно считали что вот вот она умрет и ситуация разрешится сама собой, а они скажут «мы же предупреждали». Но она жила. Жила и продолжала бороться. Ввиду того что эти 2 причины не исполнялись, они были вынуждены начать действовать. Скрипя зубы, но именно так как советовалась именно в той брошуре. Постепенно убирать струпы. Маше начали наконец их по немногу на каждой перевязке их удалять. У этого конечно были и свои минусы потому что оставшаяся часть продолжала гнить принося заразу в кровь и распростроняясь все дальше.именно в этот момент у маши ввиду этих кровопотерь стал падать гемоглобин, упал до 60. Врачи снова забили новую волну тревоги. Надо удалять струпы- гемоглобин низкий, как быть они незнают. В очередной наш приход в больницу после перевязки вышедший к нам хирург сказал, что омертвевших участков осталось немного, но они ещё есть и их надо удалять, а удалять их хирургическим путём нельзя из-за низкого гемоглобина, поэтому в тот день они к омертвевшим местам приложили повязки с химической мазью. Мы обрадовались, что Маше не будут вырезать мёртвую кожу и была мысль, что ей будет немного по-легче. Но врач сказал, что в этом есть свои минусы, так как какая-то часть мази попадёт обязательно в кровь, а это может привести к заражению крови.

Мы со своей стороны пытались сделать все что могли. Маше каждый день готовили мясные бульоны, советовались с врачами о том какие продукты поднимут ей гемоглобин. Покупали здоровую и питательную пищу приносили полные пакеты. Старались все это носить каждый день.но все это отдавали у порога реанимации санитаркам, не имея возможности ее кормить. И вот однажды подходит к нам анестезиолог и спрашивает: «почему вы ее не кормите?? Кровь вам нельзя, еду ей не носите интересно откуда вы хотите чтоб она силы брала выздороветь? На больничном рационе она не сможет получить достаточно витаминов». Мы были очень удивленны этим словам, и объяснили тут же что мы приносим каждый день полные пакеты. Разговор услышала женщина, она потом подошла и рассказала нам то что у нее тоже когда сын лежал в реанимации, продукты до него не все доходили. Она спрашивала его, ты ел то или это?на что он отвечал что даже не видел этого. Так мы узнали что немалая часть наших продуктов уходили домой к санитаркам. И это несмотря на то, что мы со своей стороны сотню,две в каждую смену им в карман ложили. На одной из перевязок мы спросили Машу о том, получала ли она продукты перечислив некоторые из них ,на что она сказала «нет». Мы пошли к заведующему о том чтобы просить его, о разрешении кормить машу. Он конечно не разрешил, заверив нас в том что о Маше хорошо заботятся. И упомянув о том что в палате мы сможем с ней быть круглосуточно. Но чтобы ее перевезти в палату ей нужно поднять гемоглобин. Чего сделать они не могут ввиду ее отказа от крови.

Но это еще не все трудности Маши на том этапе. Основной трудностью было отношение всего мед. Персонала к ней. Не было ни одного человека вокруг нее который бы ее не убеждал перелить кровь. Кто то делал это грубо. Был случай (из множества) когда мед. Сестра подошла схватила Машу за подбородок стиснув ей щеки и сказав: «ты что тут самая умная что ли?! Ты знаешь сколько у нас из за тебя проблем?? Если думаешь, что кому-то нужна, ошибаешься. Никто возиться с тобой здесь не будешь. Сдохнешь и забудут тебя!». Кто то делал это навязчиво объясняя почему ей нужно перелить кровь, объяснял, доказывал. Кто то пугал тем что она умрет. Скоро умрет, ей осталось жить совсем ничего. Кто то просто уговаривал, была даже и такая которая со слезами на глазах упрашивала перелить кровь. На любую жалобу ее здоровья ей говорили: «вот! Не капаешь кровь, вот и мучаешься». С машей никто толком и не общался, ввиду неуважения, она находилась в «одиночной камере», без поддержки близких и друзей. Обожженная с головы до ног не могла иметь даже телефон, чтобы услышать близких.только раз в два дня, 5 минут она успевала поплакать, что то быстро рассказать и все.. она молилась Иегове, «пела» песни Царств, вспоминала Библейские стихи, мечтала о том как мы едем в вефиль когда она выпишется, и какой у нас будет дом. И как это не парадоксально в этой ситуации она на каждой перевязке успевала спросить как я, как моя нога.

Струпы Маше все убрали, гемоглобин продолжал падать. Начался 3 этап болезни. Зараза с ран попала в кровь, у нее началось ее разрушение. «Ожог крови» разрушал в ней все, в том числе и являлся причиной падения гемоглобина. У нее начался отек легких, сердечная недостаточность. Она начала часто терять сознание, видеть галлюцинации и постоянно мучаясь теперь помимо внешних болей, от болей внутренних органов. Врачи были в замешательстве они первый раз столкнулись с тем что надо лечить ожогового больного без крови, но признатся в том что они незнают что дальше делать не могли. Братья из КСБ не сидели на месте и продолжали искать способ хоть как то помочь маше. В ростове есть врач гематолог который объективно смотрит на точку зрения свидетелей и не раз лечил свидетелей без ее применения. Встретившись с ним братья спросили его о возможности консультаций врачей с ожогового. Он пользуется немалым авторитетом в городе поэтому его советы будут иметь куда больший вес, чем братьев из КСБ. Гематолог был не против консультировать, осталось только сказать это нашим врачам. Это очень непросто потому что задеть их чувства очень легко, ведь то что они советуются, будет показывать: они не знают что делать дальше. Мы пришли к реаниматологу и братья аккуратно рассказали про возможность консультаций и дали телефонный номер. Как ни странно он нормально отнесся, и сказал что позвонит. Звонок дал результат. Нам наконец-то сказали покупать кровезаменитель перфторан и препарат для улучшения свертываемости крови.

Так как города мы незнали, к нам на помощь пришли братья из КСБ. Володя обзвонил аптеки и узнал по какому адресу мы можем купить перфторан. Андрей повёз нас на машине, чтоб показать где находяться нужные нам аптеки. В одной аптеке мы взяли перфторан 2 шт. по 200мл и 2 шт. по 100 мл. А в другую аптеку поехали за препаратом свёртывания крови. Прочитав инструкцию к тому препарату, Андрей сказал, что раз врачи хотят применять этот препарат, значит они пошли нам на встречу и кровь не будут переливать, так как этот препарат не совместим с вливанием крови. А у нас был страх, что без нашего согласия могут насильно влить Маше кровь и об этом хирург и реаниматолог нам сказали : "Вы что думаете, если настанет критический момент, я буду стоять и смотреть, как она умирает? Я естественно волью кровь и вашего разрешения спрашивать не буду" Поэтому узнав, что Маше будут применять этот препарат, у нас появилась надежда на то, что врачи решили сотрудничать с нами и Маше не вольют насильно кровь, против её воли. Она эту волю выразила даже в тот момент, когда из-за боли не могла говорить, но она набралась силы и сказала это нам на диктофон, как доказательство, что она всё понимает и это её позиция, и она хочет чтоб эту позицию уважали.

Теперь мы стали регулярно покупать маше лекарства которые использовали вместо крови.на самом деле бескровное лечение оказалось очень дорогим. Перфторан маше капали каждый день флакон 200мл, который стоил 7000руб, плюс другие лекарства, продукты для нее, поездки в больницу (на такси или на 2ух транспортах втроем) стоило немалых денег. Средний уход средств это 8000 в день. У меня были деньги 100 000руб, которые мне отдал сбивший пьяный меня, и наши личные средства с машей и плюс родителей еще 50 000руб. но эти деньги с огромной скоростью уходили ведь нам нужно было просто чтобы Маша продолжала жить, около 60 000руб в неделю! Я стал просить о помощи всех кого я только знал. Наша всемирная организация остро почувствовалась в этот момент. Братья в челябинске в трех собраниях где знали меня сделали объявления о сборе денег. В Ростовской области, делались более чем 5 собраниях, деньги собирали даже там где объявление не звучало. В краснодарском крае в сборе средств участвовало около 10 собраний. С помощью Иеговы мы продолжали бороться за жизнь Маши и врачи удивлялись, как мы - небогатые люди можем отдавать такие деньги на лечение, когда можно БЕСПЛАТНО перелить кровь. Маша стала постоянной темой обсуждения в собраниях. Наши телефоны разрывались от звонков и вопросов «как маша», на страничке в интернете вообще не пересчитать сколько было сообщений на эту тему. Во всех этих областях (краснодарский, ростовская,челябинск) за машу молились на встречах всем собранием. В том собрании которое являлось нам родным «песчанокопское», в котором мы служили до приезда в гуково, ни одного собрания не проходило без молитвы за машу, там даже братья сделали местные потребности про нее, потому что как объяснил мне брат «только об этом все и говорят». Меня затрагивало также то что старейшины «песчанокопского», рассказывали о том, что беда с Машей сильно сплотила их собрание. Они наблюдали большой дух единства, как у всех одна большая беда. На собрании каждый друг у друга спрашивали какие новости, что слышно про машу, потому что уже боялись постоянно названивать мне, понимая мое состояние.Не было ни одного человека в том собрании которому было все равно. В том собрании в котором служили мы теперь, деньги собрали со всего теократического района, немаленькую сумму. все звонящие мне оттуда заверяли что каждый день молятся за машу, плакали когда слушали меня о том как маша. Собрания краснодарского края тоже выражали сильное беспокойство. Собрание «Белая глина» в котором я служил 2008-2010 не один раз пересылали мне деньги, активно молились на встречах и личных молитвах и оказывали мне немалую поддержку. Собрания в округе которых служит Машина мать, и ставропольский край звонили ей каждый день. Они являлись для нее сильной поддержкой в трудное время, которые были всегда готовы выслушать. Моя мать рассказывала в челябинск «новости», моему отцу и своим подругам. Конечно там моего отца каждый раз расспрашивали, о том есть ли какие то улучшения у маши. Там десятки братьев и сестер переживали и молились хоть и не знали Машу лично. Одна пожилая семья оттуда, выслали мне всю свою месячную пенсию чтобы помочь, хоть и жили они небогато. Когда к ним приходили братья и сестры они показывали фотографию маши и с гордостью говорили что знают ее лично. Маша уже в тот момент стала для братьев и сестер примером мужества и веры в Иегову. многие хотели познакомится с ней лично, и христиане не договариваясь друг с другом говорили одни и те же слова, что «она вызывает у них восхищение». Та сестра Люба, у которой мы временно жили переживала это время вместе с нами так, будто там ее дочь лежит. С больницы она нас уже с порога расспрашивала.Все что было в ее силах и обстоятельствах, во многих мелочах которые здесь не опишешь она нам помогала и всегда говорила что рада делать «хоть что-то», чтобы помочь нам.Братья из КСБ пмогали нам как могли, для них это уже давно стало не «часть профессии», а просто от сердца делали все что могли. Брат Володя несмотря на свои обязанности КСС в собрании и КСБ в ростове, каждый день звонил и регулярно приезжал вместе с нами в больницу.он поговорил со всеми врачами, проходил через все это вместе с нами. Все это описанное выше я очень хотел, чтобы знала Маша, чтобы ей придавало это сил бороться дальше и не опускать руки. Конечно не все подробности но кое-что я ей успевал говорить на перевязках. Слезы текли у нее с глаз, но в тот момент это были слезы не боли, а слезы того что ее это трогало. Сильно трогало. И в тот момент у нее появлялись силы идти дальше, «не опускать руки» (гал 6:9).

мы пришли на очередную перевязку, в тот момент когда мы стояли возле Маши, вылетивший из другой двери реаниматолог сунув нам листок где было написано, что нужен ещё перфторан, рекормон и венофер сказал: "Флаконы перфторана по 100 мл не берите, их часто менять надо, приносите по 200 мл флаконы. И вообще у неё уже помутнение рассудка, ей чудятся инопланетяне, она с ними разговаривает.Гемоглобин 40. Это конец. " Всё это было сказано при Маше. Как потом нам Маша сказала, это она вслух молилась Иегове и вслух пела песни. Но гемоглобин продолжал падать и только когда он у нее упал до 40, они наконец то согласились чтобы мы купили эритропоэтин (рекормон и венофер). Когда они начали использовать его, падение гемоглобина прекратилось, но и не поднималось. Так было какое время. Каждый день мы приходили в больницу, нам давали список того что нужно покупать и мы покупали, и возвращались в больницу. Учитывая расстояния довольно часто на это уходил целый день и с больницы к Любе мы возвращались под вечер.оставшуюся часть дня матери готовили для Маши бульоны. И так день за днем..

Потом врачи нашли то что, по их мнению могло помочь маше. Они сказали купить нам энтеральное зондовое питание «оксепа». Не знаю кто им посоветовал,но первый раз в тот момент мы увидели у них веру в то что кроме крови, маше что-то может помочь. Они говорили о том что это очень сильный препарат. Обрадовавшись мы увидели надежду. Мы помчались искать оксепу. Оказалось, что во всем городе Ростов, нет оксепы. Мы позвонили братьям из КСБ, которые стали активно везде искать. Буквально за один день мы обыскали всю Россию. Ни в одном городе страны не было оксепы. Придя в больницу, мы спросили врачей: «нет оксепы нигде, есть ли что то заменяющее ее?» Нина Валерьевна ответила: «кровь и плазма!» таким образом для нас это звучало или оксепа, или ничего. Конечно потом она сказала купить «нутризон» с волокнами, но по их словам «это не то». Мы и братья начали искать как заказать оксепу, но выяснили что лецензия на нее закончилась и будет только после нового года. В январе 2014. Это означало что до этого времени мы не сможем купить оксепу в России. Братья решили очереной раз прийти в больницу поговорить насчет оксепы, разговор состоялся с Ниной Валерьевной. Когда ей братья сказали что до нового года невозможно в россии достать оксепу, на это она ответила «нового года у нее не будет»…

Вечером дома я думал о том, что если случится страшное и я для спасения маши сделал не все, то этот груз будет лежать на мне. Нужно было что-то делать. Мне пришла идея, о том что украина которая находится рядом с ростовом все таки страна другая. И то на что в России закончилась лецензия, на Украине может быть есть (тогда там было спокойно). Я начал искать в интернете и нашел оксепу! Нашел ее в киеве, одессе, львове и даже донецке. Я стал звонить туда и мне подтвердили наличие оксепы. Я позвонил в донецк (300км от ростова) и там мне сказали что есть 5 бутылок оксепы!спросил срок годности, мне сказали выпущен 10 декабря 2013г. Это здорово, совсем свежая подумал я, и попросил оставить заказ и забрать завтра. Теперь мне надо было найти машину. Это оказалось не трудно. Брат согласился отвезти, кроме этого брата потом еще другие братья предлагали свои машины. Так как я был на костылях матери не захотели чтоб я ехал сам. Поэтому одна мать (маши) пошла в больницу утром, а другая поехала со мной в донецк. Приехав в аптеку мы обнаружили, что женщина говорившая по телефону перепутала срок годности с датой выпуска! Сегодня было 19 декабря 2013года.Это была просроченная оксепа.

Думаю даже нет смыла описывать наши чувства в тот день.но эта поездка побудила меня к тому, что все таки в других странах она где то может продается. Я должен землю рыть, но достать для нее оксепу. Я позвонил брату своему из Санкт-Петерурга у которого друзья были в Эстонии и Финляндии, чтобы он спросил у них, а они спросили в аптеках. Ни в одной из этих стран оксепы не было. Найдя польский сайт в Варшаве и номера телефонов, я попросил брата из КСБ, который знал польский язык поговорить с ними и спросить. К сожалению и там не было оксепы. Созвонившись с Володей рассказал ему все, он самоотверженно отозвался помочь . через братьев в вефиле России, они вышли на братьев в филиале Голландии и через них непосредственно на производителей оксепы в Нидерландах! Оказалось что в нашей организации есть брат который работает на производстве этой оксепы! Брат в нидерландах стал просить начальство завода переслать оксепу для Марии в ростов. Ему это удалось сделать и они сделали от завода гуманитарную помощь лично для Марии 30 флакончиков оксепы. Все это конечно делалось не быстро, потому что к сожалению в этом мире быстро такие вопросы не решаются, а оксепа нужна сейчас. Параллельно этим событиям я списался с друзьями которые раньше жили в Краснодарском крае, но потом уехали в Германию.просил у них спросить про оксепу в аптеках. Оказалась оксепа есть в у них но только под заказ. Они заказали ее сразу же. Заказ обещали привезти 23-24 декабря. 21 декабря ко мне в ростов приехали друзья, которые жили в области. Обеспокоенный нашей проблемой они посчитали, разговор по телефону недостаточным. Когда мы вечером пообщались я рассказал как у нас обстоят дела.рассказал и про поиск оксепы. Брат Данил спросил, «а в белоруссии не искал?», я ответил что нет потому что на украине, этонии, финляндии и польше нет. То в белоруссии не будет или опять по телефону скажут одно а окажется другое. Пообщавшись, они уехали. Но брата не давала покоя сложившаяся ситуация и он сам решил посмотреть в белоруссии оксепу. Просто. На всякий случай. Сам позвонил туда и выяснил что оксепа в Минске есть. Есть и не просроченная. Он мне позвонил. Позвонил и предложил что он поедет. Сам предложил! На своей машине. А это 1500км до Гомеля. Потому что если все это пересылать получится очень долго а время не ждет. И они приняли решение. 2 самоотверженных брата Иван и Данил поехали с ростова в минск в эту же ночь. Оставив все свои дела, в 12 ночи сорвались и поехали. Я очень хотел поехать с ними, но братья заботились еще и обо мне, они не дали мне с собой ехать учитывая мои костыли. Конечно я очень хотел не оказаться в стороне и мне в тот вечер очень стыдно было что братья поехали в такую даль а я здесь «сижу» и жду.. Они созвонились с минскими братьями и те купив оксепу в аптеке передали ее с Минска до Гомеля.Там брат с поезда ее встретил и передал братьям.Я до сих пор не знаю тех братьев, а они меня.Иван и Данил ехали не останавливая машину.Один спал, один ехал. Воскресенье ночь, понедельник полностью и во вторник к вечеру они были в ростове и мы тут же передали оксепу. Это было мощным свидетельством для врачей! Мы достали то лекарство которого не было в России да еще в такие сроки!

Тем временем Машины испытания продолжались с новой силой. Как на следующий день мы выяснили, оказалось совсем не зря что братья настояли не брать меня в белоруссию. Везде видно было руководство Иеговы, даже в этом. Пока братья были в дороге, мы пришли в понедельник в больницу. В этот раз там было не все спокойно, мы как всегда сидели ожидая перевязки в коридоре. А в это время пришел лично глав. Врач хирургии чтобы поговорить с машей. Разговаривал он с ней по доброму, тактично и вежливо. Но его слова били в точку. На данном этапе оксепу мы еще не привезли и врачи знали только то что в России ее нет, а эритропоэтин не помогает. Это вызвало новую волну давления на Машу. Глав врач ей объяснял какие негативные последствия у нее будут, что она не выживет и т.д. но все быстро закончится когда они перельют кровь. Он приводил немалореальныхслучаев, когда больной быстро выздоравливал когда ему перелили кровь. Даже с точки зрения Бога пытался сказать, что Он поймет ее. Все что он говорил впринципе являлось правдой, и наверно действительно сам Иегова бы ее простил за слабость, потому что давление там было невообразимое. Делегация врачей, взрослых опытных мужчин окружили, кровать маши, перед ними маленькой девочки и доказывали, доказывали… но Маша оказалась сильнее их всех.она стояла на своем. Разочарованная толпа вышла из реанимации к нам и позвали нас к себе в кабинет, чтобы поговорить с нами. Глав.врач сказал: «у Марии огромный потенциал выжить. Не дайте ей умереть. Если нужно скрыть что мы перелили кровь мы скроем. Только спасите ей жизнь. Никто не узнает ни ваши старейшины, ни даже маша. Возьмите на себя этот грех. Отмолите потом перед Богом, речь идет о жизни человека. О близком вам человеке». Если бы хотя бы я или мать маши решились на это они бы сделали это. Машу им было не сломить,и теперь они надеялись на нас. Потом в этот же день мы еще раз говорили глав. Врачем и Володей братом из КСБ. Разговор был долгий но пустой, мы свое, они свое…

Итак Маша начала пить оксепу. Братья привезли 5 флаконов это было на 5 дней. После этого как раз подошла немецкая оксепа, привезенная неменьшей ценой усилий братьев. Как только братья в Германии получили оксепу, они сразу повезли ее 1000км в Одессу. Оттуда другой брат передал автобусом в мариуполь, а в мариуполь, тот же брат Данил поехал с моей мамой и забрал. Организация действовала сплоченно. Какое свидетельство было для врачей и то что потом мы принесли следущую партию оксепы, только на немецком языке! И мы сказали им о том что это наши братья частным образом везли сюда. Время пошло. Маша начала пить оксепу и та сыграла свою роль в ее организме. Гемоглобин стал расти. Медленно очень потихоньку, но рос. Поднялся с 40 до 60. Максимально было 67. Если до этого он был стабильно 40, то теперь он был стабильно 60. Эритропоэтин стал помогать, потому что оксепа завела организм. Пришли новогодние праздники. Как известно в новогодние праздники постоянно везде все не так. И нашей «радости» тоже пришел конец.Маше резко стало становится хуже. На наших глазах она менялась. Унее стали страшные вещи происходить с желудком. Ее стало рвать, и боли в животе. На одной из перевязок маша сказала «слушайте меня от оксепы рвет.» я еще тогда уточнил: именно от оксепы? Она: да. Что другое ем не рвет, от оксепы рвет. Я: ну ты старайся через силу пить, по чуть чуть совсем. Но пить. Маша пообещала стараться. Мы пошли к Аротюну Акоповичу с расспросами почему ее от оксепы рвет. Который ничего другого не придумал, как сказать: «ее не только от оксепы рвет! Ее от всего рвет. У нее уже ослаб организм и не в силах принимать пищу. Развилась язва которая приведет к смерти». Я написал это своими словами,он же нам это все «по-научному» объяснил. Через время машу действительно стало рвать от всего. Ей поставили противорвотный шланг чтобы он не давал ей вырвать. Мы не могли ничего понять. И вот на очередной перевязке Маша сказала, что она всю бутылку не может выпить и ей дают на 2ой, 3ий день. Я помня четко что на бутылке написано, после вскрытия годен 24 часа очень удивился! Мало того, изучив этот вопрос, мы узнали что оксепа содержит буранчики, которые на следующий день после вскрытия бутылки становятся ядом! И они действительно могут развить язву даже у здорового человека и в конец убить его, не говоря уже о измученной больной лежавшей месяц в реанимации. Получается,что в новый год, в эти праздники, машу стали поить просроченной оксепой по недосмотру. ее организм отреагировал на получаемый яд и ее стало рвать (только от оксепы).но так как она дальше получала эту заразу, у нее действительно стала развиваться язва и ее стало от всего рвать. Я же незная, просил машу заставлять пить себя оксепу! И она старалась! Дальше хуже. Ей поставили противорвотный зонт который не давал организму вырвать этот яд оксепы… поняв весь ужас происходящего мы незамедлительно стали говорить с врачами. На что они сказали что быть такого не может. Маше не давали просроченную оксепу ей показалось. Они понимали если они признаются это уголовное дело. Тут и так человек на краю, да еще и это.. поэтому самое мудрое что они нашлись нам сказать это то, что не стоит воспринимать все машины слова всеръез. Она больной человек и все тело подвержено гипоксии. В том числе и ее мозг. Поэтому ей попросту показалось. (Гипоксия - кислородное голодание, кислородная недостаточность, понижение содержания кислорода в тканях.) по крайней мере то что мы об этом начали спрашивать побудило их серьезнее отнестись к тому как маше оксепу дают. А машу я попросил, чтобы она больше не пила оксепу если бутылку открывают не при ней. Не допила, пусть выкидывают. Это все что было в наших силах сделать тогда. Интересно что, потом ей стало легче с желудком и зонт сняли. Вот такое «совпадение». Правда этот случай негативно отразился на маше, и она больше не могла пить оксепу вообще. Ее тянуло рвать после того как она даже чуть чуть попьет.

Время шло.. выше 60 Машин гемоглобин не поднимался, а для пересадки кожи (закрытия ран), по требованиям врачей должен быть гемоглобин не меньше 90, иначе человек не перенесет эту операцию или кожа не приживется. У маши они были согласны уже и на 80 чтобы начать делать, но гемоглобин не рос. Курс эритропоэтина они проводили в 2000МЕ маше, и с регулярной переодичностью. Провели курс – перерыв. А братья неоднократно приходили рекомендовали 2500МЕ и без перерывов, тогда бы была польза. Врачи критично это воспринимали и говорили что нет смысла применять так. Они обманывали, что есть какие то стандарты не позволяющие превышать 2000МЕ. Да, так привычно использовать эритропоэтин в больницах, а мега дозы не практикуются в России. Поэтому чтобы применять его так, надо быть человеком. Просто спасать жизнь. Но нам реаниматолог сказал тогда на это: «мы никогда не использовали так эритропоэтин!» мы говорим: «а вы попробуйте!» на что он говорит: «мы что в лаборатории пробовать?? Здесь живой человек, ваш близкий. А вы предлагаете мне опыты ставить. И как я в глаза коллегам буду смотреть, когда меня спросят почему я то или это назначаю. Я что им скажу? Просто попробовать решил???». Убедить их было бесполезно. И впринципе мы стали в тупике. Машин гемоглобин не поднимался выше 60 и не поднимется никогда, соответственно операцию делать тоже нельзя. Замкнутый круг. Выход? Врачи смеялись над машей: «будешь ты жить в реанимации». Так и было. Она «жила» там. Стоит немного рассказать об этой «жизни».

Каждая перевязка проходила следующим образом: машу привозили в перевязочную смачивали ее водой. Она лежала отмокала и в это время мы с ней виделись. После ее забирали и срывали бинты с нее. Замотана она была полностью с шеи до ног, и бинты срывали полностью все тело. Залипшие с кровью, с кусками мяса врачи срывали с нее все. Это неописуемая боль! Когда полностью все бинты сняты были, они брали перекись и прям с бутылки поливали на ее открытые раны. Именно в эти страшные моменты ее спрашивали (на каждой перевязке), не передумала ли она переливать кровь. И напоминали о том, что все эти муки могут прекратиться если она согласится т.к раны закроют. На каждой перевязке она теряла много крови, поэтому впринципе поднятие гемоглобина невозможно, т.к она постоянно теряет много крови. После перевязки это означало, что целый день Маша будет мучатся от нестерпимой боли. Все тело жгло и болело, с такими спазматическими приступами, что она аж садилась от боли. И так весь день. На одной из перевязок, хирург удивленно сказал Маше: «О! а на грудной клетке у тебя заживать начало! (там был глубокий ожог). Еще 2-3 перевязки и все!» Услышать от него что то положительное было немыслимо и это наверное единственный случай за все 4 месяца когда он «заметил» что то положительное. Но на следующей же перевязке, бедной девочке сорвали все что там заживало! Отодрали вместе с мясом. Больше там не заживало… и не зажило…

Так и получалось у нее, что она день мучается, день «отдыхает» от болей. По крайней мере в день не перевязочный нестерпимых болей нет. Обезболивающие ей кололи очень сильные, но организм привыкает ко всему, она попросту их не чувствовала. Ей кололи такую дозу перед каждой перевязкой, что если вколоть обычному человеку, он целый день спал бы. Она боялась каждой перевязки, когда мы ее видели она плакала и дрожала от страха панически зная, что ее сейчас ожидает. А мы что могли сказать?? Слова тут и не помогали.. с какой радостью я лег бы вместо нее туда! Но видеть как она там мучается было ужасно.. был случай что в тот момент когда с Маши сдирали эти бинты и она кричала от невыносимой боли, врач анестезиолог смотрела на это и улыбалась, с ухмылкой говоря: ну ты такая же земная. Также чувствуешь боль и зависишь от обезболивающих. Где твой Бог? Что то он не обезболивает тебя. Она ненавидела Машу как свидетеля и во всем это показывала, как могла. Даже укол она ставила грубо и небрежно, маша всегда боялась что та из-за своей злости что-нибудь не так уколет. Маша стала ставить «рекорды», по времени нахождения в реанимации. На наших глазах больные с такой же площадью ожогов и больше, «приходили» - выздоравливали, уходили. А мы оставались. Маше тыкали пальцем на них и говорили. «Вот! Ты бы тоже уже дома была».Было много ситуаций, где отношение к Маше приносило боль ей и страдания. Было так что у Маши упала стойка с капельнией на пол и стало тянуть иглу и была потеря крови, которой и так было мало, а санитарка спала рядом с Машей, и хотя Маша её звала, результата не было. Сколько времени это продолжалось Маша даже незнает, пока не зашёл медбрат и не увидел это всё. Он растолкал конечно санитарку и заставил всё убирать, но естественно этот факт тоже был умалчен. Другая ситуация о которой рассказала Маша произошла уже с мед.сестрой, которая в самом начале хватала Машу за лицо и говорила, что она никому не нужна. В её дежурство Маша пожаловалась что у неё болит живот в области мочевого, у Маши стоял катетор, мед.сестра посмотрела и сказала что всё нормально. Через время Маша сказала опять что ей больно, на что эта мед.сестра со злостью ответила:"Я тебе сейчас покажу как надо мной издеваться." Вытащила у Маши катетор и поставила другой, размером больше. Всё это делалось с такой злобой и небрежностью, что Маша уснула с болью. И только пришедшая на следующий день другая мед.сестра выслушала Машу, сделала ей укол, убрала большой катетор и поставила ей меньший, и именно она сказала Маше что тем катетром ей были нанесены раны. Когда Маша это рассказала у нас было желание пойти разобраться с этим, но Маша боялась что будет ещё хуже и очень просила никуда не ходить. Сказала:"не ходите, а то я не буду ничего рассказывать, мне потом будет хуже, я же с ними здесь всё время." Было до слёз обидно, что она там, а мы снаружи, хотелось её взять и унести оттуда.

А Иегова в это время снова показывал свою заботу о Маше. Кроме помощи организации Его руку мы увидели совсем в неожиданном месте. Санитарка Галя. Недавно устроившаяся женщина, еще не успевшая стать равнодушной к страданиям находящихся там больных, увидела в какой особенной ситуации находилась Маша. Она видела всю несправедливость по отношению к ней, и то как «заботяться» о ней санитарки из других смен. Галина стала особенно ухаживать за Машей, кормила ее, даже из дому приносила еду чтобы кормить ее. Они приходила к ней просто поболтать и вообще они очень подружились. В ее смену мы были спокойны. О Маше хорошо позаботяться. Маша же не упускала случая при любой возможности давать свидетельство. Конечно в ее ежедневных разговорах о крови и так оно давалось, но кроме этого Маша стала проповедовать санитарке Гале. Она с ней договорилась что мы принесем текущие брошуры и Галя будет вслух их читать для нее! Маша расстраивалась из-за того что ввиду болезни она пропускает духовное, она не могла держать даже журнал в руке. Повернутся даже не могла, только лежала замотанная и все. И даже в этой ситуации она нашла способ «читать» брошуры! И получилась двойная польза, Галина получала свидетельство думая что делает доброе дело для Маши. Доброта Галины проявилась в еще большем масштабе, когда она предложила нам звонить ненадолго на ее телефон и она прикладывала в тихоря от врачей к уху Маши. Каким же это необходимым освежением было для Маши! Какие то несколько минут по телефону, которые добавились являлись огромной поддержкой для нее и большой радостью для нас в те дни. Когда мы жили 3 года вместе, я мог каждый день и в любое время общаться со своей женой. Но теперь.. я дорожил ОДНОЙ МИНУТОЙ нашего общения! Как же стоит ценить это общение в браке, жаль но я поздно понял. График работы санитарок был сутки через двое. И один из трех дней мы были спокойнее, зная что сегодня о Маше позаботятся. Мы подарили Галине Библию, чтобы у нее была возможность читать самой и по возможности Маше.

Машино лечение снова застопорилось. Врачи незнали что дальше делать. Братья предложили мне вариант. Во Владикавказе живет, Слепушкин Виталий Дмитриевич ( Заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии Северо-Осетинской медицинской академии.) который является авторитетным врачем и положительным образом относится к позиции свидетелей. Я прочитал его интервью на http://www.portal-credo.ru/site/?act=authority&id=1691. Главные слова в статье написаны жирным шрифтом: ««Исходя из моей многолетней практики, я не встретил ни одного случая, когда в обязательном порядке нужно было переливание крови»».

А вариант следующий: Заплатить ему и пригласить его как специалиста приехать и посмотреть на Машу. Может быть он сможет посоветовать что-то. Через филиал нам удалось его пригласить в Ростов. Он любезно согласился приехать. Врачи конечно натянуто это восприняли, но к нашей радости запрещать не стали. 13 января 2014 года Виталий Дмитриевич приехал. И снова я ощутил помощь братьев в большой степени. По планам он должен был приехать утром в понедельник,отдохнуть с дороги, поприсутствовать на перевязке у Маши. Поговорить с врачами, и поехать отдохнуть с местным Ростовским его другом, профессором. Брат Володя помог найти гостиницу, нашел брата который имел хорошую машину, который мог бы везде возить профессора. И эти 2 брата с раннего утра и до вечера сопровождали профессора везде. Когда профессор приехал в больницу кроме 2ух братьев сопровождающих, подошли еще 2 брата из КСБ. Еще и мы 3ое (я и 2 матери). Когда зав.отдеолением вышел его первые слова: «ого толпа». Встретили наши врачи конечно его очень деликатно. Слепушкин профессор выше авторитетом любого находящегося там врача, включая глав. Врача. Поэтому конечно врачи ожогого суетились очень. А перевязка у Маши прошла без единой боли! Идеально! Маша прям нарадоваться не могла. Виталий Дмитриевич очень подбодрил Машу, осмотрел ее и заверил ее что через 20-30 дней она выздоровеет. Это первые хорошие слова которые она услышала, кроме того что каждый день «ты умрешь». Он долго говорил с врачами о чем то, нас не пускали (рекомендации давал по лечению), потом пригласили нас. И вот мы толпой (два брата из КСБ и мы втроем)зашли в кабинет заведующего, где Слепушкин, зав. Отделением, хирург и реаниматолог уже присутствовали. Виталий Дмитриевич при них рассказал нам свои наблюдения: у маши наблюдается тенденция заживления некоторых ран, лечение которое она получает - на высоком уровне. Все бескровные препараты которые он только знает используются. И некоторые из них довольно качественные, некоторых у него даже в больнице нет. Т.о уровень лечения высокий. Умереть она в принципе не должна, на определенных условиях все должно идти хорошо. Тем более ему очень понравился ее настрой, Маша цеплялась за жизнь и боролась. Ему понравился ее боевой характер и он сказал, что такая точно выживет.

Нас очень подбодрило вышесказанное. В тот день у нас появилась надежда что все это закончится хорошо. Приезд Слепушкина принес нам пользу еще в двух аспектах: 1. Его друг стал подсказывать врачам ожогового по лечению Маши. 2. он выпросил для нас ежедневные встречи с Машей по 10-15 минут! Теперь можно было кроме перевязки одному человеку зайти в реанимацию к Маше на 10-15 минут. Приезд Слепушкина обошелся нам чуть больше 40000руб, но он принес пользу. На следующий день я первый раз зашел в реанимацию. Маша очень рада была тому что теперь каждый день будет кого-то видеть из нас. Ее очень взбодрил приезд, она стала радостно мне рассказывать что он сказал ей, что она не умрет! как хорошо он поговорил с ней и к ее удивлению ни разу про кровь не сказал. Как идеально прошла перевязка и т.д… в ее глазах в тот день загорелся огонек который 2 месяца не было. У нее появилась надежда. Как же мне радостно было видеть ее тогда и наверное если бы все врачи относились к ней так как отнесся профессор она действительно быстро б поправилась… наш разговор прерван был через 5 минут. Меня попросили уйти. Теперь наше время немного увеличилось еще, кроме перевязок и звонков Гале добавились короткие личные встречи. Иегова заботился о Маше, не давая ей испытаний сверх сил. Приезд профессора, снова дал свидетельство врачам о том что мы не фанатики, которым все равно. А те кто действительно борятся за жизнь Маши.«Мы согласны на все, кроме крови».

Ранее,я не сказал что когда выписался из больницы мне назначили на 25 декабря, прием к врачу чтобы посмотреть мою ногу. Понятно конечно, что я не пришел. Не было ни одного свободного дня, чтобы заняться ногой. После приезда Слепушкина на какое-то время стало «по-тише» и мы решили воспользоваться этим, чтобы съездить в Гуково к моему лечащему врачу. Он был не только хирург, но и заведовал отделением, поэтому когда Маша поступила к нему в больницу в первые дни, он знал об этой ситуации. Когда он посмотрел на мою ногу, был искренне удивлен. Сказал что мне сильно повезло и все благополучно заживает. Он даже хвастался перед другими врачами, что посмотрите у этого парня шла речь об ампутации, но блестяще проведенная мной операция вот что дала! Спросил он за Машу как она. И сказал: «честно я думал, что она уже умерла. Потому что такие ожоги.. Если она до сих пор жива, значит будет жить. Она такая же фортовая как ты, обязательно выкарабкается!» Этим он повторил слова Слепушкина, что раз Машин организм до сих пор борется, значит уже она не умрет. Это было радостно слышать.

Но на этом положительная часть рассказа заканчивается. Потому что профессор приехал и уехал, а наши врачи остались. Несмотря на то что нам разрешили приходить, кормить нам ее строго запретили. Виталий Дмитриевич рекомендовал нам питание, которое нужно Маше. Но врачи ожогового запретили нам носить эти продукты. Они были против любого красного, против свежевыжатых соков, и вообще что могло принести Маше пользу в поднятии организма и иммунитета запрещалось. Их аргумент «изменятся анализы». Поэтому Маша была на строгой диете. Машу после того случая с оксепой не часто, но переодически рвало. Но там не было никому до нее дела. Ее вырвет вокруг себя, она лежит вся замотанная не в силах пошевелиться или сдвинуться в этой блевотинечасами!!!Она даже рук не могла согнуть чтоб хоть от лица убрать это. Так и лежала… до первой мед. Сестры с уколами. Кроме того была смена санитарок когда ее вообще могли не кормить. Целый день! Особенному давлению Маша подвергалась со стороны санитарки назовем ее ИКС, она неоднократно насмехалась над ее позицией и ее верой. Критично она восприняла и приезд профессора, мол «твоим родственникам делать нечего, деньги тратят». В течении целого дня она могла ни разу не кормить Машу, даже если Маша хотела. В ее смену Маша даже в туалет боялась попросится, потому что один раз она ее обматерила за то что она «слишком часто». Она ненавидела Машу и всячески это показывала, из разрешенных 10-15минут в ее смену мы говорили с Машей только пять.. она «заботливо» приходила выгонять нас говоря что время вышло. Про Машину позицию она говорила ей: «да когда ж ты уже сдохнешь!». Всех подробностей здесь и не опишешь, да я их все и незнаю. Пишу то немногое что маша успела мне рассказать. Одно скажу точно: трудностей у нее было гораздо больше, чем я тут пишу. Время шло.. и в один из дней мы узнаем,что ИКС уволили! Какая ж это была радость для Маши! Минус одно испытание. Постепенно врачи ослабили надзор за нами и нам удавалось и 20-30 минут находится у маши. Если это была смена Гали, то точно могли быть подольше. Одна сестра подарила Маше коробочку красной икры, чтобы мы ее кормили. (она поднимает гемоглобин). Мы стали даже втихоря кормить Машу икрой.

Гемоглобин машин оставался 60 все то время пока ей кололи эритропоэтин. Потом врачи приняли решение чтобы организм «отдохнул», любое лекарство несет побочные эффекты. Эритропоэтин их тоже имеет. Поэтому пока его прекратили колоть. Буквально несколько перевязок и гемоглобин падает до 40. Если бы врачи экономили потерю крови на перевязках то конечно гемоглобин был бы выше. Но кому это надо… при таком низком гемоглобине ни о какой пересадке говорить нельзя.Слепушкин конечно сказал что если закрыть маше, немного ран то гемоглобин должен начать расти.но наши врачи говорили только о полной пересадке кожи. Они ждали минимум 80, а тут.. ситуация тупиковая. Выхода не видели ни мы, ни врачи. весь январь прошел так.

Братья и сестры тоже пытались сделать все что могли. Одна сестра дозвонилась в краснодар врачу который тоже работал с ожогами надеясь у него получить какой-нибудь совет. Братья из курска мне звонили предлагали методы. Брат из Иваново Анатолий проявил особое участие в помощи нам. Несмотря на расстояние и то что мы лично были не знакомы, он помог тогда мне в организации того чтобы привести с Германии оксепу. Сейчас когда ситуация снова была в тупике, он связал меня с хабаровскими братьями. В Хабаровске в 2008 году тоже был страшный случай был ожог 50% паром у девочки. И наши брат и сестра тоже столкнулись с испытаниями связынных с кровью. Девочка выжила, ей сделали пересадку кожи при гемоглобине 60. И мы подумали о том что консультация с ожоговым центром в Хабаровске будет полезна нашим врачам. Братья из КСБ в Хабаровске сходили к тем врачам и те были не против поделится своим опытом. Проблема была только в том, что наши врачи не захотели с ними говорить. Это ниже их уровня. Ростов считается выше по статусу. Да и к сожалению они действительно мало чем могли бы помочь, ожог паром и ожог огнем сильно отличаются. Огнем хуже.Врачи об этом говорили, те ожоги которые были у Маши были намного хуже. Брат с Иваново даже связывал меня с хирургом опытным врачем нашим братом свидетелем, но к сожалению и он не нашелся что подсказать нам. Наша сестра знаменитый врач диетолог Руслана Пикселль, из Эстонии присылала свои рекомендации по питанию Маши. Конечно много еще различных советов и рекомендаций мы слышали. К сожалению они силы не имели, но говорили об одном: во многих регионах теперь стало братьям и сестрам не все-равно, и мы знали за Машу молятся по разным городам России и даже за границей. В хабаровске братья тоже стали молится всем собранием на встречах за Машу.Приятно ощущать себя в единой международной организации. Одна супружеская пара служащие разъездном районном служении, узнав о маше, хотели хоть как то помочь и они пожертвовали Маше на лечение со своих личных средств! Другая семья которая тоже много лет провела в разъездном служении звонили мне почти каждый день, даже когда брат сам лег в больницу с сердцем, его интересовало, как маша. Брат координатор собрания «песчанокопское» звонил мне часто спросить и поделиться какими то мыслями из Библии. Потом он перед всем собранием «отчитывался» как Маша. Ему всегда удавалось сказать такие мысли которые задевали в самое сердце и я их передавал Маше. Неоценимо вовремя звучали эти мысли для нее! Братья и сестры слали Маше письма и даже два разных собрания прислали 2 фотографии где сфотографировшись группой стоят с плакатом на котором написано, что они очень любят Машу. Много сильных слов от соверующих сказано было ей передавая через меня и письмами. Одно письмо затронуло Машу больше всего. Она несколько раз перечитывала его и плакала и даже через несколько дней просила его еще принести почитать:

Дорогая моя сестричка Машенька! Меня зовут Катя. Я служу спецпионером в Московской области. Но родом я с Ростова-на-Дону. Я бы очень хотела познакомиться с тобой лично! Но, наверное, я сразу же расплачусь – от большой радости и восхищения твоей верой и стойкостью. Я уверенна, что вокруг тебя множество ангелов, посланных Иеговой поддерживать тебя (так что, наверное, и места нет в палате). И огромное изобилие Его святого духа! Как велика твоя любовь к Иегове!!! Наверное, если бы в наше время писалась Библия, то одна из ее книг была бы посвящена твоему примеру веры. Я очень тебя люблю и горжусь, что в моем братстве знаю тебя – сильнейшую христианскую личность, победившую мир. Дорогая моя Машенька! Сердце Иеговы с тобой! Наши сердца с тобой! Мы молимся за тебя! В Библии написано: «Иегова пойдет впереди тебя. Он будет с тобой. Он никогда не оставит тебя и не покинет тебя. Не бойся и не ужасайся» (Втор 31:8). Так что поскорее поправляйся и как-нибудь договоримся в служение часа на 2-3!

За Машу молились и конечно же братья в управленческом центре в санкт-петербурге. Как и отдельно, так и все вместе. Братья не только молились но и оказывали немалое содействие в том чтобы любым способом помочь Маше. Именно они нашли в Тюмени ожоговый центр, который отличался от всех тем что там были согласны на использование эритропоэтина в мега дозах. И там не разводили руками, говоря не знаем как лечить. Братья послали им анализы Маши и те даже выслали в ответ предварительно по анализам, что Маше необходимо делать. Они были согласны принять ее при гемоглобине 40 и лечить, зная о ее бескровной позиции. Жаль только что до них от нас 3000км. И мы стали думать о переводе..

Тем временем врачи ожогового в ростове понимали что так продолжаться не может всегда. И они начали тоже искать с кем посоветоваться. Естественно это не братья из КСБ и не Хабаровск. Советовались они с теми кто выше них по уровню. Они неоднократно советовались с разными профессорами в Ростове, но те не могли найти выход. Один из профессоров даже специально для этого приехал в больницу, чтобы увидеть Машу, поприсутствовать на перевязке. Но на перевязке вместо того чтобы действительно искать выход, он предпочел более простой «выход»: надавить на машу.На перевязке ее стал он убеждать в важности переливания. Говорил об Иисусе, что он исцелял людей, а она не хочет лечиться. Его поддерживала делегация врачей которая присутствовала с ним, потому что согласие Маши решило бы все их проблемы. Вот только представьте эту ситуацию: Маша которая мучается от боли, которой только что сорвали бинты с мясом, лежит совершенно голая на кушетке перед толпой взрослых врачей мужчин, которые стоят и убеждают ее… осталась непреклонна! Она понимала прекрасно почему мучается, она незнала выживет или нет, она понимала что до ее выздоровления еще очень долго. Но прекратить свои страдания такой ценой, было немыслимо для нее.

Врачам не оставалось ничего другого, как продолжить искать выход дальше. Удивительно и то что хотя они были мягко говоря недовольны позицией Маши, попыток насильно влить кровь или втихоря не было. В итоге проблема с Машей дала среди врачей очень большую огласку, и они добрались до главного врача по комбустиологии (ожогам) в России - профессора Алексеева. Стоит отметить что даже наши братья из КСБ в Москве, сходили к нему чтобы поговорить о Маше, хоть он и труднодоступный человек. Профессор Алексеев тоже придерживался консервативных взглядов. И свидетелей конечно же не понимает. Но по крайней мере он сказал то же, что и профессор Слепушкин в свое время. Пробовать по чуть-чуть закрывать раны. Опять догнать до 60 гемоглобин и сделать пробную операцию. Так как это было сказано с самого верху, наши врачи подчинились. Теперь их задачей стало опять курсом эритропоэтина поднять до 60 и сделать пробную операцию. Только это спустя месяц после Слепушкина! А месяц Маша просто лежала и мучалась от боли и силы ее организма иссякали. Это был конец февраля.

В это время к нам добавилась еще одна трудность. Из того дома в Гуково, в котором мы с Машей жили, хозяева попросили нас съехать. Я платил регулярно за съем, хоть мы там и не жили. Потому что там стояли все наши вещи, мебель, техника, мой инструмент. Они также знали, что мы там не живем, знали о том что случилось со мной, что с Машей. У нас договор был на год снимать с ними, прошло только полгода. Но это мирские люди. Которым, не интересны чужие проблемы и договоры ничего не значат. Братья и сестры снова быстро отозвались помочь. Они говорили: «для нас большая радость,хоть как-товам помочь». Сестра предоставила помещение где можно было сложить все наши вещи. Брат на грузовой машине перевез их. А грузить вещи пришло столько братьев, что братья еще подходили, а грузить уже нечего было! Меня там окружили и расспрашивали о Маше. Их неподдельное переживание было приятно видеть. В больнице я конечно поделился этим с Машей. Ей было приятно… Мы находимся во всемирной дружной организации, где в одиночку беды не встречаем.

Так совпало, что когда мы думали о переводе и решение о б операции произошло одновременно. Мы уже хотели было начать заниматься всем этим, как вдруг узнали о том, что у Маши начались продвижения по лечению и вроде как врачи теперь уже знают что делать. Поэтому мы подумали не перевозить Машу т.к это очень неблизко и опасно для ее жизни. Братья из КСБ принесли врачам стратегию которую предлагала Тюмень, в надежде что это может хоть чем то помочь Маше. С ухмылкой хирург нам сказал: «почему вы все время пытаетесь меня научить?? Вы думаете Тюменские врачи смогут меня чему то научить?! У меня такой гигантский опыт по комбустологии, что я лучше любого врача в России» . Гордость и опыт его не позволял принимать ему что то новое. Он считал себя первоклассным врачем. Маша его сравнивала с гордым фараоном, меня с Моисеем, а Володю из КСБ с Аароном, который был моим «языком», так как по вопросам лечения я был «косноязычен». Себя она сравнивала с израильтянами которые были в рабстве. И что Иегова обязательно раздвинет «красное море» (вопрос с кровью) и она выйдет оттуда. Стратегию которую братья ему дали он даже читать не стал. Ну так или иначе мы надеялись, что теперь все точно должно закончится хорошо. Все кто вокруг меня знали о ситуации с Машей, выражали уверенность, что эта операция пройдет хорошо. Что таким образом Иегова прославит свое имя. И врачи узнают о том, что и без крови может выжить человек. Я тоже стал верить в это. Начался курс эритропоэтина. Гемоглобин медленно пополз вверх. Правда в этот раз он не поднимался выше 50. Выхода не было и операцию провели при этом гемоглобине. Так у маши началась последняя стадия ожоговой болезни –реконвалесценция.При таком низком гемоглобине мало шансов было на то, что кожа вообще приживется. Прошла неделя долгого ожидания и молитв Братьев и сестер в мире. После операции гемоглобин упал до 32. Потом был скачек до 36 и опять назад к 30. Эритропоэтин не капали потому считали бесполезным, объясняя это тем, что организм «выдал» и так все что может. Кожа не прижилась и не отторглась. Что-то посередине. После операции врачи на тот момент больше ничего и не делали. Произошла очередная «пауза» в лечении Маши, врачи не знали что делать и слушать советы не хотели. Я пожалел о том что мы не занялись отправкой Маши в Тюмень и понимал что это огромный риск, но и здесь ее попросту «убьют». По моей просьбе братья отозвались и начали помогать в переводе Маши. Тюменские братья и Ростовские из КСБ стали помогать мне организовать все это. Но к нашему большому сожалению мы опоздали. Опоздали в том плане, что ожоговый центр Тюмени не рекомендовал при гемоглобине 28 перевозить Машу. Она скорее всего умрет в дороге. Открытые раны, перемена давления, любая встряска все это при таком гемоглобине – смерть. Маша сильно истощилась, ослабла. Даже наши врачи стали говорить нам о том что ее надо кормить, что она истощенна. Но учитывая как ее «кормят», мы стали снова просить о том чтобы кормили ее. И наконец они нам разрешили! Разрешили 4 раза в день приходить кормить Машу. По полчаса. Еще братья подумали «за врачей», о сбережении крови. В разговоре с ними мы узнали что у Маши берут на анализыкаждый день8 куб. крови, через того же Гематолога (о котором я писал ранее, который рекомендовал использовать эритропоэтин), врачи снизили до 3 куб разв неделю! С 56 до 3! Жаль только что так поздно мы узнали об этом, это конечно не считая того как не экономно расходовалась кровь на перевязках. Врачи бездумно работали по «стандарту» , и они не беспокоились о том чтобы с учетом позиции Маши попытаться экономить ее кровь. По закону они ничего не нарушали, просто чтобы спасать ее надо человеком быть. Вообщем снизить анализы и кормить Машу мы успели на каких то 3 дня. Гемоглобин падал 28… 26… 25… 23… Маша стала задыхаться. Сердце билось так будто она все время бежит. Она говорила «мне страшно..». Мы (я и 2 матери) приходили кормить ее, а когда уходили от нее слезы душили нас и стоял ком в горле. Как же невыносимо было смотреть на это! Она мало ела несмотря на то что мы как могли ее заставляли. Но она старалась. Старалась как могла. Самые последние ее слова были сказаны моей матери (она последняя с ней говорила) «стас наверное расстроился. Что я отказалась есть. Я буду стараться, буду бороться и обязательно выйду отсюда». Один раз я насильно накормил ее, а Машу тут же вырвало.. желудок атрофировался уже еду толком не принимал. Она умирала.. но и перед смертью у нее было последнее испытание.весь мед. Персонал: Врачи, мед. Сестры, санитарки в те дни кто-то из жалости к ней, кто то из за других чувств стали сильно давить на нее. Санитарка Галя умоляла Машу часами перелить кровь. плакала и умоляла ее. Говорила ей «я тебя не прощу если ты умрешь». .

Понедельник 24 марта 2014 года. Утром мы пришли втроем. Должна была быть перевязка. Вышедший хирург сказал нам: «о! хорошо что вы сейчас пришли, посмотрите до чего довели Машу. » Запустили меня и Машину мать. Тогда я увидел Машу последний раз. Она лежала дрожала и задыхалась. Испуганные глаза бегали, на ней была одета маска. Вокруг нее собралось немало врачей, они что-то делали суетились. Хирург показал на эту «картину» пальцем и сказал: «вот! Она умирает! Это конец, ей осталось жить пару дней. Сейчас ей уже ничего не поможет.» и они сказали нам, чтобы и мы сейчас здесь подписали документ, что мы тоже против того, чтоб ей переливали кровь. Незнаю надеялся ли хирург на то что мы не подпишем,и пойдем против воли Маши, но когда я отдал подписанный документ, он посмотрел с такой досадой словно потеряв последнюю надежду сказал: «молодец! Подписал ты жене смертный приговор. Девчонке 22 года!!!» размахивая руками, он ушел. Я заговорил с реаниматологом о перфторане. Он переносчик кислорода, спросил можно ли купить. Реаниматолог сказал: «ну купи. Только он ей уже не поможет». Ее погрузили в медикаментозный сон. До последнего дня ей капали перфторан и оксепу.. . в четверг 27 марта 2014 года в 10.30 умерла моя дорогая жена. В тот день глав. Врач подошел ко мне пожал руку и сказал «мои искренние соболезнования», мне было удивительно что не было той реакции которую мы встречали все это время, что вот довели. Хирург подошел и выразил соболезнования, он сказал: «хочу выразить свои соболезнования. Да на протяжении этих 4ех месяцев мы ругались и спорили. Сейчас это не имеет смысла. Мы со своей стороны пытались спасти ее как умеем. Смерть никому не приносит радости. Искренне вам сочувствую». Галина санитарка увидев нас отвернулась и демонстративно прошла мимо. Она нас ненавидела теперь.

В этот же день мои друзья бросив все дела приехали. За десятки и сотни километров. Тело разрешили забрать в субботу, на этот же день мы назначили похороны. Машины родители живут в красносельском (краснодарский край) поэтому было принято решение похоронить Машу там. Из ростова мы забрали ее утром, а похороны должны были быть там. Ростовские братья и сестры пришли к моргу, когда мы забирали Машу. Пришло большое количество народу. Брат из ксб который «прожил» с нами все эти 4 месяца сделал небольшую речь. Он сказал о том что посмотрите сколько нас здесь собралось, а ведь практически никто из присутствующих, включая его не знакомы лично с Машей. Это просто говорило о том что этот случай дал широкую огласку, и искренних сочувствующих христиан здесь была не одна сотня. Он говорил о том что за все время свое служения Богу (он давно в собрании) никогда не видел таких жесточайших испытаний, только в публикациях читал. Говорил о том что эта девочка дала отпор Сатане, доказала как Иов, что человек может быть верным Иегове несмотря ни на что. Он сказал, задумайтесь, каждый из нас мы не имея и половины таких трудностей даем ли слабинку и радуем ли Сатану? Пока он говорил слезы душили его.Братья(сестры то понятно) стояли и плакали. Те кто не знали совсем Машу лично. Я сильно был тронут всем происходящим. Не описать всего словами, но атмосфера говорила просто о том, что сотни людей будут рады познакомится с Машей посмотреть ей в глаза и сказать, какая она молодец, что так ответила Дъяволу. На похороны в красносельском пришло еще больше народу. Речь делали в зале Царств. Он был забит битком. Брат делающий речь еле говорил ее.

Маша победила этот мир. Точно также как Иисус Христос и все его верные последователи. Своими страданиями и ценой своей жизни она сделала немало. Воткое-что малоеиз того что точно дала ее смерть:

(Машин отец не свидетель) Где-то за неделю до смерти, она сказала «если бы мой отец принял истину, то все что я прошла. Ни о чем бы не жалела. Ни об одном дне». На похоронах я передал ему эти слова. Просто передал. Он имеет право о них знать. С того дня он стал регулярно ходить на все встречи, был на Вечере и на конгрессе. Он сказал при всех «как хорошо, чтоу насесть надежда».

Когда она лежала в больнице и у одной из мед. Персонала сын попал в реанимацию. Она пришла не к кому-то а к Маше. И попросила: «помолись пожалуйста за моего сына». Подействовала ли так Машина молитва не буду утверждать, сын вышел из реанимации, но та женщина сказала: «твоя вера сильнее моей. Твой Бог обязательно тебя вытащит. Ты так уверенна в нем».

Другая из мед. Персонала хоть и относилась к Маше не очень, но и она сказала ей: «наверно ты знаешь за что борешься. Значит оно действительно стоит того».

Десятки раз я слышал от христиан слова: «я стал по-другому смотреть на свои испытания, мои трудности это ничто». Маша давала силы другим христианам быть верным Богу и бороться со своими трудностями.

Она дала мощное свидетельство врачам, они видели что она не фанатка. Видели что она хочет жить, но не ценой непослушания Богу. Неизвестно как потом когда пройдет время они будут вспоминать этот случай. Они приобрели бесценный опыт и может быть, если когда-нибудь кто из христиан попадет в такую ситуацию (чего очень не хотелось бы конечно), врачи спасут его.

Многого конечно я не знаю из того что дала смерть Маши. Она не была сверх человеком. Не имела «супердуховность». Лежа в больнице она спрашивала «почему я». Она обычной девочкой с теми же чувствами и страхами. У нее было желание жить, она хотела быть счастливой женой и дальше продолжать жить и служить Иегове. У меня тоже много вопросов, на которые я ответ узнаю только в новом мире. Но я уверен, что Иегова исчерпывающе на них ответит. В заключение скажу я и за себя. Маша перевернула мое сознание полностью. На моих глазах был такой огромный пример верности Богу. Все 3.5 года нашей совместной семейной жизни я считаю лучшими в своей жизни. Каждый день я хотел возращаться домой к жене. Не было ни одного дня, ни минуты (даже во время ссор), чтобы я пожалел о том что женился на ней. Ее - моя мать называла только дочерью, невестка было для нее что то далекое. Мои мирские родственники плакали узнав о смерти. Они тоже любили ее..

После смерти жены я «бросил» все наши вещи, свой инструмент строительный, собрал одну сумку и уехал «пальцем в карту» в санкт-петербург. (у меня здесь брат старший). А все что хотели взяли мои друзья. Я не смогу смотреть на все эти вещи и жить в тех местах где мы были с ней. Теперь меня ничего не держит в этом мире. В этом грязном злом мире. И я должен оказаться достойным. Достойным того чтобы мне было не стыдно назвать себя мужем такой жены. Служить Иегове и проявлять верность во всех мелочах также как делала это Маша и если придется пострадать за Иегову также как она, я сделаю это. Она это смогла. Смогу и я. Сможешь и ты - читающий это. Этот долгий рассказ я писал около месяца. Закончил я его писать 3 месяца спустя. В конце июня 2014 года. Меня спрашивали христиане, можно ли этот рассказ давать читать другим. Не толькоможно, но и яхотелбы чтобы это читали другие христиане. Этот рассказ составлен по просьбе братьев из Вефиля, в солнечном с той же целью – чтобы произошедшее с Машей укрепляло и давало силы христианам. Как же приятно ей будет потом узнать о том, что ее пример веры служил ободрением для тысяч христиан! Поэтому и ты читающий его, помоги мне в этом. Если тебя затронул этот рассказ, дай другим почитать его. И пусть он придаст духовных сил каждому прочитавшему!

P.S прошло еще немного времени. Иисус сказал, что сегодня будет воскресение Маши. Я с нетерпением этого ждал! Братья дали информацию, где встречать ее и я, мои, ее родители, ее друзья, ее знакомые и тысячи христиан которые совсем не знакомы с ней, но слышали об этом случае пошли чтобы познакомиться с ней. Вот она воскресла! Япобежалк ней! Без костылей, без трости! Крепко-крепко обнял ее и слезы радости покатились с моих глаз. Она спросила: «а что случилось? Я что, умерла? Или это сон?»

-нет – ответил я – это не сон. Ты в новом мире. Все твои страдания позади. Посмотри! Вон твой отец! Ты помогла ему принять истину. Посмотри сколько народу там стоит, это те кому ты помогла своей верой, они все хотят с тобой познакомиться.

- как же ты жил все это время??

- я здесь! Счастливый и радостный, это главное. А как жил я тебе потом расскажу а сейчас пошли тебя там ждут.

Маша знакомилась со своими новыми друзьями которые незная ее ждали встречи с ней. Встречала старых друзей. Встречала родителей своих и моих.не описать словами какие это минуты счастья были в тот момент! Иегова навсегда стер все слезы горя Маши и восполнил их слезами радости и счастья. Наша семья снова воссоединилась и мы вместе с ней и миллионами других христиан стали строить новый мир в котором больше «смерти уже не будет, ни скорби, ни вопля, ни боли уже не будет. Прежнее прошло.»

Рассказал Юрченко Станислав
Мой адрес: stasah@list.ru
Iriney.ru