[17.02.2014] Двойной стандарт как форма жизни

Захар Прилепин: все уже перестали удивляться, а я всё равно удивляюсь, мне больше делать нечего

Читаю текст известного либерального публициста Андрея Пионтковского. Он цитирует мою уже более чем месячной давности заметку про Украину, произвольно извлекая оттуда слова о том, что «...как было бы приятно, если б Украина вернулась через год, или там через три, сырая, босая, обескураженная».

В контексте статьи господина Пионтковского получается так, что я жду не дождусь, чтоб Украина босая вернулась к России и злорадствую по этому поводу. На самом деле я писал о том, что членство в Евросоюзе и в целом попытка выстроиться в неолиберальную систему принесло бы Украине колоссальные экономические проблемы. Было бы правильно, пишу я, если б эта чудесная страна, испытав на своей шкуре всё это, вернулась в свой собственный дом и дала бы своим собственным либералам и российским их подпевалам по лбу за их неуёмную веру в европейское благоденствие.

Господин Пионтковский банально передёргивает, причём делает это осмысленно и уже не в первый раз.

Далее он пишет о моей «откровенной и отмороженной братской ненависти» и о том, что я «захлебываюсь в своей имперской блевотине».

Стилистка характерная: очень напоминают колонки в советских газетах года эдак 1937-го.

Но меня вот что волнует: почему мои частные и досужие рассуждения про украинские дела являются «имперской блевотиной», а переговоры американских чиновников на тему, кого назначить президентом Украины, такой реакции у Пионтковского не вызывают? Кто-то может мне это объяснить?

Допустим, Россия повышает цену на газ для соседней Украины — это, в понимании моих оппонентов, имперское скотство и прочая блевотина. Хорошо. Но если Россия даёт Украине семнадцать миллиардов — это ведь всё равно скотство. Почему так? Нельзя, чтоб примеры скотства были взаимоисключающими, тут надо выбрать либо первое, либо второе.

Берём первое. Газ всё-таки наш, а не общий. Чтобы он шёл по трубам, русские путешественники осваивали территории, русское воинство, к сожалению, ходило туда и сюда по евразийским пространствам с огнём и мечом, потом мы строили, как умели, дороги, потом в проклятые советские времена проводили газопровод, заодно возводя ежегодно по новому городу вдоль газопровода; а попутно все эти столетия страна отстаивала своё право иметь этот газ, равно как и все остальные природные богатства, в непрекращающихся войнах — так почему мы не можем поднять на него цену? Кто-то не хочет в Таможенный союз, предпочитая Евросоюз, а кто-то хочет поднять цену на газ. У всех есть свобода выбора или не у всех?

Люди, которые находят вышеизложенную логику подлой, вместе с тем считают, к примеру, многолетнюю экономическую блокаду Кубы — нормальным политическим актом, а при слове «Куба» немедленно рассказывают про кубинскую нищету и проституцию, как будто никакой экономической блокады там не было и нет. Спросите у Пионтковского, он тут же проиллюстрирует мои догадки.

А тут вместо блокады — дают денег, семнадцать миллиардов — и никакой благодарности у Пионтковского.

Недавно другой прогрессивно настроенный сочинитель написал колонку про то, что не стоит равнять этнический национализм и национализм имперский. Подразумевается, что второй несравненно хуже.

Но здесь опять загвоздка.

Едва отдельные мрачные и грубые люди в России говорят о том, что нам необходим подъём национального самосознания — вышеупомянутые сочинители сразу голосят: здесь всегда была многонациональная страна (ну, то есть, империя) — посему, национализм для неё смертелен.

Но когда отдельные мрачные и грубые люди в России говорят о том, что здесь всегда была многонациональная страна (ну, то есть империя), и нам необходим подъём имперского сознания — вышеупомянутые сочинители требуют оставить свои имперские комплексы и строить «нормальную страну», а не фашистскую.

Вы прямо скажите: чего надо-то? И так не эдак, и эдак не так. Вам империю или не империю? Определитесь!

Если вы ставите этнический национализм выше имперского, то в России всегда найдутся доброхоты, которые во славу этнического национализма проведут здесь ряд мероприятий национально-освободительного толка. Но если вы уже передумали — тогда сообщите об этом прямо, а то многие в растерянности.

Или, скажем, Олимпиада — чем не повод обсудить всё те же двойные стандарты.

Есть люди, которые считают траты на Олимпиаду лишними и подлыми — какие могут быть Олимпиады, когда что в Тульской области стоят нищие деревни.

Но если тем же самым людям предложить всё отобрать и поделить, к примеру, у Прохорова или у Абрамовича — они посчитают тебя, ну, как минимум, негодяем.

В лучшем случае подробно расскажут, что «всем всё равно не хватит». А как же деревни в Тульской области — им бы хватило ведь?

«Право частной собственности священно», - ответят нам.

А почему право частной собственности, полученной путём подлогов, обмана и заказных убийств - священно, а желание государства — кстати, в кои-то веки совпавшее с желанием большинства населения — сделать большой спортивный международный праздник - не священно?

Закрываем вопрос: взаимопонимания мы всё равно не достигнем.

Но спроси у этих же самых людей: Голливуд — это круто?

Они скажут: Голливуд — это круто, и вообще безусловное доказательство величия Соединённых Штатов Америки.

Но Голливуд придумали в годы великой депрессии — когда сотни тысяч людей переживали банкротства, совершали самоубийства, дети становились сиротами и пополняли детдома — может быть, не стоило создавать Голливуд?

Нет, скажут, Голливуд создавать стоило, а наша Олимпиада всё равно — позор и признак русского рабства. Каждый честный человек обязан уважать Голливуд и презирать Олимпиаду.

Могут, конечно, ничего этого не говорить, а просто нахамить. К примеру, так: «Уважай свою Олимпиаду, кто тебе мешает, дыши глубже, всё с тобой ясно».

Но мне нет никакого дела до Олимпиады, я вообще её не смотрю, у меня и телевизора нет: мне просто интересен ваш образ мыслей.

Двойные стандарты — это не издержки российского либерализма. Это его суть. Это определённый способ мышления: он не может быть никаким иным, он может быть только таким.

Провести опрос на тему «Стоило ли сдавать Ленинград немцам» - это нормально, потому что свободные люди имеют право обсуждать любые темы и вообще человека надо приучать думать, а если он думать не желает, надо сто сорок тысяч раз пошутить в Фейсбуке про Кутузова и сдачу Москвы французам.

Ну, давайте приучать человека думать шире и проведём опрос на тему «Являлся ли Адольф Гитлер эффективным управленцем» или «Насколько была обоснована борьба нацистов против гомосексуализма». Вы же сами сказали: обсуждать можно что угодно, и человека надо приучать думать. Давайте тогда работать вместе на этом направлении. Что не так?

А? Что не так?

Вы думаете, это я вас спросил. Нет, это я себя спросил. И сам себе отвечу: всё не так.

Мы уже как-то понемногу как-то доказали всем просвещённым людям, фейсбуку и глянцу, коммерсанту и комсомольцу, спутнику и погрому, что обменять страну, которая контролировала половину земного шара на страну, которая не контролирует саму себя, из которой валится национальное богатство в мировые офшоры как из дырявого мешка — это в целом правильный выбор, только надо подкорректировать питерских.

Нормально обменять страну, в которой никому никогда не приходило в голову заходить в школы и офисы с ружьём - на страну в которой стреляют по детям и взрослым ежемесячно.

Нормально обменять страну, в которой не торговали детскими органами и взрослыми людьми - на страну, которая занимает по этим позициям одно из заметных мест в мире.

Нормально обменять страну, где в статусе главного русского писателя был Михаил Шолохов - на страну, где на это место будто нехотя, болезненно морщась от скромности, уселся некто Акунин, поправил очки и неспешно занялся историей России: история про князей, роман про князей, история про царей, роман про царей — аккуратный и добросовестный человек, почти как Чехов на Сахалине.

Нормально обменять страну, которая брала если не первое, то второе место на любой Олимпиаде - на страну, которая борется то ли за седьмое, то ли за десятое, и при этом на чистом глазу повторять: «Спорт — это не про империи, спорт — это про людей». Да что вы? Люди, что ли, испортились? А то нам всё кажется, что обстоятельства.

Всё это нормально, дурной тон только напоминать об этом.

Ко всему можно было привыкнуть, и половина страны уже привыкла. Спроси любого молодого городского человека: «Нормально?» - и он скажет: «А чё, нормально».

Но это только моим оппонентам кажется, что он так говорит, запутанный путинской пропагандой. На самом деле, он вырос в созданной моими оппонентами стране - они его родители. Это они снесли всей стране планку вкуса, здравого смысла, элементарных человеческих представлений о чести и достоинстве.

Теперь люди хватаются за любую соломину, чтоб не осиротеть вконец.

Тем временем мои оппоненты сплотились плечом к плечу против самой страшной беды — некоей Скобейды, с терпким ощущением противостояния толпе, охлосу, быдлу — на них якобы скорым поездом несётся ура-патриотический тренд, а они последние вменяемые, стоят на путях, как Вицин, Никулин и Моргунов.

Как будто никто не замечает, что они сами в таком же поезде, а то и в бронепоезде, что они сами в тренде, и толпа — это тоже они: законодатели мод, короли подиума, журнальные персонажи, бесперебойные комментаторы, гении креатива — плечом к плечу, бедром к бедру.

Люди, которые радовались этому порядку и готовы были перегрызть за него глотку в 1994 году, как-то мирились с ним в 2004 году, в 2014 году возглавляют борьбу против него, постанывая от ощущения своей восхитительной рукопожатности.

Неустанно говорят о своём гуманизме, а сами всё время ждут, чтоб кто-нибудь вымер, чтоб у них хоть что-нибудь получилось. Заметили, как часто наши либеральные деятели говорят: «Ничего не получится, пока не вымрут все совки». Совков мало, поэтому берут шире - «Ничего не получится, пока не вымрет поколение, родившееся при Советской власти». Но так тоже охват недостаточный, поэтому размах увеличивается: «Ничего не получится, пока не вымрет всё местное быдло».

Коси, коса, пока роса.

Пока не вымрет советское поколение, говорите? А что вы такого сделали, чтоб с ним равняться, малахольные мои? Оно вымрет – я останусь. И ещё посмотрим, кто из нас первый вымрет.

Захар Прилепин
Православие.ру