[19.11.2010] «Комсомолка» помогла спасти сектантов, которых увел в тайгу поп-расстрига
Завершилась операция по спасению отшельников-богомольцев, четыре года назад ушедших в тайгу Восточных Саян. Наш спецкор, принимавший участие в поисках, рассказывает, как это было.
ОТЧАЯННОЕ ПИСЬМО
Месяц назад мне на форум сайта kp.ru пришло письмо. Девушка по имени Елена написала, что сбежала из тувинской тайги, из религиозной секты.
Из письма Елены Тельных:
«Силы нас покидали от недостатка питания. Работать было тяжело, буквально падали в снег. В избушке было очень холодно. Печь топили три раза в сутки. Свод стал рушиться. Боялись обвала печи и поэтому не стали сильно топить. Ели только, чтобы согреться, но тарелки супа для этого не хватало. Лишь на Наташины поминки спекли по дополнительному блину. Маленькая Танечка тогда сказала: «Никогда я не наедалась так, как на Наташины поминки!» Дети все время голодали, а монахи готовы были перехватить последний кусок у них изо рта…
…Смерть Натальи (18-летней душевнобольной девушки. – Прим. ред.) была ужасной. Она ходила кругами по собственным следам – по всей видимости, хотела выйти из мари на дорогу. Валенки и колготки сняла – были мокрые. Сама ползла на четвереньках. Доползла до кромки льда, кровь пошла носом. Она что-то искала в сумочке. Рядом шишки, ее «игрушечки», в одном ухе серьга. Вытянувшись на льду, зажав в кулачки свитер, подаренный батюшкой, со взглядом, устремленным в небо, и полуоткрытым ртом, она отходила ко Господу. Ножки, как в валенках, были покрыты льдом… Батюшка отслужил литию. Стали ее чистить…».
Как следовало из писем Елены, в 2006 году очередной «спаситель» – батюшка Константин, в миру Александр Воробьев, бывший священник Самарской епархии, сбрендивший на почве неприятия ИНН и власти антихриста, увез из Самары 33 верующих в таежную глушь. Поселились они в непроходимых дебрях на стыке трех границ – Тувы, Бурятии и Монголии. Предварительно распродали квартиры, дабы всецело принесть себя во служение.
На тот момент, когда Елена мне написала, в тайге оставались всего 6 человек, в том числе архимандрит Константин. Из них трое инвалидов – Серафима (инвалид ДЦП, на коляске, работают только два пальчика), Вера (около 70 лет), Васса (ДЦП, передвигается с большим трудом, 28 лет). Среди более-менее дееспособных – тетя моей собеседницы Татьяна Лобанова и монахиня Анастасия.
Остальные или сумели сбежать, как Елена (она, когда поняла, что в тайге их ждет верная погибель, отпросилась лечиться в Иркутск и не вернулась), или умерли.
Отшельников не раз пытались вывезти из тайги. Та же Елена Тельных, как вернулась в Самару, побежала в прокуратуру. В прошлом году в скит прилетали спасатели, но сектанты уезжать отказались.
- Почему? – спросил я Лену.
- Они не имеют моральных и физических сил. Находятся в страхе и под гипнозом Константина, – ответила она.
А в сентябре этого года навестил сектантов их бывший собрат монах Василий, который потом поведал Елене, что люди истощены и бедствуют, а их гуру Константин ищет в горах пещеру, в которой можно перезимовать. Елена поняла, что ждать больше нельзя, еще раз обратилась в органы, а потом и в «КП».
Мы с ней и еще с одной бывшей самарской затворницей решили отправиться в те края. Отыскать и вызволить из неволи женщин, ежели они еще живы.
УКРЫЛИСЬ ОТ «КОСМИЧЕСКИХ ГЛАЗ»
Елена мне объяснила: она точно не знает, где сейчас обитают затворники. У отца Константина были навязчивые предчувствия, что его общину разыскивает ФСБ со спутников. Потому он все время меняет местоположение секты – ищет надежные горные пещеры, дабы укрыться от «космических глаз». Каково инвалидам в холодной пещере (если нашли такую), и чем они кормятся – представить сложно.
Затворники, по мнению Елены, должны были находиться где-то в районе тувинского озера Белин-Холь, по реке Белин и ее притокам. Ближайшее село Орлик примерно в 90 километрах – в Бурятии. Вертолету садиться негде – горы.
В общем, задача перед нами стояла не из простых. Втроем не справиться. Поэтому к вероятному месту жительства отшельников сквозь пургу по сугробам на снегоступах отправляется группа из 18 человек – милиция, СОБР, ФСБ, спасатели-профессионалы из МЧС, бывшая отшельница Елена и ваш автор.
…Непогода все злее, а Саянские горы все выше и круче. Машины буксуют на серпантинах, рискуя свалиться в пропасть.
За день наша группа добралась до последней базы геологов. Дальше дороги нет. Только глубокий снег, непролазный для вездехода, и неизвестность, в которой надо искать отшельников. Место пристанища до сих пор неизвестно. По всем прикидкам, это километров 30, а то и все 60 западнее геологов.
Ночью сильно мело, и руководство спасательной экспедиции решило отправить на дальнейшие поиски только десятерых самых выносливых и обученных, которые могут спать на снегу и питаться хвоей, таща на себе оружие, утопая в снегах по пояс.
Мои физические возможности командиры, к сожалению, недооценили. И теперь мы с бывшей затворницей Еленой остались на базе геологов.
В то же время командование группы поручило мне ответственную задачу: добыть вертолет, без которого, как показывает реальность, вся экспедиция будет напрасна. Ведь если бойцы отыщут отшельников даже всего лишь километров за тридцать от базы геологов, то как выносить неходячих женщин? Перетаскивать их на плечах не под силу даже самым выносливым.
«Я – КАНДИДАТ НАУК. ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ, В ТАЙГЕ, С ЛОМОМ?»
И вот я сижу на базе геологов в 30 километрах от сектантской обители и вместе со странницей Леной коротаю время в монгольской юрте с железной печкой посередине.
Наша юрта на высоте 2067 метров – на склоне (плече) горы Тэнгисин-Дабан. Лена сама колет дрова по старой таежной привычке. Топор мне не доверяет. А вечером, сидя у печки, тихим певучим голосом рассказывает про свою жизнь в таежной секте.
- Однажды уже поздней осенью мы с монахиней Анастасией, девушкой кроткой и милосердной, заготовили глину, чтобы зимой замазывать щели в печках. Глину сложили под лавку в бане, где отец Константин и обнаружил ея, пошедши мыться.
- А это что?! – вопросил он всевластным гласом.
- Это, батюшка, глина для починки печек, – отвечали мы кротко.
- Как?! Без моего благословения?! Сейчас же выбросить вон!
И мы повиновались смиренно. А скоро у отца Константина в собственной келье треснула, задымила печь. Тут-то он и благословил нас идти за глиной. Благословение это случилось вечером перед ужином, и мы, поцеловавши руку архимандриту, отправились вместо трапезы исполнять благословение.
Но в тайге уже сильно похолодало, земля промерзла. С ломом, кувалдой, керосиновым фонарем и молитвой принялись за работу. И вот долблю я замерзшую землю, она не долбится. Настя держит фонарь, а я уж покрылась потом, и вдруг мне сделалось так смешно: я, неглупая самарская девушка, без пяти минут кандидат исторических наук… зачем я здесь, посреди тайги, темной ночью долбаю ломом?
И вот я здесь, а Настенька до сих пор служит Константину верой и правдой, голодает и терпит холод…
- Ради чего?! – спросил я рассказчицу Лену.
- Да любит она его!
- Так разница же у них в сорок лет!
- Всяко в жизни бывает, – молвила тихо Лена.
- А что есть любовь?
- Любовь – есть Бог, – загорается Лена. – А главное в любви – это самопожертвование ради других людей.
- Почему ж ты тогда не любишь отца Константина и желаешь для него наказания?
- Отец Константин – это редкий человек, который погасил в себе это Божественное начало. И думаю, через наказание он мог бы опять пустить в себя Бога.
- Почему же ты выбрала для себя такого неправильного поводыря, как Константин?
- Я не выбирала, это он меня выбрал.
- Он выбрал тебя, потому что девиз твой – жертвовать во имя любви. Ты жертва. Тебе, как и всякой жертве, нужен свой мучитель. Вот вы и нашли друг друга!
- Ну да… – соглашается Лена. – Я была не единственная его жертва. Он собирал вокруг себя тех, кто всегда готов отдать ближнему последнюю рубашку. И я буду его жертвой, пока Константин мучает там других людей.
«ГОЛОДАЛИ МЫ ДОЛГО И ТЯЖКО»
- Я теперь понимаю, что он тешил свое самолюбие и упивался, когда ему на ноги надевали ботинки, завязывали шнурки, – продолжает Лена.- Причем этой высокой чести удостаивались только избранные. И Константин сам определял, кому ныне дать в награду постирать свои трусы и носки. Другие завидовали этим счастливчикам.
Было также заведено обязательно доносить батюшке о грешных помыслах общинников. Например, если кто-то негодовал, что повариха матушка Илария мало накладывает еды, то эта Илария тут же бежала к батюшке и жаловалась. В таких случаях отец Константин благословлял Иларию накладывать этому человеку еще меньше.
Голодали мы постоянно и тяжело. Зато сам Константин в еде себе не отказывал. Ему готовили пирожки, блинчики, морсы и прочее. Как объясняла нам его приближенная матушка Феофания, отец Константин подвигами своими давно заслужил ореол святого, и быть бы ему уже в царствии Божием, но Господь ради нас, грешных, оставил его на Земле, чтобы батюшка нас спасал от антихриста, а следовательно, он был выше того, чтобы голодать со всеми…
Больше всего мы боялись проклятий, которыми отец Константин то и дело стращал тех, кого подозревал в неверности и сомнениях. «Все ушедшие от меня да будут прокляты мною!» – говорил он сурово, и люди переживали животный страх.
Когда Константин был в хорошем расположении, он рассказывал разные чудеса о своей жизни. Например. В юные годы служил он в цирке, убирал фекалии за собачками. Как-то ехали они поездом и топили в вагоне печку. Вдруг забилась дымовая труба. Батюшка на ходу вылез на крышу и принялся трубу чистить. А были то времена, когда страна переходила от паровозов на электрическую тягу. И где-то в районе Байкала паровоз подъезжал к тому месту, с которого начинался электропровод. А батюшка наш не ведает. Сидит он себе на крыше да трубу прочищает. И вдруг ему глас небесный: «Ложись! Провода!» Многие слушали те рассказы с верою и восторгом. У меня же они вызывали сомнения, я все больше теряла доверие к нашему батюшке.
ЖИВУТ В БРЕЗЕНТОВОЙ ПАЛАТКЕ, ОТОЩАЛИ И ЕЛЕ ДЕРЖАТСЯ
Наконец по спутниковой связи спасатели сообщили, что вышли к отшельникам-богомольцам. Рассказывают: три женщины разрыдались от радости и готовы сейчас же вернуться к себе в Самару. Сам же религиозный сумасброд Константин появлению спасателей не обрадовался. А две его приближенные монахини пока лишь безмолвствуют. Живут они в брезентовой палатке, продуваемой и промерзшей насквозь. Люди изрядно истощены и передвигаются с трудом. С ними собака, у которой от голода выпали зубы, сквозь шкуру проглядывает скелет. Одна из женщин, двадцати восьми лет, похоже, беременна. Но это пока что предположение.
Еды у них нет почти. Месяц назад этот Константин с двумя женщинами приходил к геологам за продуктами. Взяли на базе крупы и прочие продукты. Но на обратном пути, видно, совсем потерявши силы, оставили почти все съестное – крупы и сухари – в тайге. Ныне они варят раз в день на шестерых лишь две горстки крупы и получают от Константина по чайной ложке растительного масла.
Три женщины, совсем неходячие, умоляли спасателей не оставлять их здесь на верную смерть. Две другие, включая барышню с подозрительным животом, философствуют – на все воля Божия.
Воля Божия, по всей видимости, вернет в мир и отца Константина (или же человека, выдающего себя за оного), поскольку никаких документов у него при себе нет. И следует установить еще личность этого гражданина, отчего-то скрывающегося в погранзоне.
ЖИВЫХ УВЕЗЛИ, МЕРТВЕЦОВ ОСТАВИЛИ
Утром 16 ноября за сектантами прилетел вертолет из Кызыла и забрал их всех, включая отца Константина, в столицу Тувы. На первое время отшельников, как я полагаю, поместят в больницу, а с Константином, наверное, будут работать следователи. Предположительно на его совести несколько мертвецов из числа сектантов. 18-летняя Наташа – замерзла в тайге. Женщина 55 лет -умерла от рака. Женщина 65 лет – скончалась от воспаления легких. И двое мужчин, обоим около восьмидесяти лет, умерли, возможно, просто от старости…
В начале спасательной операции были соображения об эксгумации трупов. Однако спасатели, столкнувшись с тяжелейшими условиями тайги, вполне справедливо отказались выдалбливать тела захороненных.
А мы с Леной остались дожидаться вертолета, который должен переправить нас в Кызыл, к эвакуированным отшельникам. Мне есть о чем потолковать с отцом Константином, который увел за собой в тайгу больных женщин, стариков и детей…
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
Осторожно – психопат в рясе!
Удивительно, что на форуме kp.ru нашлось немало читателей, которые требовали оставить богомольцев в покое. Дескать, люди сами избрали себе вот такую жизнь (читай – погибель) и не следует вмешиваться в их судьбу.
На самом деле люди не виноваты. Они стали жертвами очередного свихнувшегося «поводыря», который их убедил распродать квартиры и отдаться во мнимое служение Господу. Почему служение мнимое? Давайте поговорим.
В православии ясно сказано, что человек разумный и праведный есть соработник Бога. То есть, как я понимаю, Богу нужны на Земле человечьи умы и руки, чтобы творить красоту, добро, бороться со злом. Зачем Ему люди, молящиеся под сосной, просящие о личном спасении? Проку с них – ноль. Если желаешь Богу помочь, так сделай хоть что-то полезное: яму на дороге зарой, отыми у ребенка пиво… – и будет тебе спасение! А расшибать ежедневно лоб пред иконами вместо богоугодных дел – это обманывать и себя, и Господа.
Но бОльшая беда в том, что при нынешней свободе вероисповедания много всякого сумасбродного люда хлынуло в ту религию, облачившись в одежды духовников. Красноречивые и энергичные, с болезненной тягой властвовать над умами и даже с явными психическими расстройствами, они с истинной верой, конечно же, ничего общего не имеют. Это те же кашпировские, грабовые, только как бы под лоном церкви. И данные сумасброды легко подчиняют себе слабовольных и слабоумных. Вспомните пензенских подземельцев, чуть не похоронивших себя заживо.
Простому верующему трудно отличить психопата в рясе от нормального священника. Тут я бы взывал к серьезной кадровой политике со стороны духовенства.
Что касается отца Константина, то его сумасбродность налицо. Повести людей, включая инвалидов, в глухую тайгу, в горы… Это что?! По крайней мере – полная безответственность перед людьми.