[24.08.2024] Выступление протоиерея Александра Новопашина на расширенном заседании Научно-консультативного Совета при Антитеррористическом центре стран СНГ
Повторяющиеся случаи нападения исламистов из "тюремных джамаатов" на сотрудников ФСИН говорят о том, что слова экспертов, предупреждавших о подобной опасности ещё 6 лет назад, если и были услышаны, то не были восприняты всерьёз. Результаты игнорирования давно обозначенной проблемы мы видим и в событиях 16 июня в ростовском СИЗО-1 и в событиях 23 августа в волгоградской ИК-19. Повторно публикуем фрагмент выступления протоиерея Александра Новопашина на расширенном заседании Научно-консультативного Совета при Антитеррористическом центре стран СНГ в апреле 2018 года.
С какого времени началась вербовка заключенных в экстремистские организации псевдоисламского толка, преимущественно, конечно, в ИГИЛ, сказать можно только приблизительно – скорее всего это началось с 2005-6-7-х гг. А уже в 2010 году вербовочная деятельность в исправительных колониях (ИК) начала представлять серьезную проблему. Еще через два года об этом начали говорить во всеуслышание. Согласно одному из исследований того времени, из 100 взятых выборочно новообращенных ваххабитов, осужденных за терроризм или объявленных в розыск, 8 приняли ваххабизм в ИК. И это уже не просто цифры, это уже статистика, которая ничего хорошего не предвещает. Эти 8 (а сейчас может быть и больше) процентов говорят о том, что в ИК вербовочная деятельность поставлена на высоком профессиональном уровне. Вербовщики-ваххабиты действуют нагло, дерзко, или наоборот, осторожно, в зависимости от обстоятельств. Но им удаётся сплотить вокруг себя или своей идеи людей, которые активно противостоят и администрации, и воровскому закону, нередко выходя победителями в этой борьбе за счёт того, что, как сказал один бывший заключенный, в своих целях готовы идти до конца. Многих подкупает такое их поведение, с ними предпочитают не портить отношения, а кто-то решает стать таким же как они. Тем более, когда такие «крутые» «идейные» парни сами предлагают тебе духовно породниться, стать им «братом».
Другая категория заключенных, которые оказываются в секте ИГИЛ, это те, кто впервые попал в колонию и испытывает сильнейший стресс. Не только от того, что оказался в колонии, но и потому, что не знает, как себя здесь вести. Кто-то наделает глупостей, и потом попадает в немилость у сокамерников, и из этой ситуации ему уже будет сложно выйти прежним человеком. Другие вроде и не делают ошибок, однако из-за лишения свободы совершенно замыкаются в себе, молча и очень глубоко переживая свое горе. А как показывает практика, наиболее восприимчивыми к идеям террористов являются люди с заниженной самооценкой, по каким-либо причинам оказавшиеся наедине с самими собой, со своими проблемами, попавшие в трудные жизненные ситуации. Им-то, не зависимо от их национальности,и предлагают «выход» и одновременно свое покровительство ваххабиты.
Им предлагают стать якобы правоверными мусульманами, войти в группу верующих. «Правоверные мусульмане» - звучит, как «традиционный ислам», тот ислам, который является традиционной для России религией. Значит, думают они, ничего страшного в этом нет, я приму это предложение и жизнь моя наладится! Но ваххабиты под традиционным исламом как раз и понимают ваххабизм. А ваххабизм — это уже терроризм. Это убийства. Но об этом на первых порах не говорят. Напротив, объясняют, что ваххабизм - это-то как раз и есть истинная вера, настоящая вера, чистая вера, которая говорит о любви ко всевышнему, о любви к брату, о терпимости (к христианству в том числе) и так далее. О насаждении своей веры огнем и мечом, о якобы «священном джихаде», о самопожертвовании во имя «чистого» ислама – это будет потом. Некоторые люди соглашаются, рассчитывая на то, что после заключения, на воле, они вернуться к прежней жизни и все это забудется как страшный сон. Но они не учитывают тот факт, что все время, пока они находятся в колонии, над ними будут работать, психологически обрабатывать, подготавливать к тому, чтобы они стали доблестными воинами аллаха, - звучит красиво! - а, по сути, смертниками, действующими по указке своих учителей, настолько же далеких от традиционного ислама, как и они сами. И после на свободе их тоже вряд ли оставят в покое.
Впрочем, есть и такие, которые изначально готовы воевать в рядах ваххабитов, потому что это круто, потому что их будут бояться, но о том, что их просто используют как «пушечное мясо», они конечно, не думают, или предпочитают не думать.
По понятным причина, вербовке легче поддаются те люди, которые по месту проживания, по национальности изначально связаны с исламом. Однако в последнее время в ваххабизм стали приходить и молодые славяне преимущественно из-за протестных настроений. Такие и раньше были. Однако в последнее время эта тенденция становится все более выраженной, и в исправительных колониях тоже, что не может нас не волновать.
Затронутая нами тема – вовлечение в террористическую и экстремистскую деятельность лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, - актуальна во всех регионах, в том числе Сибирском. Так исторически сложилось, что Сибирь — многонациональный регион, где традиционный ислам исповедует немалая часть населения, и вероятность того, что под прикрытием традиционной религии могут обучать запрещенным в стране идеологиям, у нас достаточно высокая. Тем более что регион ежегодно принимает большое число трудовых мигрантов из стран Средней Азии, среди которых сегодня немало приверженцев радикального ислама. Оказавшись в кругу своих земляков из национальных диаспор, они активно предлагают ваххабитскую литературу, постепенно привлекая в ваххабизм новых членов и, конечно же, налаживают связи с исправительными колониями, в которых – в последнее время особенно – немало их сородичей. На свободе многие из них, может быть, и не исповедовали активно ислам, но, попав, в колонию, начали проявлять к религии повышенный интерес. Однако именно потому, что о традиционном исламе они изначально знали немного, то как раз их-то и легче всего ввести в заблуждении, представив ваххабизм истинной религией.
Еще одна нехорошая для нас тенденция - резкое снижение возраста террористов. По статистике правоохранителей, средний возраст террориста сегодня — 27 лет, смертника — 24,5 года. Террористы заинтересованы в привлечении к своему делу именно молодых людей. Потому что они более активны, но главное, они не имеют достаточного жизненного опыта, и их легче – давайте называть вещи своими именами – одурачить. Причем здесь исправительные колонии? Находящиеся в этом зале люди, специалисты, знают: половина и даже больше половины заключенных в ИК – молодые люди в возрасте до 30 лет. Какое раздолье для ваххабитов! Как, впрочем, и для язычников, и для русских фашистов, и для псевдопротестантов (неопятидесятников), и других сектантов, проявляющих вербовочную активность на территории нашей страны, на территории исправительных колоний.
Сегодня на территории пенитенциарных учреждений, в каждой российской колонии, организованы ваххабитские (а по сути террористические) ячейки. Где-то они более многочисленные, где-то менее, но они абсолютно точно представляют серьезную угрозу. Это настоящие террористические школы, которые в ИК существуют и процветают… А ведь после них бывшие заключенные выходят на свободу не столько ваххабитами, сколько вполне сформировавшимися радикальными исламистами и террористами-смертниками.
Что же прикажете делать?
Я за радикальные меры в отношении деструктивных организаций и движений, и в этом смысле я тоже «радикал». Потому что все тоталитарные секты экстремистские по своей сути. Мы предупреждали об этом еще двадцать лет назад. В 2002 году в Екатеринбурге прошла международная конференция, на которой отмечалось, что «Тоталитарные секты – это угроза религиозного экстремизма». Все они потенциально опасны в плане террористической деятельности. Такая секта как Аум Сенрике наверняка всем известна своей террористической акцией в токийском метро. Но в том-то и дело, что подобных ей сект в мире, которые используют террор в отношении мирного населения или в любой момент готовы его использовать, много. Поэтому – считаю! - тоталитарные организации и всевозможные деструктивные течения, в том числе ваххабизм, необходимо запретить. Да, возможно, вербовщики не сразу прекратят свою деятельность, уйдут в подполье, затаятся, но действовать легально или почти легально они уже точно не смогут. Поэтому и масштабы будут не те. Я не одинок в своем мнении. Известный российский исламовед профессор Роман Силантьев говорит: «Все повально террористы у нас исповедуют ваххабизм, это уже само по себе должно навести на некоторые мысли. Пока ваххабизм не запрещен, террористы будут людей из ваххабитской общины вербовать себе». Повторю: тоже самое касается деструктивных тоталитарных сект. Их не нужно контролировать. Их нужно официально признать экстремистскими и запретить.
Запреты позволят сотрудникам ИК однозначно жестко пресекать любую подозрительную деятельности последователей этих организаций. В этом случае, заключенных, которые проявили интерес к ваххабизму, пусть даже поверхностный, можно будет не просто предупреждать, но проводить с ними серьезную разъяснительную работу, а за одно и проверить на предмет экстремизма. Да так, чтобы после этого они за километр боялись подходить к подозрительным сокамерникам. Люди должны знать, что любое, даже минутное, общение с ваххабитами может принести им серьезные неприятности. Жестко? Да. Жестоко? Нет. Справедливо. Цель – спасение жизни детей, женщин, стариков.
По-хорошему, все, кто так или иначе был связан с экстремистскими сектами должны быть изолированы от других заключенных, потому что чаще всего экстремисты фанатично преданы своей идее и непременно будут вести вербовочную деятельность в любых условиях. Или же им настолько хорошо платят за «завербованный материал», что они готовы претерпевать любые трудности, чтобы только хорошо заработать, стать обеспеченными, пусть даже и воспользоваться заработанным они смогу нескоро. Специальные тюрьмы для террористов и вообще заключенных с радикальными взглядами есть в США, Израиле (в Израиле, кстати, с террористами вообще не церемонятся) других странах, отдельные корпуса для террористов выделяются во Франции. Не так давно спецтюрьмы для радикалов предложили организовать в Казахстане и Кыргызстане.
Ну а пока псевдоисламские, неоязыческие, неопятидесятнические и прочие новообразования не запрещены, нам приходится работать на этом уже распаханном сектантами поле. Мы не можем спокойно ждать у моря погоды и смотреть как людей превращают в безжалостных убийц. Наше оружие – это православная миссия в исправительных колониях.
Мы далеки от мысли, что рано или поздно сами заключенные будут пресекать вербовочную деятельность ваххабитов, неоязычников и прочих сектантов в ИК. Однако надеемся, что благодаря резкому неприятию сектантских идей они заставят вербовщиков умолкнуть. Может быть, те и не оставят своей деятельности совсем, но она уже точно не будет эффективной.
Протоиерей Александр Новопашин