Восточные культы - общие понятия

Заслуженный профессор Королевского Орхусского университета, Президент международного института по изучению современного сектантства “Диалог-центр”, патриарх современного христианского сектоведения - Йоханнес Огорд. (Орхус, Дания)

Cуществует ли принципиальное различие между тоталитарными сектами XIX, XX и XXI веков? Вряд ли: все эти секты вписываются в единое неодвижение, которое можно проследить с последней трети XIX в. и до настоящего времени.

Нео-движения во всех религиях — это разновидности общей “religio moderne”, а разные типы модернизма различаются, в сущности, лишь степенями либерализма, который красной нитью проходит сквозь все эти течения и отличает их от классических версий исходных религий.

Конечно, изображать новые религиозные движения (НРД) как полное единство — обобщение не совсем корректное: хотя каждое НРД мы и можем рассматривать как некое выражение модернизма, — эти воплощения “religio moderna” в то же время могут весьма сильно отличаться одно от другого, поскольку весьма отличаются друг от друга породившие их традиционные религии.

Так, мормонизм — производное от христианства — сильно отличается от Арья самадж — производного от индуизма, и от Сока гаккай — необуддийской секты, хотя все это — НРД, характеризующиеся стремлением вписать традиционные религиозные верования в условия современного “свободного мира”.

Сансара — это вечная круговращательная зависимость от того, что было сделано. Прогресс же означает временное, линейное движение вперед, к тому, что должно произойти.

Сансара переводится как “блуждание” (по телам); это традиционное для Востока понимание неспособности человека вырваться из круговорота явлений. Сансара означает абсолютную причинность: каждая вещь и каждое явление — результат чего - либо, и эту зависимоть изменить нельзя.

Прогресс же означает, что может произойти всё что угодно, поскольку бытие движется и развивается в устремлении к лучшему будущему.

Итак, можно обобщить: сансара — круг, неизменность, застой — восточная модель; прогресс — линейность, устремленность в будущее, реформы или революции — модель западная.

Восточное общество построено на различных формах кастовой системы и опирается на понятие сансары и такое важное ее составляющее, как карма — базовая причинность, определяющая ход сансары. Вы — неизбежный результат вашего прошлого; в этом и заключается карма. Всё повторяется — как следствиеэтого во веки неизменного следования.

Христианские миссионеры, вторгаясь в общество, основанное на идеях кармы и сансары, привносят с собою совершенно иную модель бытия. Да, христианству ведом закон, твердо и неотступно взывающий к бытию человека — но благая весть христианства другой природы: она возвещает свободу, изменение, новую жизнь.

Модель сансары/кармы неизбежно отторгает христианское благовестие. Однако вместе с христианскими миссиями пришла и западная культура, а с нею и эволюционные идеологии — прежде всего дарвинизм.

Можно понять, как из индуизма вырос неоиндуизм. Как правило, индусов поначалу привлекало христианство, и они склонялись к обращению. Но в конечном итоге они предпочли христианизации - вестернизацию (европеизацию), то есть модернизм и либерализм.

Уже первые реформы индуизма отражают это первоначальное притяжение к христианской миссии и последующий откат к западным либералам и эволюционистам, и прежде всего к теософам: эти, хотя и представляли собою явление сугубо западное, гораздо лучше совмещались с традиционными восточными религиями, поскольку всегда боялись христианских миссионеров и противостояли им.

Подобные тенденции обнаруживались в большинстве азиатских культур, но, вне всякого сомнения, образцовыми в этом отношении являются Индия и Япония. И теософы внесли основной вклад в трансформацию существеннейших сторон традиционных религий этих регионов. Конечно, модернизм в каждой из этих религий носил свой отпечаток — индуистский, буддистский, синтоистский и др. Но важнее то, что общий характер этой религиозной модернизации кардинально отличался от модернизации западной, неизменной предпосылкой которой всегда оставался христианский либерализм.

Общим для Востока и Запада было стремление к секуляризации. Мощное секуляристское движение, охватившее западную интеллигенцию с 1870 г., имело много общего с тогда же возникшим феминизмом; феминистское движение поддерживали женщины, стоявшие во главе теософских обществ: госпожа Блаватская, Анни Безант, Алиса Бейли и другие, а также их умные и энергичные помощники - мужчины: полковник Олкотт, “епископ” Лидбитер и другие. Взгляд на теософию как оборотную сторону секуляризаций может показаться необычным, но это очень важно.

Все секуляристские движения, начиная с последней трети XIX в., характеризуются антирелигиозностью: во всем мире они противостоят официальным религиям, выдвигая в качестве альтернативы идеологию и гуманизм. Вызрев к следующему, XX веку, эти идеологии — социализм и фашизм — показали свой антигуманный характер.

И хотя религиозность осталась, сама религия обратилась против Бога. Новые идеологии воплотились в безбожных и богоборческих религиях. Человек был возвеличен и превознесен: нет ничего выше человека, человек — мера всех вещей; совершенно очевидно, что этот культ человека подразумевает “нового человека” идеального; вероисповедание не важно — лишь бы он был новым!

Новые, модернистские религии претендовали на создание такого истинного нового человека, “божественного человека”, возвысившегося над временем, пространством и причинностью. Работа по выведению этой “новой твари”, способной жить по законам нового мира, потребовала чудовищных человеческих жертв, а всякое отклонение от партийных директив каралось заключением в концентрационный или исправительно-трудовой лагерь, где уничтожение людей было поставлено на конвейер — конечно же, для блага нового общества.

Комиссар стал полномочным представителем нового порядка, а “моралью” этой машины был закон джунглей. В эту картину прекрасно вписался дарвинизм - в качестве “социального дарвинизма”, сформулировавшего и утвердившего закон джунглей: “выживает наиболее приспособленный” — то есть сильнейший.

Очевидно, что это полностью противоречило христианской этике и что война против церквей была закономерным следствием этого. Неизбежным было и усиление противостояния между новыми варварами и христианами, неизбежны были и мученики за веру.

Йога — общий термин для ряда различных йогических систем, созданных и применяемых различными йогическими гуру. Конечно, буддийские и индуистские гуру очень отличаются, но есть между ними и много общего.

Прежде всего, у всех индуистских гуру имеется понятие божества, и они утверждают, что с помощью их йогических систем вы реализуете свою божественность: вы обожествляетесь, следуя йоге; вы упражняетесь в божественности. Это достигается разными способами, но все их объединяет одно: выход за пределы человеческого и приход к божественности.

Ясно, что естественный для индуизма термин “божественность”, включающий понятие бога, совершенно чужд буддизму. Буддийская медитация ведет не к божественности, а к пустоте - шуньяте. Индуистская медитация стремится к отождествлению с божеством, и гуру — это достигшие успеха йоги, которые берутся вести за собой учеников к тому состоянию тождественности божеству, в котором уже пребывают сами.

Но по сути эти два направления гуруизма не столь уж различны. Достижение буддистской шуньяты очень похоже на достижение индуистской нирвикальпа - самадхи. Самадхи фактически означает смерть, а присущие ему безвидность и непривязанность близки к смерти всех форм буддийской доктрины.

Системы йоги сильно различаются, но по большому счету их социальная функция одна и та же: отвратить сознание от всякой социальной и политической ответственности. И гуру, и ученик гуру — сам себе и бог, и ближний. Нет бога, кроме обожествленного гуру, а его ученики обязаны пребывать в полном послушании у учителя. Система авторитарна по самой своей природе. Она в корне фашистская. Очевидная аналогия между йогами и комиссарами и глубоко сокрытые тайны йогических гуру с очевидностью раскрываются в исследовании Олдоса Хаксли.

Теософский ренессанс породил гуруистские движения и в индуизме, и в буддизме. Рассматривая эти движения, надо понять, какие именно их черты определили облик новой смеси религий с авторитарными притязаниями религиозного движения “Нью эйдж”.

“Нью эйдж” часто рассматривают как обобщенный синкретизм — вид религиозности, совместимый с глобальным мировым сообществом, в фазу которого мы вступаем. Конечно, это такно не это главное. Главное — это гуру, учителя! Поэтому стоит ознакомиться с некоторыми наиболее важными из этих религиозных лидеров, привлекающих так много внимания и претендующих на непререкаемый авторитет.

Но сперва спросим: кто же такой гуру? Это — Учитель и больше, чем Учитель. Не священник, не пастырь и не пророк — фигуры, хорошо известные в христианстве. Гуру — это совсем другое, это — носитель тайного знания и магической силы, человекобог.

Гуру и йога неразлучны. Но это не одно и то же. Йога практикуется йогом, это очевидно. Йога делает йога йогом в той степени, в какой он практикует свою йогу.

Наиболее амбициозная из йог — тантрическая кундалини - йога, и надо сказать, что тантрические элементы проникли в большинство йогических систем.

Попробуем сделать невозможное: классифицировать самых влиятельных гуру Европы за последние 100 лет.

Экспансия гуру — итог индийского националистического движения, возникшего в 1820 г. Однако в XIX в. это движение было малозаметным вне Индии. Уже тогда наметились два пути возрождения — Брахмо самадж (модернистский) и Арья самадж (националистический); оба противопоставляли себя сантана дхарметрадиционному индуизму.

Апология индуизма пришла в западный мир через Рамакришну и теософию. Впрочем, действовал не сам Рамакришна, а его ученик и преемник Вивекананда, создавший миссию Рамакришны и оповестивший о ней мир в 1893 г. на Всемирном парламенте религий в Чикаго. Вивекананда вдохновлялся им же самим созданным образом восточного мистицизма.

Тогда же и там же Анни Безант предложила и другой путь для тех, кто искал “свет с востока” — теософию. Безант возглавила мировое теософское движение после того, как репутация “матери - основательницы”, госпожи Блаватской, была подмочена мошенничествами и мистификациями. Безант стояла за честную правоверную теософию.

Теософия существует и сейчас, но она разбита на множество сект. Часто ее смешивают с различными оккультными сектами вроде Ордена восточного храма, созданного Алистером Кроули (он называл себя “великим зверем”), влияние которого прослеживается во всех западных вариантах “магической” или “тантрической” йоги.

Оккультизм приобрел огромную популярность с начала XX в.; этому способствовали, в частности, и русские эмигранты — Успенский и Гурджиев.

Возрождение индуизма во всех его формах имело националистические корни. В основе было почитание Матери Индии, которая часто идентифицировалась с Матерью Кали, Матерью Кундалини, Матерью богов. Происходила “национализация” йоги: идеология йоги становилась национальной. При этом наиболее сакральные стороны тантрической традиции сохранялись в секрете. Позвольте мне проиллюстрировать вышесказанное историей, происшедшей со мной в США.

Однажды десять лет назад, будучи в городе Сент Луис, я посетил первый и главный Центр Веданты (отделение Миссии Рамакришны) на Западе, где столкнулся с тем, что можно назвать эзотерическим разрывом. Местный свами был образованным монахом, который устроил для нас экскурсию по Центру. Он показал нам эмблему Вивекананды, которая, однако, была радикальным образом изменена: из нее был убран символ силы змеи - кундалини. На мой недоуменный вопрос он ответил: “Но ведь это было бы бессмысленным говорить североамериканцам о змеиной силе, не правда ли? Но не волнуйтесь, этажом выше, в молельном помещении, вы можете лицезреть Мать-Кундалини”. Когда он привел нас в библиотеку, он показал нам три стандартных фотопортрета “отцов – основателей”. На фотографиях были изображены три мужчи; ны и ни одной женщины. Как и полагается по этикету, там не было ни одной матери - основательницы. На мой второй недоуменный вопрос свами немедленно занял оборонительную позицию и заявил: “Мы не можем сообщать североамериканцу, что наш гуру [Рамакришна] имел супругу-шакти [то есть партнершу для тантрических практик, которую он почитал, и его последователи почитают, как живую Богиню - Мать, олицетворение Кундалини]. Вы ведь не будете с этим спорить? Но наверху, в библиотеке, вы можете увидеть прекрасный фотопортрет Святой Матери [которому, как и изображениям Рамакришны и Вивекананды, воздаются божеские почести]”. Итак, внизу в помещении для посетителей женский портрет матери - основательницы Шри Сарады Дэви был замещен портретом малозначащего первого президента Миссии Рамакришны.

Наличие эзотерического разрыва указывает нам на очень важный момент: это модель для миссионерского распространения неоиндуизма. Попросту говоря, они рассказывают совершенно иную историю, ту историю, которая может быть проглочена и переварена современным западным человеком. Это “пересказ” индуизма для западной аудитории — без Кундалини, без секса, без йоги в ее традиционном понимании. И все же в неоиндуизме остались индуистские корни: реинкарнация, или перерождения.

Основа как индуизма, так и буддизма — вера в реинкарнацию.

Из этого исходит вся йога, и без этого вся йога бессмысленна.

Классический индуизм рассматривает реинкарнацию как наказание. Спасение состоит в избавлении от перерождений. Йога — технология такого спасения. Поэтому ключевой термин йогиостановка: остановить все жизненные функции и как бы умереть, но не обычной смертью, а остаться “живым мертвецом”, навсегда закрыв себе пути для нового рождения.

Все основные индуистские и буддистские шуолы рассматривают вечную жизнь как вечное страдание, прервать которое можно лишь прервав не эту жизнь, а сам процесс жизни. Главная цель — “пока ты живешь, ты должен умереть, чтобы умереть, когда ты умрешь”.

Противоположная, христианская концепция запечатлена в надписи на куполе Шлезвигского собора: “Пока ты жив, ты должен умереть*, для того чтобы НЕ умереть, когда умрешь”. Спасение понимается как вечная жизнь. Формула йоги имеет дело с вечной смертью.

Классическая теория реинкарнации была трансформирована эволюционной философией. Анни Безант наиболее полно сформулировала теорию, по которой эволюция является основой реинкарнации.

Это было следующим этапом вестернизации Индии. После первых успехов христианских миссионеров и обращения части индусов в христианство большинство индусов предпочло общую модернизацию в духе западно-христианской культуры: не переход в христианство, но приспособление под западный стиль жизни.

Жизнеотрицание и традиционная индуистская аскетика перестали определять общественное сознание. Конечно, по-прежнему кто-то уходил в отшельничество или монастыри, но это уже не привлекало молодых людей. Большинство возжаждало жизни вовсей ее полноте.

А что же “вечный путь” — сантана дхарма? Неоиндуизм нашел способ так съесть пирожное, чтобы оно при этом осталось целым. Молодежи предлагалось не отвергать индуизм, а видоизменить и осовременить его.

Карма теперь могла пониматься как способ служения своей стране и даже служения ближнему, а сансара — как перерождение к новой жизни, снова и снова — причем не только после смерти (но и по смерти тоже). Новая жизнь воспринимается как заманчивая возможность — так сказать, еще один шанс. Одной жизни мало, но ты можешь получить больше, благодаря собственным усилиям и благоволению богов.

На поверхностном уровне эта новая религия — и индуистская, и христианская: не будучи ни тем, ни другим, она похожа и на то, и на другое. Современным гуру удобно признавать ее индуизмом и таким образом пропагандировать “древний путь”, на самом деле являющийся новым путем.

Таким образом, эволюционное мышление слилось с верой в реинкарнацию и эволюционная реинкарнация стала идеологией. Так возникло религиозное движение “Нью Эйдж”, которое вскоре привлекло своей “универсальной духовностью” миллионы людей во всем мире.

Кому-то этот заголовок может показаться преувеличением. Но ХХ век ясно показал, что так оно и есть. Тоталитарный и авторитарный фашизм Франко и Муссолини сочетался со строгим разделением людей на лидеров и прочих, с отсутствием демократии. Ту же картину мы обнаруживаем в советском коммунизме и его ответвлениях в странах Восточной Европы. А в Китае до сих пор тоталитарная и авторитарная коммунистическая идеология противостоит демократии.

В последние десять лет оборотная сторона фашизма и коммунизма cтановилась все заметнее, и тогда на смену им на первый план стали выдвигаться культы, лидеры которых исповедуют различные варианты одной и той же идеологии: как бы они ни различались, все они глубоко антихристианские.

Новое тысячелетие, по-видимому, будет принадлежать транснациональным монополиям. А гуру - движения уже и теперь развиваются подобно этим монополиям: полное отсутствие демократии и контроля со стороны общества.

Гуру поддерживают растущий всемирный элитаризм, представляющий величайшую угрозу демократии; гуруизму по сути присущи те же тенденции, но элитарность в нем определяется, не качеством, а суевериями.

Необходимо отметить, что индуистский ренессанс с его гурудвижениями резко усилил фашистскую окраску в общем авторитарном направлении современной политики.

Хаксли отметил близость образов йога и комиссара. История неоиндуизма дает много примеров хинду - фашизма. До сих пор Индия находится под влиянием хинду-фашистов во главе с организацией Вишвахинду паришад Всемирное собрание индуистов); это не есть собственно фашистская организация, но своими шовинистическими взглядами и насильственными методами весьма близка к таковой.

Перечислим некоторых наиболее известных и наиболее авторитарных гуру.

1. В начале ХХ в. Ауробиндо Гхош был сперва бенгальским террористом, затем вместе со своей супругой Мирой Ришар (которую он также почитал как Божественную Мать) — гуру в Гоа. Они построили Ауровилль, который, после многих лет нестроений, стал одним из международных центров движения “Нью эйдж”.

2. Вивекананда, ученик Рамакришны, основал международный монашеский орден Миссия Рамакришны. Верховный Суд Индии признал эту организацию независимой религией — похоже, для того только, чтобы им не платить налоги.

3. И Ауробиндо, и Вивекананда испытали большое влияние тантризма. Наиболее крайний представитель этого направления — секта Ананда марга, которую возглавлял Анандамурти. Он вел настоящую войну с индийскими властями и Интерполом. Ананда Марга была преступной террористической организацией в полном смысле слова и, возможно, остается таковой и по сей день.

4. Еще одно радикальное крыло неоиндуизма — Международное Общество Сознания Кришны. Ананада марга — это шиваистский тантризм, а МОСК — вишнуитский тантризм. Секта, основанная Свами Прабхупадой в 1966 г., сейчас оказалась в некотором кризисе, но пока ещё полнокровна и влиятельна.

5. Еще один создатель мировой империи — Раджниш из Пуны. Его секта наиболее процветала в 60-70-е гг. У него есть и другие имена, например, Бхагван и Ошо. Он владел гипнозом и завлекал молодежь смесью секса, наркотиков, экстатической медитации и плясок.

6. Похож по приемам околпачивания культ Саи Бабы, прельстившего множество последователей по всему миру. С помощью дешевых фокусов он прослыл за великого чудотворца и воплощение Бога. Его учение — смесь оккультизма и эзотерики с тантрическим оттенком. В последнее время растет поток свидетельств, разоблачающих его мошенничество, преступления и разврат. Рано или поздно всем станет ясно, что мы имеем дело с психопатическим типом личности.

7. Еще один обманщик — Махариши Махеш Йоги, лидер Трансцендентальной медитации (ТМ). Объяснение того, как люди могут покупаться на его простые и самоочевидные трюки, создавая себе еще одного кумира, следует искать в области психологии. Эта секта — одна из богатейших транснациональных корпораций - спрутов. И это несмотря на то, что никудышный администратор Махариши Махеш Йоги сам значительно сократил размеры собственной империи.

* Ср. слова св. ап. Павла: “Я умер для мира”.