Обезьяна на шесте. Убийства, безумие и кришнаиты

John HUBNER and Lindsey GRUSON
MONKEY ON A STICK
Murder, Madness, and the Hare Krishnas

New York, 1990
Harcourt Brace Jovanovich, Publishers

Отрывки из книги
(С. ix, 196–215, 371–376, 427–429, 445–446 оригинала)
(Перевод с английского)

Пояснения авторов о методике их работы над книгой

В основе книги лежат сотни часов магнитофонных записей бесед с нынешними и бывшими преданными Кришны, сотни газетных заметок и журнальных статей и тысячи страниц расшифровок стенограмм судебных процессов. На протяжении двух лет авторы имели беспрецедентную возможность доступа к внутренним документам движения “Харе Кришна” и пользовались всяческим содействием со стороны сотрудников федеральных и местных правоохранительных органов на всех уровнях.

Большинство описываемых в книге событий взято непосредственно из воспоминаний их очевидцев и участников в том виде, в каком они приводятся в беседах и судебных стенограммах. Кроме того, при проведении бесед и в ходе изучения документов авторы стремились понять мысли и чувства участников этой драмы. Диалоги, мысли и чувства были воссозданы на основе этой исследовательской работы как попытка установить сущность происходящего. В некоторых случаях авторы прибегали к реконструкции событий, в основе которой лежал их собственный анализ личности каждого из участников, а также последующих событий. Эти случаи указаны в примечаниях.

Из десятков персонажей, с которыми читатель встретится в этой книге, пятеро изображены под псевдонимами с тем, чтобы сохранить их личную тайну, а двое объединяют в себе черты характера нескольких людей.

В общем же, читателю рекомендуется обращаться к дополнительным сведениям и документам, представленным в конце книги.

“Воровство на доверии” во имя Кришны

Грегори Мартин Готфрид – он же гуру Крипа, председатель Токийского храма “Международного общества сознания Кришны” (ИСККОН), – шагал по шумной токийской улице, пребывая в прекрасном настроении. Был мрачный, промозглый мартовский день 1975 года. Следом за гуру на почтительном отдалении в пару шагов шла кучка американских “преданных Кришны”. До этого момента они вкалывали, не жалея сил. Гуру Крипа был знаменит тем, что заставлял преданных трудиться по 12–14 часов в день.

А сейчас пришла пора слегка развлечься.

Гуру Крипа внимательно огляделся, желая убедиться, что поблизости нет легавых. Легавые не давали проходу преданным с тех пор, как один из них хорошенько врезал одной старушонке, которая что-то не так ему сказала. Легавые то и дело зацапывали преданных, сажали их в кутузку и грозили выдвинуть против них обвинение в вымогательстве.

Пока, однако, ничего у них из этого не вышло. Преданные приспособились к местным условиям, сумев слиться с японским обществом – насколько такое возможно для американцев. Они выбросили свои дхоти и нарядились в костюмы, прикрыв свои наголо обритые головы париками. В остальном же ничего не изменилось.

Гуру Крипа не увидел ни одного полицейского на заполненной народом улице. Он поднял руку, давая знак группке преданных остановиться, затем выудил из заднего кармана две банкноты по десять тысяч иен, то есть долларов примерно по двадцать пять.

– Эй, вы, мелочь косоглазая, глядите! – заорал гуру Крипа. Он смял банкноты, высморкался в них и бросил их на землю.

Тотчас же к нему подскочил какой-то японец, поднял банкноты, вручил их гуру Крипе, поклонился и поспешил прочь.

Преданные подумали, что это – просто истерическая выходка, а вот гуру Крипа был разочарован. Он и раньше такое проделывал, но тогда у него получалось куда более удачное представление. Однажды двое япошек начали его отчитывать, а еще один, который не видел, что он проделал с банкнотами, поднял их и всей пятерней вляпался в сопли. Какой облом!

– Похоже, придется устроить дождь, – сказал гуру Крипа.

Преданные знали, что это значит. Они выгребли иены из карманов и отдали их гуру Крипе. Затем они разбрелись по тротуару, разведя руки в стороны, чтобы прохожим поневоле пришлось замедлить шаг.

– Ну, япошки, настал для вас счастливый день! – взревел гуру Крипа. – Начинается денежный дождь!

Гуру Крипа стал подбрасывать иены в воздух. Банкноты тут же подхватывал ветер и разносил их над толпой прохожих. Люди разевали рты, ставили на землю сумки и портфели и, сталкиваясь друг с другом, старались поймать летавшие в воздухе деньги. Переловив все банкноты, они с обычной для японцев учтивостью вернули их коренастому задиристому американцу.

Япония была для гуру Крипы большой игровой площадкой. Его абсолютно не заботило обращение японцев в кришнаитскую веру. Гуру Крипа находился здесь с одной лишь целью – продавать книги Прабхупады и делать деньги. Японцы в этом смысле – очень удобный народ. У них с древних времен существовала традиция привечать бродячих буддийских монахов, и теперь они с готовностью покупали “Гиту” или журнал “Обратно к Богу”. Если же какой-нибудь придурок отказывался пойти навстречу, все, что требовалось от кришнаита, – это встать перед ним, перегородив дорогу, и тот отдавал ему тысячу иен, лишь бы с ним не связываться.

Кроме того, в их арсенале был трюк с авторучкой – любимый фокус гуру Крипы. Он показал своим людям, как определить, есть ли в кармане у бизнесмена авторучка “Монблан”, и научил их незаметно вытаскивать ее при помощи свернутого в трубку журнала “Обратно к Богу”. Вытащив авторучку, преданные передавали ее друг другу, так что, когда лопух замечал пропажу и звал на помощь полицию, последний из них, к которому попадала ручка, уже успевал бесследно исчезнуть.

А раз нет улик, нет и задержания.

Приставать к прохожим на улице было замечательной забавой, однако ничто не доставляло гуру Крипе такого удовольствия, как налет на ювелирный магазин. В сущности, это была обыкновенная кража, но всякий раз это был верняк. И вот сейчас как раз пришла пора грабануть еще одну лавку.

– Говардхан, сегодня пойдем мы с тобой, – сказал гуру Крипа одному из своих напарников по ювелирным делам. – У меня точка на мази. Я тебе ее покажу. А вы, ребята, рассыпьтесь и продавайте книжки. Прабхупаде нужны деньги!

В тот день согласно уговору Говардхан ждал на углу, когда на улице появился гуру Крипа. Он к этому времени переоблачился в тройку жемчужного цвета и натянул на голову черный парик, почти целиком закрывавший его лоб. На Говардхане была ковбойская шляпа поверх блондинистого парика, клетчатая рубашка, джинсы и ковбойские сапоги.

Гуру Крипа едва заметно кивнул. Говардхан ответил кивком. Этот сигнал означал, что Говардхан последует за ним ровно через семь минут. Гуру Крипа прошел дальше по улице и вошел в ювелирный магазин. К нему подошел с иголочки одетый продавец и поклонился.

– Да, – сказал гуру Крипа, – я хотел бы взглянуть на часы “Ролекс”. Насколько я понимаю, цены на них здесь в Японии весьма привлекательны.

– Прошу вас сюда, сэр, – сказал продавец по-английски с безукоризненным произношением. Он выдвинул кресло, обитое красным сукном, и предложил гуру Крипе сесть. Крипа уселся в кресло. Затем продавец отправился за прилавок, достал связку ключей из кармана и открыл витрину.

Продавец выложил на прилавок золотой “Ролекс” с браслетом. Гуру Крипа принялся разглядывать его.

– Покажите-ка мне и дамские часы, – попросил он продавца. – Жена меня убьет, если я вернусь домой из этой поездки без какого-нибудь пустячка для нее.

Продавец понимающе улыбнулся и принес дамские часы этой же модели. Затем гуру Крипа попросил, чтобы ему показали часы в корпусе из платины. К моменту, когда в магазин вошел Говардхан, на прилавке лежало восемь “Ролексов”.

– Привет, – сказал он подошедшему к нему продавцу. – Я хочу взглянуть на бриллиантовые браслеты: мне такой нужен для одной крошки в Штатах.

И тут Говардхан зашелся в приступе сильнейшего хриплого кашля.

– Если честно, – сказал Говардхан, когда он наконец откашлялся, – я зашел сюда, чтобы отдышаться от этого чертова токийского воздуха.

Он снова закашлялся и оперся рукой на плечо продавца, чтобы не потерять равновесие.

– В Штатах я живу в Тусоне, – сообщил он продавцу. – Это в Аризоне. Посреди пустыни. Ты когда-нибудь слышал про Аризону? Нет? Я переехал туда семь лет назад по причине здоровья. Понимаешь, какая штука: у меня астма. А этот ваш ужасный воздух меня просто убивает.

Едва Говардхан успел договорить фразу, как у него снова начался жестокий приступ кашля. Он полез в карман пиджака и вытащил оттуда носовой платок в желтых потеках. Затем он рухнул на стеклянный прилавок по другую сторону от гуру Крипы.

Продавцы затараторили между собой по-японски.

– Скорее воды! – заорал гуру Крипа. – Принесите ему воды!

Продавец, который беседовал с Говардханом, побежал вглубь магазина. Гуру Крипа и второй продавец подошли к Говардхану, который тяжело, хрипло дышал.

Гуру Крипа повернулся, сгреб часы с прилавка и выбежал из магазина. Продавец завопил и бросился за ним. Гуру Крипа остановился и, когда продавец подбежал к стеклянной двери, хрястнул его дверью по лицу.

Затем он помчался по улице и завернул за угол, где его поджидал еще один преданный с велосипедом. Гуру Крипа вскочил на велосипед и начал петлять между машинами. Он проехал двадцать пять кварталов сквозь густой поток автомобилей, пока не увидел еще одного члена банды. Гуру слез с велосипеда, отдал его преданному, вбежал в переполненное метро и поехал через весь Токио к своей гостинице.

– Ну, как, были осложнения? – спросил гуру Крипа Говардхана, когда тот через несколько часов наконец появился.

– Да не было никаких осложнений, – сказал Говардхан. – Один продавец выскочил на улицу и стал кидаться во все стороны и вопить что было сил. А другой бросился к телефону и начал названивать легавым. Я поднялся с прилавка, дохромал до выхода и пошел дальше. Продавец лопотал что-то по телефону, а обо мне и не вспомнил.

Спустя два дня гуру Крипа вылетел в Калькутту. Сразу по прибытии туда он сел в такси и доехал до базара. Дальше он пошел пешком. Он уверенно шагал по узким улочкам, проталкиваясь сквозь толпу и не обращая внимания на призывы уличных торговцев, разложивших свои товары на ковриках прямо на тротуаре.

– Ага, мой дорогой друг! Ты снова пришел, – сказал крупный мужчина в тюрбане и с широкой улыбкой на лице, сидевший на табуретке перед открытой дверью.

Гуру Крипа не знал ни его имени, ни национальности. Он знал лишь, что тот был известен как главный меняла в Калькутте. Гуру Крипа называл его про себя “Главным Торчком”, потому что он любой деловой разговор начинал с того, что угощал собеседника “травкой”.

Главный Торчок поднялся с табуретки и поклонился гуру Крипе. Крипа последовал за ним через темный пустой магазин на черную лестницу. Поднявшись по ней, они вошли в жилые покои на втором этаже с прохладным благодаря кондиционеру воздухом. Через мгновение появились двое слуг. Один из них расстелил на полу красный ковер, а второй подал чай в изящном серебряном сервизе, после чего оба они словно испарились. По обычаю Главный Торчок достал из буфета трубку с гашишем, разжег ее и предложил гуру Крипе. Американец из вежливости сделал пару затяжек. Затем он открыл свой рюкзак, вынул из него одежду, надорвал фальшивое дно и стал выкладывать на ковер часы “Ролекс”, бриллиантовые браслеты, кольца с бриллиантами и стопки японских иен.

– Назначь мне цену за все это, – сказал гуру Крипа.

Главный Торчок взял в руки часы и начал их по очереди разглядывать.

– Почему ты всегда так спешишь? – с деланной обидой спросил Главный Торчок, положив часы и взяв бриллиантовый браслет. Он поднес браслет к свету и улыбнулся. – Ведь мы еще не докурили первую трубку.

– Я прихожу сюда по двум причинам, – сказал гуру Крипа. – Ты всегда предлагаешь мне самые выгодные условия и никогда не гонишь парашу. Именно так я люблю делать дела.

Главный Торчок рассмеялся:

– Я бы ни за что не решился гнать парашу, как ты это называешь, из-за риска потерять столь ценимого мной клиента.

Дальше, однако, Главный Торчок только и делал, что гнал парашу. Он назначал смехотворно низкую цену за каждую драгоценность. Гуру Крипа торговался; Главный Торчок вежливо кивал и чуть-чуть поднимал предлагаемую им цену. Гуру Крипа требовал цену повыше. И так они постепенно сходились в цене по каждому предмету в отдельности. Так продолжалось несколько часов. Когда они наконец закончили торг, уже успело стемнеть.

– Ты – такой серьезный бизнесмен, – сказал Главный Торчок, когда гуру Крипа складывал пачки рупий в потайное отделение своего рюкзака. – Неужели ты никогда не развлекаешься? Пожалуй, я мог бы что-нибудь устроить для тебя. Девочку? Может быть, молоденького мальчика?

– Будет у меня и развлечение, – сказал гуру Крипа. – Я развлекусь завтра, когда приеду к своему духовному наставнику.

– А, понятно. Так у тебя есть духовный наставник? И кто же он такой?

Гуру Крипа бросил на него сердитый взгляд.

– Думаешь, я скажу тебе? Ты – такое ничтожество, что я бы выскочил из собственной шкуры, если бы его имя коснулось твоих уродских губ.

Главный Торчок мило улыбнулся:

– Я всегда так жду твоего прихода. Других таких, как ты, я просто не знаю. Серьезный бизнесмен с духовным наставником. Скажи, а как ты оправдываешь то, что ты делаешь, чтобы приносить мне всю эту красоту?

–А вот как, – сказал гуру Крипа. – Все, что я делаю, я делаю ради Кришны. Все принадлежит Кришне. Я лишь освобождаю принадлежащие ему вещи, чтобы они могли служить ему.

– А как же владельцы этих вещей? С ними-то как?

– Они свое вознаграждение получают, – сказал гуру Крипа. – Всякий духовно возвышается, если помогает Кришне, даже если он и не знает, что помогает ему.

Крипа неуклюже поднялся: ноги у него затекли от многочасового сидения на ковре “по-турецки”. Главный Торчок спустился с ним по лестнице и проводил его до улицы.

– В следующий раз увидимся, наверное, месяца через два, – сказал ему на прощание гуру Крипа.

На следующее утро гуру Крипа отправился в Майапур – городок в пятидесяти милях к северу от Калькутты. Он сидел на заднем сиденье нанятого им автомобиля, думая о Прабхупаде. Торгуясь с Главным Торчком, он был совершенно спокоен. Сейчас же он волновался так, что у него дрожали руки.

Гуру Крипе было глубоко наплевать на ИСККОН. Его группа преданных, занимавшаяся сбором пожертвований – санкиртаной, прежде чем отправиться в Японию, путешествовала по Америке, и, когда ему бывали нужны шины для автофургонов его группы, он без колебаний “разувал” автофургоны приютившего их местного отделения организации. Однажды Киртанананда попытался его завербовать. Гуру Крипа сказал ему, что он скорее спустит деньги в унитаз, чем отдаст их ему. Он был верен одному только Прабхупаде.

До того как стать кришнаитом, гуру Крипа был сержантом морской пехоты, требовавшим от своих людей полного подчинения. Это, однако, не шло ни в какое сравнение с его собственной верностью Прабхупаде. Всякого, кто в его присутствии подвергал авторитет его духовного наставника малейшему сомнению, ждала хорошенькая трепка. Никому еще не удавалось затронуть душу гуру Крипы так глубоко, как Прабхупаде. Его духовный наставник был единственным из всех людей, которые ему когда-либо встречались, кто имел перед собой цель более высокую, чем элементарная корысть. Он придал смысл жизни гуру Крипы, дав ему дело, которое оправдывало его существование. Прабхупада был истинным отцом гуру Крипы; гуру Крипа жил для того лишь, чтобы тот мог им гордиться.

Как и все преданные, гуру Крипа ежегодно сочинял стихотворение в честь дня рождения Прабхупады. Предметом его особой гордости был стих, который он написал несколько лет назад. Он не думал, что кто-либо еще из числа преданных сумеет когда-нибудь создать нечто подобное:

Sweet sweet
What a treat
Them two lotus feet .[2]

Прохладный предвечерний ветерок шелестел листьями деревьев, когда секретарь Прабхупады приветствовал гуру Крипу в Майапуре. Его провели в крошечную бенгальскую хижину – примитивное жилище с земляным полом. Миновав перегородку, отделявшую закуток для слуги от основного помещения, гуру Крипа проследовал за секретарем в маленький садик позади хижины, где стоял сарайчик с ручным насосом для мытья. Прабхупада сидел возле живой стены из экзотических красных цветов, держа в руке диктофон.

Гуру Крипа пал ниц в знак почтения. Глаза его наполнились слезами. Как же скромно живет величайший человек на земле!

– Ты приехал, – сказал Прабхупада, повышая голос, чтобы его можно было расслышать сквозь раздававшийся со всех сторон грохот строительных работ. – Это очень хорошо.

Этот маленький городок был обычно настолько тихим, что было слышно позвякивание колокольчиков на шее у проходящих поблизости коров. Но сейчас Майапур был наполнен звуками, напоминавшими скорее центр Чикаго, нежели индийское захолустье. Вовсю гремели отбойные молотки, пробивая путь сквозь скалы, а по проселочной дороге с ревом проезжали огромные грузовики, привозившие кирпич и цемент для одного из задуманных Прабхупадой храмов, венчать который должен был громадный купол высотой в четыре этажа. Внутри храма преданные собирались построить миниатюрный дворец, где среди колонн, одетых в золото, серебро и драгоценные камни, будут обитать божества Кришна и Радха.

– Надеюсь, вы пребывали в добром здравии? – тихо спросил гуру Крипа.

– Иногда меня беспокоят боли, – ответил Прабхупада, медленно поднимая левую руку. – Помогает один только массаж. Всегда только массаж.

– Вам нужно поменьше трудиться и поберечь себя, – сказал гуру Крипа.

– Меня поддерживает то, что я делаю работу, угодную Кришне, – сказал Прабхупада. – Ты только посмотри, какой храм здесь воздвигается. Ты должен также побывать в Бомбее и Вриндаване и посмотреть на храмы, которые мы там строим. В Бомбее у нас будет культурный центр с театром и рестораном. А еще там будут построены две семиэтажные башни, в которых разместится четырехзвездочный отель. В отеле будут останавливаться многочисленные гости с Запада, и таким путем они придут к Кришне.

– Прабхупада, я привез кое-что для храмов, – сказал гуру Крипа, не в силах больше сдерживать волнение.

Прежде чем Прабхупада успел ответить, гуру Крипа разорвал рюкзак и начал выкладывать перед своим духовным наставником пачки рупий. Когда гуру Крипа достал все деньги, Прабхупада широко улыбался. Он кивнул, и его секретарь убрал деньги в холщовый мешок.

– Это очень хорошо, – сказал Прабхупада. – Нам нужно иметь достаточно лакшми[3], чтобы достойно служить Кришне. Ты и твоя группа санкиртаны почти целиком финансировали строительство этого храма в Майапуре. Вы также помогли накормить многие тысячи голодающих. Как тебе известно, множество людей бежали из Бангладеш и от войны с Пакистаном и приехали сюда.

Прабхупада нахмурился.

Гуру Крипа встревожился: неужели он чем-нибудь обидел гуру?

– А ведь для этого голода нет никаких оснований, – продолжал Прабхупада. – Кришна дает пищу всякому живому существу. Голод приносит человек.

– Да, Прабхупада, я знаю, – громко сказал гуру Крипа, почувствовав облегчение. – Вы приказали, чтобы на десять миль вокруг любого храма “Харе Кришна” никто никогда не голодал.

– Именно так, – ответил Прабхупада. – Мы предложили прасадам[4] многим сотням тысяч людей здесь в Бенгалии и в других храмах повсюду в мире. Деньги, которые вы приносите, помогают нам делать все это. Я очень доволен твоим служением. Однако ты должен приносить нам больше лакшми.

Гуру Крипа поднялся, поклонился в пояс и удалился. Он снова прошел через хижину, чувствуя себя так, словно летит по воздуху. Он был доволен встречей со своим духовным наставником. Выйдя на проселочную дорогу, он оглядел повлажневшими глазами болотистые зеленые поля вокруг храма и глубоко вздохнул. Он уже подходил к своему автомобилю, когда его нагнал секретарь Прабхупады и дотронулся до его плеча.

– В чем дело? – спросил гуру Крипа.

– Я подумал, что вам следует знать, – сказал секретарь. – Я читаю всю почту Прабхупады прежде, чем он сам с ней знакомится. Он получает множество писем о том, что вы делаете в Японии. Преданные сообщают, что своими постоянными столкновениями с полицией вы совершенно развалили там наше движение. Я знаю, что Прабхупада высоко ценит ваши услуги, но, может быть, имеет смысл лечь на дно на какое-то время?

Гуру Крипа схватил секретаря за горло, сдавил большими пальцами его кадык и рывком приподнял его так, что тот едва касался земли.

– Ты, гнида недоношенная, – прошипел он. – Да кто ты такой, чтобы катить бочку на меня? Что ты сам-то сделал для Прабхупады?

– По сравнению с вами ничего! – задыхаясь, произнес секретарь.

Гуру Крипа отпустил парнишку, который мешком упал на землю подобно большой кукле. Крипа перешагнул через него и, не оборачиваясь, пошел к машине.

Примечания

Сведения о гуру Крипе – Грегори Мартине Готфриде – почерпнуты из бесед с Сузан Керкленд, Натаном Захаймом, полицейским из г. Беркли Джо Санчесом и Равиндрой Сварупой (который вспомнил стихотворение гуру Крипы в честь Прабхупады). Описание кражи из ювелирного магазина составлено на основе рассказов Равиндры Сварупы и других. Японская полиция сообщила Джо Санчесу, что гуру Крипа объявлен в Японии в розыск по обвинению в преступных деяниях. Сцена встречи с Главным Торчком – вымысел авторов, основанный на том факте, что гуру Крипа сбывал краденое через своего знакомого в Индии. Сведения были также почерпнуты из материалов журналистского расследования в четырех частях, публиковавшегося в “Сакраменто би” с 22 по 25 июня 1980 г. Кроме того, сведения о гуру Крипе содержатся в статьях “The Hare Krishnas: Drugs, Weapons and Wealth” (Кришнаиты: наркотики, оружие и богатство) – журнал “Хаслер”, декабрь 1980 г., и “Hare Krishna, Hare Krishna, Guns ’n Ammo, Guns ’n Ammo” (Харе Кришна, Харе Кришна, пистолеты и патроны, пистолеты и патроны) – “Хай Таймс”, январь 1981 г.

Вот что говорит Равиндра Сварупа об отношениях Прабхупады с гуру Крипой: “Прабхупада хотел, чтобы дело делалось. Он радовался достигнутому – тому, что строятся храмы и распространяются книги. Он страшно хотел, чтобы книги выходили. Он считал: что бы ни случилось, движение уже не смогли бы остановить, потому что выпущены книги для "промывания мозгов". На это требовались деньги. В учении сознания Кришны нет ничего, что отвергало бы деньги. Это все – энергия Кришны”.

“Прабхупада знал, что делают такие люди, как гуру Крипа, и постоянно выступал против этого, – продолжает Равиндра. – Он однажды сказал, что шестьдесят процентов лидеров движения не следуют учению сознания Кришны. Он был абсолютно уверен, что, если люди будут следовать четырем принципам и читать шестнадцать кругов, они очистятся”.

В конце концов японская полиция и японская пресса добрались до гуру Крипы и его банды, состоявшей из 20-25 преданных Кришны. Полиция выследила преданных и арестовала их по одному и по двое. После проведенного в 1975 году расследования японское министерство юстиции лишило ИСККОН статуса миссионерской организации, выслало из Японии немногочисленных остававшихся в стране преданных и запретило новым преданным въезд в страну. Среди случаев противоправных действий, приведенных в докладе министерства юстиции, были такие, как вымогательство денег у ребенка и нанесение пощечин пожилой женщине за критические высказывания в адрес преданных Кришны.

Программа “Пища для жизни”, осуществляемая ИСККОН, по-прежнему проводится в жизнь, прежде всего в Филадельфии, где преданные Кришны держат миссию на Саут-стрит и ежедневно кормят десятки бездомных.

Мулы Кришны [5]

– Тебе нужно было поднять этот вопрос на собрании, – сказал Джо Дэйвис, невысокий энергичный человек тридцати с небольшим лет. – Все движение в целом теряет преданных; это касается не только нашего храма.

Рой Кристофер Ричард, президент храма в городе Лагуна-Бич, посмотрел на своего самого надежного заместителя и вздохнул. Они сидели на заднем сиденье автомобиля, который они наняли, чтобы добраться до Калькутты после ежегодного собрания ИСККОН в Майапуре в апреле 1976 года. Завтра они полетят первым классом на борту “Боинга-747” авиакомпании “Пан-Америкен” обратно в Лос-Анджелес.

– Мы уже много раз об этом говорили, – сказал Ричард. – Если преданные уходят от нас, ничего с этим не поделаешь. Выживают только сильные. Кроме того, преданные сейчас не так уж и важны. Главное для нас – построить храмы, чтобы мы были готовы принять следующую волну преданных. Успокойся. Давай-ка повеселее проведем нашу последнюю ночь здесь.

Их шофер-бенгалец посмотрел на Ричарда и Дэйвиса в зеркало заднего вида.

– Вы, господа, скоро уезжаете? – спросил он.

– Завтра мы отправляемся в Штаты, – сказал Ричард.

– В самом деле? – сказал шофер. – Может быть, вас, господа, заинтересует возможность окупить поездку? Сделать это очень просто.

Дэйвис и Ричард посмотрели друг на друга и усмехнулись. Смысл сказанного был им ясен безо всякой расшифровки. До того как стать кришнаитами, они торговали марихуаной и в тонкостях знали язык наркодельцов.

– Вряд ли это нас заинтересует. Для нас эти времена уже в прошлом, – сказал Дэйвис.

– Ну и ладно. Но все же, я думаю, вам следовало бы познакомиться с моими друзьями – так, на всякий случай, – сказал шофер. – Всякие бывают возможности.

– Нет, – сказал Ричард, подчеркнуто закругляя разговор.

Дальше они ехали молча, мокрые от пота из-за удушливой жары. Хотя еще была середина апреля, температура воздуха достигала почти сорока градусов по Цельсию. Шофер-бенгалец высадил их возле их гостиницы недалеко от Майдана – огромного парка на берегу реки Хугли – и получил от них небольшую дополнительную сумму за обратный перегон автомобиля. Уставшие от утомительной поездки, Ричард и Дэйвис поднялись к себе в номер. Ричард полез под холодный душ, а Дэйвис рухнул на одну из двух кроватей их оформленного в английском стиле номера и стал слушать шум текущей из душа воды.

– Это предложение шофера навело меня на одну мысль, – сказал Дэйвис, когда Ричард вылез из-под душа.

– Мысль о чем? – спросил Ричард из ванной комнаты.

– О прежних временах, о чем же еще? – сказал Дэйвис. – Мы вкалываем изо всех сил, продавая книги Прабхупады. У нас есть предприятие по производству благовоний и свечей и фабрика, тысячами штампующая значки. По-моему, это все – мелочевка. Самый прибыльный бизнес мы упускаем.

– И самый рискованный, – тотчас же добавил Ричард. Голос его был приглушен полотенцем, которым он вытирал голову. – Будь посерьезней.

– А я серьезно! – заорал Дэйвис, вскакивая с кровати. – Взгляни на это дело вот с какой стороны. Мы с тобой увлекались наркотиками не один год, верно? И не перестали этим заниматься до тех пор, пока не пришли к Кришне, верно? И карми[6] не перестанут этим заниматься, пока не придут к Кришне, верно? Кришна – единственная сила, которая может заставить их бросить наркотики, верно?

– Ну и что? – сказал Ричард.

– А что, если мы используем эту дурную привычку с выгодой для Кришны? – продолжал Дэйвис. – Что, если мы согрешим ради доброго дела? Мы могли бы включиться в бизнес и перевезти груз отсюда в Штаты. Ведь это же – полный верняк. Таможня – ерунда. Никто не станет заглядывать нам под дхоти. А деньги мы могли бы отдать Прабхупаде на строительство храмов. Чем больше будет храмов, тем больше карми придут к Кришне. Чем больше карми придут к Кришне, тем меньше будет наркоманов. А в один прекрасный день наркоманов не останется совсем.

Дэйвис подошел к Ричарду.

– Ну, и как тебе это? Это же прекрасно! Мы используем наркотики для того, чтобы ширилось наше движение. Сейчас мы будем торговать наркотиками, чтобы в конечном итоге их уничтожить.

Ричард присел на свою кровать.

– Мне это нравится, – сказал он нерешительно. – Пожалуй, мне это очень нравится.

Они поговорили об этом еще за вегетарианским ужином. Ричард колебался; Дэйвис напористо убеждал его. Они так до конца и не договорились о плане действий. Речь шла о том, чтобы попробовать и посмотреть, что из этого получится. Дэйвис сдаст свой авиабилет и задержится в Индии, чтобы поискать посредника. Если ему попадется кто-нибудь достаточно надежный, может быть, они и начнут потихоньку действовать. Но только может быть.

* * *

Рой Ричард сидел за своим рабочим столом в храме города Лагуна-Бич и слушал, как Дэйвис наставляет четверых преданных, стоявших навытяжку возле стены.

– Если кто-нибудь из вас провалится, вы – покойники, – командирским голосом говорил им Дэйвис. – Я лично вас найду и с вами рассчитаюсь. Помните: вы делаете это ради Кришны. Риск чертовски велик, но и прибыль чертовски велика.

Дэйвис расхаживал перед ними подобно сержанту-инструктору по строевой подготовке.

– Вы, ребята, – мулы, – продолжал он. – Не забывайте об этом. Я хочу, чтобы вы вкалывали, как мулы, а еще я хочу, чтобы вы были немы, как мулы. Вы ни хрена ни о чем не знаете.

Преданные дружно закивали.

– Посредника, с которым вы должны связаться, зовут Азиз. Он владелец небольшой фирмы по продаже кондиционеров в Пешаваре. Это в Пакистане, возле границы с Афганистаном. Как только мы с вами здесь закончим инструктаж, мы выйдем на улицу. Мы возьмем с собой “поляроид” и снимем каждого из вас рядом со мной. Ни в коем случае не теряйте эту фотографию. Это ваш пропуск. По прибытии вы предъявите фотографию Азизу. Для Азиза она будет вашим удостоверением личности. Он даст вам по чемодану с двойным дном. Уложите в него свои вещи и привезите его сюда мне. Все понятно?

Один из четверых преданных поднял руку.

– Когда мы отправляемся? – спросил он.

– Вы поедете в разное время и разными маршрутами, – ответил Дэйвис. – Ваши маршруты находятся у меня в комнате. Сегодня днем я поговорю с каждым из вас по отдельности. Еще вопросы есть?

Еще один преданный поднял руку:

– Мы идем на большой риск. Нам за это заплатят, или это просто часть нашего служения?

– Это особая услуга, – сказал Дэйвис. – Особая услуга требует особых правил. Короче говоря – да, вам заплатят. Сумму мы определим после того, как будет доставлен товар. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

– Вот и хорошо. Подождите снаружи. Через минуту мы выйдем к вам с “поляроидом”.

– Дело верное, Рашадева, – сказал Дэйвис Ричарду, когда преданные вышли. – Я это нутром чувствую. Мы заколотим кучу денег.

– Похоже, в самом деле выгорит, – согласился Ричард. – Но чтобы ковать железо, пока горячо, нужно это железо иметь. Вот почему есть один человек, с которым я хочу тебя познакомить.

– О чем ты говоришь? – встревоженно спросил Дэйвис.

– Все в порядке, – сказал Ричард, с улыбкой поднимаясь из-за стола. – Я раздобыл нам партнера. Подожди минутку, сейчас я его приведу.

Ричард зашагал через зал в свою квартиру. Через несколько минут он вернулся вместе с высоким плотным человеком лет тридцати.

– Джо, это Александр Кулик, – сказал Ричард. – Алекс занимается героином. Он будет нас финансировать. А за то, что он войдет к нам в долю, он будет отчислять нашему движению определенный процент своей прибыли.

Дэйвис и Кулик пожали друг другу руки.

– Мой младший брат – преданный Кришны, – сказал Кулик. – Благодаря ему я заинтересовался сознанием Кришны. Я – большой поклонник Прабхупады.

– Снова Кришна являет нам свою милость, – сказал Дэйвис.

* * *

– Нынче все чертовски сложно, –сказал Джо Дэйвис. – Сплошная беда.

– Знаю, – ответил Александр Кулик.

Кулик наклонился над стеклянным журнальным столиком в своей квартире в кондоминиуме “Загородный клуб Ла-Коста” и втянул носом через свернутую в трубочку стодолларовую купюру приличную порцию высококачественного кокаина. Засопев, он передал купюру Дэйвису, который вдохнул такую же порцию.

– Вот уже два года, как мы не вылезаем из беды, – сказал Кулик.

За трехлетний период в середине семидесятых годов “мулы”, которые работали на Джо Дэйвиса, Роя Ричарда и Александра Кулика, привезли в южную Калифорнию гашиша на многие миллионы долларов. В свою очередь эта троица передала многие миллионы долларов ИСККОН, и эти деньги были направлены на строительство храмов в Лос-Анджелесе и Сан-Диего. Они также открыли ресторан “Говинда” на Пасифик-Коуст Хайвей в городе Лагуна-Бич и основали компанию “Прасадам дистрибьютинг интернешнл” (ПДИ), которая помогала им отмывать деньги и служила “крышей”.

Большинство “мулов” числились теперь сотрудниками ПДИ и получали по десять тысяч долларов за каждую ездку. А Дэйвис и Ричард уже давно решили, что им двоим вовсе ни к чему оставаться за бортом. Если “мулам” платят, то и организаторы дела должны получать свою долю. В конце концов, “мулы” – не единственные, кто рискуют.

Барыши были головокружительными. Как и “мулы”, многие из которых стали владельцами квартир на океанском берегу и разъезжали на “БМВ”, Дэйвис и Ричард жили на широкую ногу. Ричард теперь владел двумя домами – раскидистым особняком на побережье и горной виллой в каньоне Топанга. Ездил он на “Мерседесе” и “БМВ”. Дэйвис приобрел жилье на берегу и стойкую привычку к кокаину.

В течение первого года все шло исключительно гладко. Азиз был мастером своего дела, и товар шел от него безо всяких перебоев. “Мулы” проскакивали таможню с ветерком. Распространители продавали гашиш безо всяких проблем, и деньги текли рекой. Если какая-то проблема и возникала, это была проблема отмывания прибылей. Ричард и Дэйвис разработали и пустили в продажу диетическое печенье под названием “Бионик битс”. В результате они прогорели на миллион долларов. На вкус печенье было чуть нежнее отрубей и сухое как песок. Никто, даже преданные Кришны, его не покупал.

Что еще хуже, ПДИ оказалась наглядной иллюстрацией к строчке из песни Боба Дилана: “Чтобы жить вне закона, нужно быть честным”. Сеть по сбыту наркотиков пожирала сама себя. “Мулы” один за другим стали заботиться исключительно о собственной выгоде. В свободное от ездок время они разворовывали средства компании.

Торговцы кокаином и героином, внедренные под “крышу” ПДИ Куликом, также вовсю доили компанию. По имевшейся договоренности, они могли использовать ПДИ для прикрытия сделок и отмывания денег. За это ПДИ должна была получать долю с каждой сделки. Из этого, однако, ничего не получилось. “Внештатники”, в особенности торговец кокаином по имени Стивен Бовен, буквально грабили компанию дочиста.

– Нам нужно навести порядок в доме, – сказал Кулик, приняв еще порцию кокаина. – До таких, как Бовен, доходит, что к чему, только когда на них наезжают.

– Что ты задумал? – спросил Дэйвис, взяв стодолларовую бумажку, свернув ее поплотнее и поднеся к носу.

– Да я тут знаю пару ребят, которые ищут работу, – сказал Кулик. – Крутые ребята.

– Насколько крутые? – спросил Дэйвис.

– Крутые из крутых, – сказал Кулик. – Скажем так: они своими силами добились приличного положения в некоем семействе[7] в Нью-Джерси, даже несмотря на то, что они с ним не связаны кровными узами.

Дэйвис перестал измельчать следующую порцию кокаина на стеклянном столике и посмотрел на Кулика:

– Ты серьезно?

– А то! – сказал Кулик, явно будучи в восторге от удачной задумки. – Они – парни солидные. Их работа стоит дорого, но на то, чтобы задавить Бовена и прочих этих ублюдков, никаких денег не жалко.

В течение следующей недели Стивена Бовена и остальных “внештатников” ПДИ навестили трое незнакомцев и предупредили, что если те не исчезнут с горизонта и не расплатятся с ПДИ, с ними может произойти серьезный несчастный случай.

– За все это время никто из этих гадов и пискнуть не посмел, – сказал Кулик несколько дней спустя, когда они с Дэйвисом встретились за обедом в ресторане “Говинда”. – Это прекрасно, просто полный отпад. Они как следует наложили в штаны. Если они быстренько не отстегнут сколько надо, мои ребята нанесут им еще один визит и, может быть, оставят визитную карточку.

Дэйвис усмехнулся.

В тот вечер он в полном одиночестве сидел дома, потихоньку накачиваясь спиртным и глядя ток-шоу Джимми Карсона, когда зазвонил телефон.

– Джо! – услышал он из трубки голос Кулика. – У нас проблема.

Дэйвис поежился. Ему показалось, что он слышит чьи-то шаги, и он посмотрел сквозь раздвижные стеклянные двери, ожидая увидеть на открытой веранде вооруженных людей. Там никого не было. “Чертов марафет, – подумал он. – Я становлюсь параноиком”.

– Толком скажи, в чем дело, – сказал он, снова поворачиваясь к телефону.

– Меня взяли, – сказал Кулик.

– О чем это ты? – сказал Дэйвис. – Кто тебя взял?

– Меня похитили, – сказал Кулик, почти срываясь на крик. – Двое парней сграбастали меня, когда я нынче вечером сходил с лодки на берег.

– Где ты сейчас? – спросил Дэйвис.

– Почем я знаю? – сказал Кулик. – Тебе придется заплатить за меня, Джо.

В этот момент у Кулика трубку вырвали. Дэйвис услышал приглушенные голоса, но не мог разобрать, что они говорили.

– Ты еще там, фраер гребаный? – спросил его кто-то.

– Да, – тихо, почти шепотом сказал Дэйвис.

– Слушай, фраер, у нас был выбор: либо он, либо ты, как монета ляжет. Орел выпал на него, так что мы его первым и взяли. Ты будешь следующим, если только…

– Если только что? – едва дыша, спросил Дэйвис.

– Если только ты не выложишь сотню штук завтра до полудня. Будь у себя в офисе. Мы тебе позвоним и скажем, как их нам доставить. А теперь скажи спокойной ночи своему дружку.

– Джо! – попросил его Кулик. – Пожалуйста, достань деньги. Эти ребята не шутят.

Связь на линии оборвалась прежде, чем Дэйвис успел ему ответить.

На следующее утро Дэйвис взял сто тысяч долларов сотенными банкнотами из сейфа у себя в кабинете. Он готовил порцию кокаина, чтобы успокоить нервы, когда ровно в полдень зазвонил телефон. Он взглянул на аппарат, испытывая жгучее желание плюнуть на все и не отвечать. Затем он поднял трубку.

– Это ты, фраер? – спросил тот же самый голос, с которым Дэйвис разговаривал прошлым вечером.

– Да, – сказал Дэйвис.

– Ручка есть?

– Да.

Голос продиктовал ему подробные инструкции. Он должен был завернуть деньги в газету “Лос-Анджелес таймс”. Затем он должен был приехать на пляж “Корона дель мар”. Ровно в два пятнадцать он должен был положить газету в мусорную корзину рядом с входом в закусочную.

– Дайте мне сначала поговорить с Алексом, – потребовал Дэйвис.

– Делай, что говорят, – коротко и ясно сказал голос, и раздались короткие гудки.

Дэйвис сделал все, как ему было сказано.

Ближе к вечеру он вернулся в свою квартиру в доме на берегу океана. Там его ждал Кулик. На нем была чистая спортивная рубашка и свежевыглаженные брюки. Волосы его были влажными. Он был похож на любителя гольфа, который только что сыграл партию и теперь направляется в ресторан при гольф-клубе.

– Спасибо, друг, – сказал Кулик безо всяких лишних слов, от души пожимая Дэйвису руку. – С меня причитается.

– Нет, это с нас обоих им причитается! – рявкнул Дэйвис. – Кто это был?

– Должно быть, ребята Бовена, – сказал Кулик. – У остальных на такое духу не хватит.

– Этот дух давно уже надо было из них вышибить, – сказал Дэйвис.

– Я знаю, что надо сделать, – сказал Кулик. – Одолжи мне свою машину на пару часов и не задавай вопросов. Когда дело будет сделано, ты узнаешь.

– Нет проблем, – сказал Дэйвис, отдавая Кулику ключи. Он был слишком измотан, и сейчас ему все было до лампочки. Он всю ночь провел на ногах, потея и порцию за порцией принимая кокаин, и теперь он был на пределе, готовый в любую минуту рухнуть без сознания.

* * *

Спустя неделю, 22 октября 1977 года, Стив Бовен отужинал омаром в одном из лучших ресторанов Ньюпорт-Бича, где готовили всякую морскую вкуснятину. Взглянув на счет, он достал пачку двадцатидолларовых банкнотов, отсчитал несколько штук, положил их на стол и вышел на улицу.

Он отпирал свой “Мерседес”, когда услышал какой-то звук позади себя.

Девять пуль, выпущенные из девятимиллиметрового пистолета с глушителем, буквально пригвоздили Бовена к автомобилю. Несколько мгновений он простоял не двигаясь, затем колени его подломились и он изогнулся всем телом. Стоявший рядом седан начал не спеша выруливать с автостоянки, а Бовен заскользил вниз по сверкающей дверце своей машины, оставляя на ней кровавые следы. Его качнуло вбок, и он мешком упал рядом с передним колесом, уперевшись носом в шину.

Ребята Бовена, как только услышали о том, что произошло, сразу поняли, что это заказное убийство. А еще они поняли, что этим дело не ограничится: на них наверняка тоже сделан заказ. Они тут же рванули в полицию Ньюпорт-Бича и выложили там все, что знали.

* * *

– Просыпайся и вытряхивайся из машины к чертям собачьим. Ты арестован.

Спустя шесть часов после того как был убит Бовен, Александр Кулик продрал глаза и увидел заместителя шерифа графства Орандж, который стоял перед ним, направив на него револьвер. До этого Кулик почти трое суток не спал, то и дело нюхая марафет, и в конце концов сломался, будучи за рулем. Он подъехал к торговому центру в Мишн-Вьехо и заснул в своем автомобиле “Беаркэт” фирмы “Штуц” стоимостью сто тысяч долларов.

– Давай, вылезай, – сказал заместитель шерифа, рывком распахивая дверцу. Не успел Кулик выбраться из машины, как легавый схватил его за шиворот, развернул и бросил лицом вниз на капот, после чего быстро обыскал его, защелкнул на его запястьях наручники и зачитал ему его права.

– А ордер на арест у вас есть? – захорохорился Кулик, когда легавый повел его к полицейской машине.

– Не сомневайся, ордер имеется!

– Когда я могу связаться со своим адвокатом? – сказал Кулик. – Вы, ребята, будете по уши в дерьме, если дотронетесь до машины прежде, чем я позвоню адвокату.

Полицейский, не обращая на него ни малейшего внимания, сказал что-то в микрофон. Кулик бросил взгляд за пределы автостоянки и увидел, что к ним, сверкая мигалками, на полной скорости подъезжают три полицейские машины. Следом за ними ехала белая передвижная полицейская лаборатория.

До Кулика впервые дошло, что он как следует вляпался.

Полицейские обнаружили под задним сиденьем “Беаркэта” партию белоснежного героина высокой степени очистки на миллион долларов. На следующее утро полиция получила еще один ордер и обыскала квартиру Кулика в кондоминиуме “Ла-Коста” и его пикап. В квартире ничего не нашли, а вот в воздухоочистителе пикапа была найдена еще одна партия почти чистого героина на пятьсот тысяч долларов.

Дело оказалось проще простого.

Кулик раскололся. Дэйвиса, Ричарда, киллеров и многих из числа “мулов” арестовали. На суде Кулик заявил, что все содеянное им было совершено ради кришнаитов. Он показал, что он передал более двух миллионов долларов А. Ч. Бхактиведанте Свами Прабхупаде. Это никак не повлияло на исход процесса. Кулик и все прочие были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению.

Примечания

Сведения о сети по сбыту наркотиков, базой которой был храм в г. Лагуна-Бич, почерпнуты из бесед с Уолтом Парри, который находился там в это время, и со Стивеном Хибелом, чей друг занимался доставкой наркотиков. Разговоры Дэйвиса с Ричардом в Индии представляют собой авторскую реконструкцию, основанную на сведениях о том, как была создана эта сеть, и на характеристиках ее главарей. Эпизод инструктирования преданных Кришны взят из показаний друга Хибела, который доставлял наркотики. Описание похищения Кулика – авторская реконструкция, в основу которой положены газетные публикации и беседы со Стивеном Хибелом. Использованы также сведения, опубликованные в статьях “Two Found Guilty in 1977 Bovan Slaying” (Двое признаны виновными в убийстве Бовена в 1977 году) – “Орандж Каунти Реджистер” за 31 марта 1979 г.; “Kidnapping Role” (Роль похищения) – в той же газете за 5 мая 1979 г.; “The Krishna File” (Досье “Кришна”) – в газете “Сакраменто Би” (серия из четырех статей, опубликованных в период с 22 по 25 июня 1980 г.) и в статье “Krishnas: A Kingdom in Disarray” (Кришнаиты: королевство в смятении) в газете “Лос-Анджелес Таймс” за 15 февраля 1981 г.

Александр Кулик был приговорен к девяти годам тюремного заключения за хранение героина. Некоторые из нанятых Куликом гангстеров были “бойцами” мафии в Нью-Йорке и Нью-Джерси, которые выступили в качестве свидетелей по делам о деятельности мафии, после этого в соответствии с федеральной программой защиты свидетелей им были присвоены новые имена и выданы новые документы.

Джерри Питер Фьори, основной исполнитель убийства Бовена, был приговорен к девяти годам тюремного заключения за убийство без отягчающих обстоятельств. Его сообщники Реймонд Реско и Энтони Марон получили по пять лет тюрьмы.

Рой Ричард, Джо Дэйвис и пятеро других преданных Кришны, работавших в компании “Прасадам дистрибьютинг интернешнл” (ПДИ), были приговорены к различным срокам тюремного заключения за участие в контрабанде наркотиков.

В 1984 году, через неделю после освобождения из заключения, Дэйвис умер от слишком большой дозы героина.

Секс – это секс

Терпение Сьюзан Хибел иссякло.

Ну, все, думала она, направляясь к кабинету Киртанананды. Хватит. Я заставлю его разобраться с этими делами.

Сузан – Канка – вытерпела очень многое за те восемь лет, что она провела в Нью-Вриндаване. Она терпела все это, потому что глубоко верила, что Господь благословил Прабхупаду на служение в роли его посланника и направил его в Америку с тем, чтобы тот нес единственную истинную религию народу Соединенных Штатов, и считала, что “Золотой дворец” существует для того, чтобы донести это до всех.

Сузан оправдывала многое: Адваиту и наркотики, жестокое обращение Дхарматмы [8] с женщинами, жульничество групп санкиртаны и даже убийство Чака Сент-Дениса Томасом Дрешером. Она стерпела и то, что Киртанананда заставил ее обручиться с одним из учителей коммуны даже несмотря на то, что она все еще была замужем за Стивеном Хибелом.

– Послушай, я же не говорю тебе, что ты больше не замужем за Стивеном, – сказал он ей, когда она попыталась выразить недовольство по этому поводу. – Ты можешь иметь двух или трех мужей. У Драупади, одной из принцесс Пандавы, их было пятеро.

Сузан позволила Киртанананде выдать ее замуж за Дэнни Уокера, вдовца и отца пятерых детей. Его предыдущая жена Сильвия умерла от болезни сердца. Ее закопали, как кучу мусора, и забыли о ней – до тех пор, пока ее тело не обнаружил экскаваторщик, копавший канаву.

Сузан даже притерпелась к Уокеру. Он постоянно требовал секса. Когда же она возражала или отказывалась, он швырял ее об стену и избивал ее. Как и многие другие подвергавшиеся насилию женщины из числа обитателей Нового Вриндавана, Сузан уже обращалась к Киртанананде с просьбами о помощи.

– Терпи – и все тут, – приказал он ей тогда.

Сузан находила оправдание всему. Но только не тому, о чем ее тринадцатилетний сын Скотт рассказал ей ветреной ночью в ноябре 1986 года. Это вытерпеть она не могла. И вот сейчас она ворвалась в кабинет Киртанананды и с силой захлопнула за собой дверь. Киртананада поднял на нее взгляд и нахмурился.

– Я почти всю прошлую ночь проговорила со Скоттом, – сказала Сузан гуру. – Он сказал мне, что вот уже три года, как он и другие мальчики в гурукуле [9] подвергаются сексуальным домогательствам со стороны Шри Галимы и его помощника.

Когда она облекла свое обвинение в словесную форму, кипевшая в ней ярость сменилась печалью. Она простояла несколько мгновений перед гуру, не в силах произнести ни слова, а затем зарыдала. Слезы текли ручьем по ее щекам. Киртанананда откинулся к спинке кресла и стал молча наблюдать за ней.

– Я чувствую себя жестоко обманутой, – наконец произнесла она сквозь рыдания. – Все эти годы я отказывалась от своих детей. Когда им исполнялось пять лет, я отправляла их в гурукулу, веря, что их будут любить и заботиться о них, и они смогут стать преданными Кришны. Я и представить себе не могла, что кто-нибудь станет их растлевать.

– Ты, глупая баба! – прервал ее Киртанананда. – Ты не имеешь никакого права говорить такое! Секс – это секс. А сколько секса было у тебя самой?

Его гнев заставил Сузан замолчать. Собрав все силы, она продолжила:

– Киртанананда, нельзя сравнивать секс между мужем и женой и растление беззащитных маленьких мальчиков, которым занимаются учителя, – сказала Сузан.

– Секс – это секс, – повторил Киртанананда. – Кроме того, Шри Галима исправился: он женился.

– Его нужно убрать из гурукулы, – сказала Сузан. – Шри Галима болен. Ему нужна помощь.

– Он останется на своем месте, нравится это тебе или нет! – заорал Киртанананда.

Затем он приказал ей убраться прочь.

Возвращаясь в свою крошечную квартирку, Сузан чувствовала скорее удивление, чем злость. Она по-новому стала смотреть на свое служение. “Все эти годы он был моим духовным наставником, но ему было на меня совершенно наплевать, – думала она. – И точно так же ему наплевать и на Скотта, и на других мальчиков из гурукулы. Ему вообще на все наплевать, кроме одного: заставлять людей делать все, что ему вздумается. Киртанананда – не гуру. Он – фашист, диктатор”.

Весь день она сдерживалась, чтобы не расплакаться, потому что Скотт был с ней. Она прятала свою боль, не желая, чтобы он подумал, что сделал что-то не так. Наконец он вышел из дома, когда она готовила ужин. Сузан немедленно позвонила сестре, которая жила в округе Марин в Калифорнии, и все ей рассказала.

– Тебе нужно сейчас же бежать оттуда, – сказала ей сестра.

– Это тяжело. Я так долго здесь пробыла. Я столько сил отдала этому проекту, – сказала Сузан.

– Ничего подобного. Это вовсе не трудно: просто уезжай и все, – настаивала сестра. – У тебя нет выбора. Уезжай и все.

– Но как же я смогу? – сказала Сузан. Она уже не в силах была сдерживать слезы.

– Сузан, ты хочешь, чтобы я приехала туда и забрала тебя? – спросила сестра. – Ты этого хочешь?

– Нет, – тотчас же сказала Сузан. – Я это сделаю. Я сделаю это сама.

Остаток недели Сузан обдумывала план побега. Когда же наконец план был готов, она поделилась им со своей лучшей подругой. Ни та, ни другая ни с кем больше словом о нем не обмолвились. Они знали, что, если они об этом проговорятся, община не даст ей уйти, взяв ее детей в заложники.

На этот раз в выходные Сузан как обычно отправилась “санкиртанить” и вернулась в Нью-Вриндаван лишь поздно ночью в воскресенье, когда Дхарматма уже лег спать. Вместо того чтобы немедленно сдать собранные ею деньги, она оставила их у себя. Подруга помогла ей погрузить вещи в автофургон. Затем Сузан разбудила Скотта и сказала ему, что они уезжают. Они подъехали к гурукуле, тайком пробрались туда и разбудили двоих ее младших сыновей. Наскоро собрав их, они вывели их оттуда и посадили в автофургон, после чего Сузан помчала в питтсбургский аэропорт. Когда объявили посадку на ее рейс, она бросила монетку в телефон-автомат и позвонила Дхарматме.

– Мои дети со мной, и я уезжаю, – сказала она ему. – Через пять минут я сажусь в самолет и улетаю в Лос-Анджелес. Запиши номер автостоянки, где я оставила фургон, который я брала взаймы.

* * *

Сузан с детьми перебралась в уютную маленькую хижину в “Деревне Бхактиведанты” в Три-Риверс. По Западной Виргинии она не скучала. Не было у нее и желания говорить о тех местах с другими людьми, бежавшими из Нью-Вриндавана в Три-Риверс. Она даже не позволяла себе думать о долгих годах, которые она провела там, служа Киртанананде.

Сузан хранила молчание и старалась заново построить свою жизнь. Она никому не рассказала о насилии, которому подвергался Скотт, – никому, кроме своего бывшего мужа Стивена Хибела. Он и его вторая жена Синтия жили примерно в двух милях от нее в доме, где кроме них жил еще один преданный Кришны. Стивен помог ей устроиться в “Деревне Бхактиведанты” и найти врача для Скотта через Службу защиты детей округа Тулар.

Врач сказал им, что проблемы Скотта весьма серьезны, потому что он подвергался надругательствам часто и на протяжении длительного времени. Однако по крайней мере внешне Скотт выглядел таким же здоровым и веселым, как и любой другой ребенок. Стивен купил ему легкий мотоцикл, и он часами гонял по проселочным дорогам вокруг деревни.

Сузан содержала семью тем же способом, каким содержат себя многие преданные Кришны, которые решают выйти из движения “Харе Кришна”. В выходные дни она отправлялась за несколько сотен миль в Санта-Барбару, Лос-Анджелес или Сан-Диего и пускала в ход единственный свой навык, владение которым она за столько лет довела до совершенства: она “санкиртанила”. Только вместо того чтобы отдавать собранные ею деньги, она оставляла их себе и использовала на покупку продуктов и одежды и на оплату жилья. Она вела расходы очень экономно, понемногу откладывая каждую неделю. Так продолжалось не одну неделю, прежде чем ей удалось сэкономить достаточно денег, чтобы появилась возможность вызволить Тину.

Тина неофициально была ее приемной дочерью. Родители девочки практически бросили ее, оставив ее на попечение детских яслей Нью-Вриндавана. Там ее однажды и увидела Сузан. Она сразу же полюбила девочку и взяла ее к себе домой. Семь лет Сузан заботилась о ней, как о своем собственном ребенке. Однако, когда она бежала от Киртанананды и из Нью-Вриндавана, ей ничего не оставалось делать, как оставить там Тину: у нее просто не было денег еще на один авиабилет.

Как только Сузан скопила достаточно денег, чтобы хватило на билет, она позвонила Киртанананде и попросила его устроить доставку Тины в питтсбургский аэропорт.

– Почему это я должен сажать Тину на самолет? – зарычал Киртанананда.

– Потому что она скучает по мне, а я – по ней, – сказала Сузан. – Она должна быть здесь со мной.

– Ладно, давай махнемся, – сказал Киртанананда. – Ты мне Скотта, а я тебе – Тину.

– Что? – закричала Сузан. – Чтобы ты мог продолжать “заботиться” о нем так же, как раньше? Чтобы над ним могли совершать надругательства еще три года?

Она повесила трубку прежде, чем Киртанананда успел ответить.

Затем она бросилась к Стивену и рассказала ему о своем звонке. Они поговорили с адвокатом Скотта, который посоветовал им обратиться в полицию.

На следующий день Сузан позвонила Тому Вестфолу [10].

Звонок Сузан Хибел наконец подтвердил показания с чужих слов и слухи о сексуальном насилии над детьми в гурукуле. Том Вестфол начал интенсивное расследование. И вот сейчас он неспешно ехал в Нью-Вриндаван. На сиденье рядом с ним лежали два ордера на арест. Его неторопливость никак не соответствовала бушевавшей в нем ярости. Просто он совершал поездку по делам службы. Хотя ему самому хотелось взять этих двоих даже сильнее, чем до этого – арестовать убийц Сент-Дениса. Всякий раз, когда Вестфол вспоминал о том, что ему рассказали, его начинало мутить.

Мальчикам приказывали выходить перед всем классом и садиться Шри Галиме на колени, после чего Шри Галима насиловал их анально на виду у всего класса. Остальным мальчикам приказывали оставаться в классе после занятий. Шри Галима прикручивал им руки к парте изоляционной лентой и точно так же насиловал их.

По ночам Фредрик Де-Франсиско, помощник Шри Галимы, забирался к мальчикам в спальные мешки и занимался с ними оральным сексом.

Когда Вестфол вернулся в Западную Виргинию, он созвонился с родителями остальных детей из Нью-Вриндавана. Лестью и уговорами он старался склонить их к даче показаний, но главным образом слушал их рассказы. В конце концов несколько человек признали, что их дети тоже подвергались сексуальным домогательствам со стороны учителей общины. Наконец он собрал достаточно свидетельств для получения ордеров на арест.

– У меня ордера на арест двух человек, – сказал Вестфол представителю общины Дику Дезио сразу же по приезде в Нью-Вриндаван.

Дезио, работавший в это время над докторской диссертацией по экономике, быстро взглянул на ордера.

– С Де-Франсиско нет проблем. А что касается Шри Галимы, боюсь, помочь вам не смогу, – сухо сказал он.

– А почему? – поинтересовался Вестфол.

– Он уехал.

– Куда?

– В Индию.

– Когда? – спросил Вестфол.

– Его отправили туда пару недель тому назад, – сказал Дезио.

Примечания

В основе описания того, как Уокер обращался с Сузан Хибел, ее побега из Нью-Вриндавана и совершавшихся там надругательств над детьми лежат беседы авторов с Сузан Хибел и Стивеном Хибелом и материалы расследования, проведенного сержантом Томом Вестфолом на основе выдвинутых Хибелами обвинений. После того как Де-Франсиско был осужден, были выдвинуты дополнительные обвинения в растлении малолетних детей в Нью-Вриндаване.

Растление малолетних и сексуальное насилие над детьми представляет собой серьезнейшую проблему в храмах ИСККОН в Америке и Индии. Один из преданных Кришны в Лос-Анджелесе был приговорен к девяноста девяти годам тюремного заключения за растление детей, за которыми он должен был ухаживать в яслях при местном храме. Другие подобные случаи были раскрыты в Денвере и Далласе.

10 июля 1987 года министр образования ИСККОН Джагадиша Госвами признал существование этой проблемы в пресс-релизе, где в частности говорилось: “…В истории гурукул ИСККОН было немало случаев, когда один ребенок или несколько детей подвергались сексуальному насилию со стороны взрослых или других детей. Это также является серьезной проблемой общества в целом, и уже много времени и сил было потрачено на изучение ее причин и последствий. Несколько недавних инцидентов и вскрытые за последнее время подобные случаи, имевшие место в гурукулах в прошлом, дали мне достаточное представление о многочисленных серьезных (в особенности – эмоциональных) проблемах, от которых страдают дети, подвергшиеся насилию. Наихудшая из них заключается в том, что они сами впоследствии становятся насильниками”.

 

--------------------------------------------------------------------------------

1. Название книги связано с индийским обычаем. В случае, если стая обезьян совершает набеги на поля, сады и огороды, одну из них убивают и выставляют на шесте для отпугивания ее сородичей
2. Сладенькие сладенькие
   Что за прелесть
   Эти две лотосные стопы
3. Лакшми (санскрит) – в индийской мифологии богиня красоты и богатства; в кришнаитском словоупотреблении – деньги
4. Прасадам – пища, которая была предложена Кришне, после чего, по убеждению кришнаитов, она претворилась в Кришну. Каждый вкусивший ее принимает в себя Кришну. Для христиан – запрещенная идоложертвенная пища
5. “Мул” (англ. mule) означает на жаргоне “тот, кто непосредственно доставляет наркотики”.
6. Карми (санскрит) – буквально “те, кто заняты удовлетворением чувств и работают ради наслаждения плодами своего труда”. Так кришнаиты презрительно именуют всех некришнаитов
7. “Семейство” или “семья” (англ. family) означает на американском сленге “местная организация мафии”.
8. Начальник группы санкиртаны Нью-Вриндавана
9. Гурукула – школа-интернат, в которую кришнаиты обязаны помещать своих детей, чтобы не отрывать время от служения Кришне
10. Сотрудник полиции штата Западная Вирджиния, который вел расследование преступлений, совершенных в общине Нью-Вриндавана

 

--------------------------------------------------------------------------------
Опубликовано в: Секты против Церкви (Процесс Дворкина) / Сост. А. Л. Дворкин. — Издательство Московской Патриархии, 2000. — С. 620–644.