[01.06.2020] Между паникой и беспечностью: пастыри-медики о коронавирусе

Во всем мире приняты беспрецедентные меры по борьбе с пандемией коронавируса, которые затронули, в том числе, и Церковь. Так, в некоторых странах в это особое великопостное время под запретом оказалось само общественное богослужение. Священноначалие Русской Православной Церкви приняло особую Инструкцию в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции, которая поможет сохранить храмы открытыми. Мы попросили священников, имеющих медицинское образование, рассказать о мерах — физических и духовных — противодействия новой заразе.

Пусть люди молятся,
а не думают о том, как бы им не заразиться

Иеромонах Тихон (Зимин), преподаватель Московской духовной академии, директор гимназии преподобного Сергия Радонежского в Сергиевом Посаде:

Иеромонах Тихон (Зимин) — Ситуация беспрецедентная. Такого еще не было. Параллельно с эпидемиологической обстановкой, безусловно, активизировался информационный фронт: кто-то явно желает, воспользовавшись ситуацией, спровоцировать массовое замешательство или, может быть, проверить, насколько люди внушаемы. Такое ощущение, как будто какой-то сценарий в мировой масштабе (возможно, просто параллельно пандемии) отрабатывается. Надо сохранять трезвение. При тщательном соблюдении санитарных требований надо усилить и внутреннюю гигиену души. Не утопать в новостях, не поддаваться массовому гипнозу.

Меры нашего Священноначалия направлены на то, чтобы максимально нивелировать возможную угрозу и сохранить спокойствие, а главное дать возможность священнослужителям совершать, а верующим участвовать в богослужениях. Успокаивать, конечно, в большей степени стараемся, если можно так сказать, «внешних» — тех, кто, возможно, желая справиться с тревогой, решит переступить порог храма, что вполне естественно.

Хотя в нашей стране карантин введен все же по упреждающему сценарию. Все, кто приезжают из очагов заражения, изолируются. Многое делается.

По своим прихожанам я вижу, что люди спокойны. Приходя в храм, они чувствуют себя защищенными. У нас просто небольшой приход, мы как семья — все друг у друга на виду. Я не вижу, чтобы кто-то был болен, да и это бы сразу стало известно.

Сложнее, конечно, на больших городских приходах. Тут меры просто необходимы. Люди приходят в храм для молитвы — пусть они молятся, а не думают о том, как бы им не заразиться. Об исключении рисков надо заранее начальствующим и сотрудникам храма позаботиться — для этого Священным Синодом и была утверждена соответствующая Инструкция. Понятно, что есть те, у кого и молитва, и упование, и здоровье крепки. Но Церковь обо всех печется, и это в духе апостольских наставлений (Рим. 14: 1 и др.). И мы должны думать не только каждый о себе, но и о других.

Церковь призвана идти царским путем, мы во всем ищем золотую середину. Предотвращая распространение инфекции, дезинфицируем и вирусы разногласий между людьми. О ком-то родители, близкие переживают — профилактические меры и их успокоят.

С другой стороны, нельзя, конечно, переусердствовать. Не должно быть в храме атмосферы какого-то госпиталя с усиленной химзащитой. Всё должно быть на своих местах. И тогда Бог всё управит. Надеемся на Господа.

Вот вам и Великий пост

Протоиерей Михаил Капчиц, настоятель храма Московской Патриархии в честь святителя Николая Чудотворца в городе Бейонн, штат Нью-Джерси, США, врач по светской профессии:

Протоиерей Михаил Капчиц — Лучше соблюдать предписанные меры, чем лишиться возможности всем вместе собираться на богослужение. У нас на прошлой неделе в Америке вообще храмы позакрывали. Не везде, правда. В Нью-Йорке просто ограничили число прихожан, которые могут за раз прийти (до 50 человек). Службы, конечно, будут продолжаться везде, но где-то, видимо, за закрытыми дверями. Я специально звонил в мэрию, у нас в храмах власти разрешили пока только отпевать. Мы еще не знаем, как будем выходить из этого положения. Но будем.

Понятно, что враг рода человеческого любую ситуацию всегда пытается использовать, чтобы навредить Церкви Христовой. Когда-то под прикрытием требований санэпидстанций советская власть запрещала крестить при храмах полным погружением. Сейчас определенные силы явно стараются посеять страх, панику, может быть, даже вражду, подозрительность.
Наоборот беда должна нас всех сплотить. Господь утешает, новости пугают. Лучше слушать Господа, а не новости. Побольше читать Священное Писание.
Усилить молитву. Мы и молебны служим. Люди у нас сразу организовались, читают молитву по соглашению, акафисты Матери Божией, святителю Николаю.

С духовной точки зрения, всё, что ни происходит, — милость Божия. Смотрите: закрыли же и все клубы, бары, увеселительные учреждения. Вот вам и Великий пост! Когда начинают роптать, обвинять всех вокруг — это просто идут на поводу у врага. Тот, кто молится, во всем видит руку Божию.

Будучи по своей светской профессии врачом, понимаю: коронавирус особо контагиозен (заразен). Меры предосторожности, безусловно, нужны. Надо быть аккуратными. Болезнь есть. Ее много. Она распространяется. Нельзя хорохориться: мол, шапками закидаем. Когда у нас храмы были еще открыты, я запретил людям с симптомами простудного заболевания приходить на службы.

Но это все-таки не чума, не холера, не испанка (грипп, которым 100 лет назад переболело человечество). Трудно пока наверняка предсказывать, но уже сейчас видно, что смертность не катастрофическая. Эпидемия как эпидемия, «пандемией» назвали. Но не такая уж страшная, чтобы все мы на кладбища вдруг засобирались. Паника раздута.

Как найти правильный баланс между предусмотрительностью и мнительностью? Молиться. Господь подскажет.

Вера есть вера. Если кто-то боится, пусть, конечно, сидит дома. Не приходит в храм, не прикладывается к иконам, не причащается, не соборуется. «Маловере! Почто усумнился еси?» (Мф. 14: 31), — и такое бывает.

В Америке люди перепуганы. Уже более 400 смертей. Заболели порядка 30 тысяч. Следующие несколько месяцев динамику не удастся переломить, этого никто не скрывает. Те меры, которые сейчас предпринимаются светскими властями и предписываются Священноначалием, — вынужденные действия.

«Инструкция» — это все-таки рекомендация относительно конкретной ситуации, это не Соборное установление, не догма на все оставшиеся этому миру времена. Сколько всё происходящее сейчас продлится, неизвестно. Уложится ли в отведенный карантин до Пасхи? Вряд ли. А как же мы тогда Пасху встречать будем?

Помню, у отца Валериана Кречетова в Акулово мы, тогда еще советская молодежь, такой хороший мужской хор организовали. Все уже, считай, спелись. А батюшка нам и говорит:

— Братия, вы, конечно, молодцы, но я еще послужить здесь хочу (раньше за такое власти настоятеля сразу же с данного прихода переводили — Ред.).

Мужество и благодушие должны быть неразлучны. Если чего-то сейчас нельзя — ничего страшного: всегда есть масса других возможностей. А потом — раз! — Господь и эту дверь открывает. Всего-то и надо было потерпеть немножко.

Воспринимаем всё покаянно — как гнев Божий. По грехам нашим Господь попустил нам это испытание. Вот я сейчас получаю смски: «Ой, какая у меня потребность прийти причаститься!» А когда всё было открыто, мы как стремились в храм?.. На трех утренях, предшествующих Великому посту, псалом «На реках Вавилонских» читали. Там как раз о том, что «имея не ценим, потерявши плачем». «Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний?» Вот вам и Великий пост. Были храмы открыты — так у всех дела какие-то поважнее находились. Вот теперь Господь и дает возможность покаяться — приблизиться к Богу в сердце своем.

К этой пандемии надо отнестись очень серьезно,
но никакой паники быть не должно

Иерей Алексий Тимаков, настоятель храма святителя Николая при Центре борьбы с туберкулезом (Москва), 18 лет проработал сначала на скорой помощи, в реанимации и анестезиологии:

Иерей Алексий Тимаков — Мы имеем дело с пока не изученным вирусом. Неизвестно, как он себя поведет, как будет распространяться заболевание, в какой степени и когда оно начнёт угасать. Обычно вирусная инфекция имеет такую динамику: 4 недели подъем, 4 недели спад — в итоге за два месяца всё проходит. Пока этот сценарий в данной ситуации не работает. Поэтому к этой пандемии надо отнестись очень даже серьезно.

Но никакой паники быть не должно. То, что творится в Италии, это из ряда вон выходящее. Судя по всему, страна оказалась совершенно не готова к испытанию. Я не знаю, как у нас всё будет дальше развиваться. Но пока наши эпидемиологи действуют очень профессионально. Работа поставлена хорошо. Выделены специальные больницы, где выявляют заболевших. В больницу в Коммунарке госпитализируют пациентов с подтверждённым диагнозом коронавируса. Главврач этой больницы Денис Проценко прекрасно погружён в проблему и обстоятельно освещает все происходящее.

Летальность у этого заболевания — 4-5% умерших от всего количества заболевших. Безусловно, это много. Но возьмем ситуацию с гриппом: ежегодно от него умирают около 650 тысяч человек. От коронавируса на данный момент, за три месяца, умерло 13 714 человек во всем мире. Конечно, беда. Но давайте это количество сравним с 650 тысячами умирающих от, как нам кажется, «банального» гриппа, при котором смертельный исход также происходит при развитии пневмонии. В принципе тот же самый механизм поражения организма. Если мы прошедшие три месяца умножим на 4, получим 55 тысяч умерших за год. Даже если инфицирование пойдет более высокими темпами, можно предположить, допустим, 100 тысяч человек. Конечно, это трагедия, это очень много. И потолок, наверное, обозначать бессмысленно, потому что мы пока не знаем, как себя дальше поведет данный вирус. Но то, что мы имеем в ближайшем прогнозе, точно не является поводом для паники. Это нечто совершенно не сопоставимое с показателями смертности при других достаточно хорошо известных заболеваниях. От того же туберкулеза в день по всему миру умирает 5000 человек — это около 2 млн. человек в год! И мы при этом совершенно спокойно живем.

Почему нет никакой паники ни по поводу гриппа, ни по поводу туберкулеза? И это всего лишь два заболевания. А сколько их еще… Да потому что просто эти инфекции, как и другие болезни, уже достаточно хорошо изучены. По крайней мере, понятно, чего от них ждать. Весь же переполох с коронавирусом — оттого, что это неизученное и непредсказуемое явление. Тут, увы, достаточно «хорошо» поработали СМИ. Теперь стоит задача обратная — успокоить людей. Надо хотя бы осмыслить, что жизнь так устроена: опасности нас всегда подстерегают. Господь иногда и внезапно кого-то забирает, и от этого никто не застрахован. Недаром Церковь рекомендует помнить час смертный, и тогда вовек не согрешишь! А Пушкин на все века запечатлел юношу, который цвёл вечор…^[1]

Особенность коронавирусной инфекции в том, что она куда более опасна для людей возрастных. Значит, дедушек и бабушек надо просто беречь, а почтение к старикам Церковь всегда приветствует: «Пред лицем седаго востани и почти лице старчо» (Лев. 19, 32).

Как настоятель храма святителя Николая при Центре борьбы с туберкулезом уверяю: относиться ко всему происходящему надо спокойно, как учат нас Оптинские старцы: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день». Я в течение последних трёх с половиной лет постоянно имею контакт с туберкулезными больными. Никогда ни у кого не интересуюсь справками: открытая форма туберкулеза, закрытая? Всех, кто приходит в храм, причащаю. Потом потребляю, то есть съедаю, Святые Дары. То же самое делают и мои собратья.

По своей светской специальности я врач, окончил медицинский институт, всего в медицине проработал 18 лет: сначала на скорой помощи, затем в реанимации и анестезиологии. Хорошо понимаю, что такое вирусные и инфекционные заболевания, как они передаются. Если бы через Святые Дары можно было бы заразиться, то я бы уже точно с вами сейчас не говорил. Искренне верю, что в чаше — огонь любви Христовой, попаляющий всякую скверну.

До меня в этом храме служил протоиерей Владимир Соколов. Он его открывал. Дилемма простая: кому-то в эту больницу надо было идти служить? Он и сказал своей матушке: «Мы с тобой уже десять лет прожили. Детей у нас нет. Заражать некого…» Так и начали вместе с ней здесь службу: он в алтаре, а она на клиросе и с документами. Годик прослужили — ребеночек родился. Через год службы появилась еще двойня. Разве можно расценить это иначе, как награду Господа Бога за их ревностное служение? Лет 10 батюшка Владимир возглавлял приход и очень дорожил этим поприщем, потом он по болезни вынужден был уйти — проблемы с ногами.

Современная практика причастия сложилась около 1700 лет назад, со времен святителя Иоанна Златоуста: именно он предложил использовать лжицу (специальную ложечку). И кто только за эти уже почти два тысячелетия не подходил к чаше! И в любые эпидемии батюшки народ причащали, а потом сами потребляли Святые Дары. Да если бы можно было от этого заразиться, то священники уже давно бы перестали существовать.

Я вспоминаю 1970-е годы, когда храмов было раз-два и обчелся. В те, что были открыты, народа набивалось битком. Мой отец служил тогда в храме святителя Николая в Кузнецах, там Великим постом собиралось до 1500 причастников. Вот выходят к ним с чашами два-три иерея, и по полтысячи причастников к каждому выстраивается очередь. Всех причащают, а потом потребляют Святые Дары. И ни разу не помню, чтобы кто-то из священников подхватил какую-то инфекцию. А что, разве среди всех причастников не было больных? Разумеется, были.

Сейчас вышло распоряжение Священноначалия о необходимости выполнения противоэпидемиологических мер, предписанных органами здравоохранения, например, обрабатывать лжицу перед причащением каждого следующего человека. Исполняем: окунаем в кипяток, протираем спиртом. Мы это делаем добросовестно, в том числе, чтобы успокоить общество. При Соборовании каждого помазываем отдельной ватной палочкой.

Насколько я понял, главный путь распространения коронавирусной инфекции — тактильный: через рукопожатие, поцелуи. Поэтому одно из самых верных и строгих требований эпидемиологов является частое мытьё рук. Не могу с этим не согласиться. Если к иконе кто-то прикладывается — согласно предписаниям, протираем антисептиком. Лобызать икону не обязательно — можно просто поклониться и поставить свечку. Господь видит сердце человека. Важно не вводить никого в искушение. Как у апостола Павла: «Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8: 13). Важно, чтобы не было смятения в сердцах человеческих.

Если бы кто-то когда-то подсчитал статистику, сколько священников или причащающихся прихожан заболело, — было бы интересно посмотреть. Священники и сейчас в группе риска: они в постоянном контакте с людьми, в том числе с теми, кто болеет. Они их исповедуют, причащают, потребляют Дары. Многим батюшкам за 60. Господь хранит.

Никакой бравады, конечно, быть не должно. С инфекцией лучше не шутить. Если есть определенные симптомы: кашель, температура и т.д. — в храм идти нельзя, чтобы не инфицировать других. Нужно лечиться дома, а в случае необходимости вызывать врача. Я всегда всем обращающимся ко мне за медицинскими советами рекомендую прежде всего слушаться врачей. Если нет доверия к доктору, эффективность лечения резко снижается.

Надо бы нам также помнить, что напасть попущена не просто так. Ниневитянам в оное время предрекалась гибель. Ан, явился пророк Иона, они послушали его, принесли покаяние — и беда отошла. Думаю, что современному человеку есть в чём каяться, тем более что время Великого поста к этому во все времена всех всегда призывает. И важно помнить, что это таинство открывает сердце человека навстречу Богу.

Вера — это главное, что есть у человека. Как говорил митрополит Антоний Сурожский, вера — это то, ради чего ты живёшь и ради чего готов умереть. Когда Господь тебя призовёт — это Его дело. Я вполне отдаю себе отчет, что я могу заболеть как коронавирусной инфекцией, так и какой-либо иной болезнью: в троллейбусе ли, в метро, на улице, в магазине — где угодно могу заразиться, но при этом искренне верю, что не из чаши.

А вера приводит к миру с Богом. Мир водворяется в сердце человека, и это не может не повышать сопротивляемость организма любым невзгодам.

Подготовила Ольга Орлова
Православие.ру

^[1] «…Цвел юноша вечор, а нынче умер, // И вот его четыре старика // Несут на сгорбленных плечах в могилу», — строка А.С. Пушкина из маленькой трагедии «Скупой рыцарь».