[01.05.2018] Протоиерей Владимир Головин угрожает расколом

Для начала – распечатка очередного ролика болгарского священника. Во многом она говорит сама за себя. Но все же, по ее окончании дам краткие комментарии. Непечатные слова, приведенные тут с отточиями, прот. Владимир произносит целиком.

Ответы на вопросы от 22.04.2017 (прот. Владимир Головин, г. Болгар)

[Прот. Владимир, в красном подряснике и в епитрахили, сидя перед отверстыми Царскими Вратами, спиной к Престолу, зачитывает письмо, попутно его комментируя]

Прошу передать это отцу Владимиру. Мы осуждаем то безбожное советское время, когда храмы превращали в клубы, другие заведения, не соответствующие своему назначению. Однако храм в Болгаре (где мы сейчас находимся) регулярно превращается из храма в «Смехопанораму». Перед самым алтарём люди (то есть, вы сегодня) смеются, слушая весёлые истории. Отец Владимир в этом священном месте употребляет всякие выражения. Например, «г..но». Нехорошо. Тут написано: «дословно». И это в храме, перед алтарём. Это что, не кощунство? – пишет автор. Беседы с людьми необходимы, однако, в храме они недопустимы. Это – слова автора. Он считает, в храме недопустима беседа. Что это? Нельзя осквернять святое место шутками и речами. Отец Владимир часто вспоминает благочестивых людей прошлого. Так вот, никто из них – ни Авраамий Болгарский, ни святые, ни даже просто благочестивые миряне того времени так себя не вели в храме, как это происходит в Болгаре сейчас. Можно ведь записывать беседы-то дома, на камеру. Потом публиковать в Интернете. Ну, или общаться с людьми небольшими группками, но не в церкви. Только бы ни… и дальше не издевались бы над Богом и Духом Святым. Господь сказал: «Дом Мой дом молитвы наречётся», а вы сделали из него… – это мне она пишет, – «Смехопанораму». Пожалуйста, дайте комментарий по этому поводу, или придется обратиться к архиепископу с вопросом: как такое кощунство будет дальше быть? Вот такое… любовная записка поступила. Влипли мы с вами сегодня. Я решил на него ответить. Ну, раз прислали, надо отвечать. У меня, прошу прощения, нет навыка оправдываться. Я думаю, что меня ждет суд Божий, где я всё равно не выкручусь, а Господь и до этого уже на земле Свой суд являет надо мной. И угодить людям для меня – такой цели нет. Мне без разницы, кто про меня что думает, на самом деле без разницы. Вот, вы приехали, кто-нибудь из вас скажет… Сейчас [невнятно] скажет: «Очень разочаровался, напрасно приехал». Спаси тебя Господи! Очень рады! Мужик с верблюда – бабе легче. Всё. И мы так скажем. Но, мои дорогие, тут очень серьёзные вещи, мне кажется, мы с вами… Здесь не обо мне, даже не о вас, а другое. Смотрите, как интересно. Значит, некоторые слова… «А храмы только для молитвы». Только для молитвы. А откуда это взято? Ну, вот это, мы не осуждаем, этого автора, нам приславшего, но с чего она взяла, что храмы – только для молитвы? Кто это сказал? Разве мы сейчас не говорили, что первым храмом-то было христианским, какое место? Горница, где совершалась Тайная Вечеря. Сам Господь избрал… И там присутствие Его, и Он сказал в этом присутствии в тра-пе-зе, Он будет всегда с верными своими. Это по-другому как сказать?... Трапезная? Столовая? А как хочешь называй. Только правда это. И Господь там. Языческое отношение к храму как к месту сакральных действий… У нас многие из тех, кто ходит в храмы, полуязычники по своему духовному устроению. Нет, мои родные, должно вот тому человеку, который это пишет, сказать вслух. Храм – это место, где Господь являет свою силу, и радует своих детей. А как Он это делает, Ему отдадим право вступать. Это – первое. И поэтому, когда в храме в Болгаре, в отличие от других храмов, не только плачут, а умеют и радоваться, вот, я думаю, я не напрасно живу. Вот, у меня вот такое есть устроение. А уж как Бог в день Суда Своего осудит и Суд изнесет… Это – первое.

Слово «г..но» говорю я. Даа! И не только. Это говорю я, и Церковь. И Церковь тоже это слово говорит. И многократно. Вот, я вам ска.. Ещё… Церковь матерно выражается в храме. Кто был, придите на службу, когда память 1-го Вселенского собора. И в каноне, как там про Ария говорится. Многие не читают даже… Сил не хватает, духу, прочитать. Полуматом. Этот канон не я написал. Ему – века. И слово-то «г..но» в церкви произношу не только я. Вот, был Великий пост, помним? – Помним. В церкви пели стихиры покаянные. Ещё до поста начались: «Покаяния отверзи ми двери, Живодавче, утренюет дух мой ко храму Твоему святому, храм мой душевный весь осквернен». Помним? И там есть слова, обращенные к Господу, что… Сказано, что «я окалях душу свою страстьми». Слово «окалях» славянское – глагол единственного числа 1-го лица. «Я, я окалял» – по-русски. Ну-ка, давайте слово разберём?! Корень? «Кал»! О-калял. «О» – приставка, «кал» – корень, там – суффикс. Что я сделал, значит, по-другому, по-русски как сказать разговорным языком? Я образом жизни своей как г..нищем обложил, пороками-то. Это не я сказал, это Церковь поёт. И не стесняется. Мои золотые, в Священном Писании апостол Павел пишет к своему ученику священнослужителю и говорит: «Обличи во время и без времени». Обличи!.. Мы не… В Евангелии написано: «Не суди и не судим будешь». Мы не должны осудить человека. А оценку поступку должны давать. Не человека судить, а поступок! Ну, вот, пример. Воровство должны жестко судить, а вора – не нам суд судить. За него только молимся. Пьянство, наркотики. Судим? Судим! Суд износим? Износим! Говорим, что это погибель? – Говорим. Ненавидим грех? Не принимаем ни в коем случае. А о том, что страдает пьянством и наркотиками? Зависимых от этого? О них с любовью молимся. Так, как врач настоящий. Он не может любить болезнь? Не может любить болезнь. Он даже органы живого человека режет, с любовью спасая данного человека. Болезнь не любим, а человека… За человека боремся. Не с человеком, ЗА человека. Поэтому в церкви и это слово есть, и многие другие. А я ещё раз вам скажу. У меня не хватит духу сейчас вслух сказать. Вот, у меня не хватит духу сказать, что церковь, когда она 1-й Вселенский собор поминает, и полуматом там называет Ария еретика. Но обличается этим грех. Мои золотые, нам нужно, чтобы грех своё имя имел. Чтобы нас… не когда мы делаем грех, только что подумали о нем – а у нас уже отвращение к этому было. Это хорошо, это хорошо, как вот в этом письме написано. Он теперь почему не пьёт-то [невнятно]? Отравляться начал алкоголем. Во-во-во-во! Ко всяким прочим грехам у нас противоядие внутри было бы. Отрава началась чувствовать… Да… Ну, и, как-бы, тут, вроде, не о чем больше говорить.

А только что разве последнее – поблагодарить… Хочу обратиться через видео к писательнице записки. Прямо написано, что она в конце с любовью шантажирует, говоря «обратится к архиепископу». А у кого будет желание кроме нее, заранее благодарность выношу. Я три года прошусь на покой. Меня не отпускают. А со всех церковно-административных должностей уже отпустили, а вот от этого не отпускают. Я с таким бы удовольствием… Вот тут не смеяться, а плакать о своих грехах бы отошел бы. Мне бы пора, я бы с радостью. Поэтому заранее благодарю эту нашу милую женщину за её грядущую жалобу и заранее прошу всех, у кого есть такая возможность, напишите мне что-нибудь такое, что меня выпинули бы. Давно пора бы! У меня много дел на этой земле, что нужно сделать. Например, вот, сейчас мы открываем один за другом мирянские православные организации по всей России. Фонды, общины, в которых возрождается жизнь соборная. Мне есть, чем заняться, мне жизни, двух жизней не хватит. И, кроме того, что тут, в церкви быть. А в церкви буду, как же, обязательно. Только уж не служить, а вот там вон, в притворе стоять, умываться слезами о грехах. Есть за что, есть за что. Но и тут… Первый вопрос у нас. Есть ещё...

Получив ваше удаленное благословение через Интернет, обязательно обращаться к своему приходскому священнику за благословением на чтение акафистов? Я говорю, вот… Некоторые, вот, приехали сегодня. А некоторые люди – очень грамотные сейчас. Нужно [невнятно], скажем. А на самом деле, в Панамах, в Америках, в Германиях, в Испаниях местами молятся. Там живут, но не так легко приехать, правда ведь, всё-таки. Вот, и многие через Интернет обращаются за благословением. Прямо люди даже говорят так: «Вот, мы для себя решили вот так-то молиться. В такой день таким-то акафистом, благословите». Там пожертвования посылают, имена, чтоб записали, – чтобы быть в связке, как мы уже сказали, всё. И таковым мы… Там у нас форма даже есть такая… Прислали свое благословение, чтобы они молились. Нужно при этом благословение своего приходского священника? Тут как сказать? По-простонародному: для какой цели соль солить или масло маслить, я не знаю. Нужно два-три благословения? Ну, кому, а кто-нибудь скажет – мне пять надо. Ну, пусть, ну пять собери благословений. Или, может, тебе восемнадцать понадобится, ну, восемнадцать бери. Ну, в принципе, православным достаточно одного благословения. Ну, если кто больше будет… Ну, кашу маслом не испортить – так говорят на Руси. Только тогда нужно объяснение батюшке, что это такое. А то некоторые просто не знают.

[11:26]

Итак, небольшой комментарий.

Как я уже писал раньше, прот. Головин, судя по всему, получает некое извращенное удовольствие, заостряя внимание аудитории на фекально-генитальных темах. Особенно, если аудитория молодежная. Особенно, если дело происходит в храме. Мне кажется, что подобная тяга – некая разновидность эксгибиционизма.

Разумеется, объясняясь, он, как всегда, в таких случаях передергивает. Слово «кал» - вполне литературное, в отличие от того слова, которое он постоянно со смаком повторяет.

Далее. В отличие от заверений прот. Владимира, Церковь не матерится. Правда, он тут же поправляется, что речь идет, все-таки о полумате. А это – понятие растяжимое, которое понимать можно по-разному. Вот то срамное слово, которое протоиерей многократно повторяет перед Царскими Вратами, Церковь точно не говорит.

Добавим еще вот что. Есть некоторые слова, считавшиеся употребимыми в славянском языке, но ставшие непечатными в современном русском. Так это очевидно: разные языки – разное словоупотребление. В любом языке нормы пристойности с течение веков изменяются. Правда имеются разного рода любители сквернословия, которые оправдывают свои пристрастия историческим происхождением того или иного грязного нецензурного ругательства. Надо думать, Головин – среди них: недаром, один широко известный в узких кругах любитель материться в интернете (и оправдывающий свою страсть церковно-славянским языком) сразу почувствовал свое глубинное родство с прот. Владимиром.

Такое впечатление, что Болгарский телепроповедник нарочно и целенаправленно стремится убить в своих слушателях чувство благочестия. То – подсовывает им умственные картинки о физиологической стороне человечества Христа, то нарочно сквернословит перед открытыми царскими вратами в непосредственной близости от Престола, то перед алтарем рассуждает о свойствах женского белья, то чуть ли не в лицах демонстрирует происходящее между ним и женой в брачную ночь, навязывая слушателям ассоциацию между дивной молитвой свт. Амвросия Медиоланского и собственным сексуальным опытом. Интересно, многие ли из них, читая эту молитву, смогут отрешиться от навязанной им непристойной ассоциативной связи?

Правда, тут же прот. Владимир высокомерно сообщает о своем безразличии к тому, кто и что о нем подумает. Дескать, не нравится – скатертью дорожка. Ой, лукавит, прот. Головин! Ему это совсем не безразлично! Иначе не публиковал бы каждое изреченное им слово в интернете, не выкладывал бы ролики в Youtube, не плакал бы на камеру в ответ на наши с прот. Александром Новопашиным критические статьи, называя их вымоленными им у Бога испытаниями и суровым наказанием за его грехи.

Но это все – лирика. Главные свои слова прот. Головин произносит в конце распечатанного нами отрывка.

Явно кокетничая, священник Русской православной Церкви объявляет, что мечтает о запрете: он, дескать, организовывает по все стране (интересно, с чего благословения?) «мирянские православные организации ... Фонды, общины, в которых возрождается жизнь соборная». Иными словами, он, якобы, готов к запрету и заявляет, что не боится его: параллельные структуры у него по всей России уже готовы, и «двух жизней не хватит», чтобы их развивать. Но при этом предупреждает, что в Болгаре он останется. Домик в деревне у него готов, вся инфраструктура (в том числе, и церковная) – выстроена, единомышленники (адепты) уже начали селиться подле него.

А в заключительном абзаце оратор весьма прозрачно намекает, что благословение ни у кого на то, чтобы присоединиться к его группе и его практикам брать не нужно. Это только простаки невежественные, которые любят «соль солить или масло маслить» берут благословение на каждый чих. А прот. Головин «возрождает соборность», которая, разумеется, совсем не нравится невежественным попам. Так что – выбирайте с кем вы. В этом и ответ на вопрос: по чьему благословению протоиерей из Чистопольской епархии создает всероссийское движение с собой во главе?

Тут прот. Головин вполне прямо и недвусмысленно раскрыл свои планы. Яснее и прозрачнее не скажешь.

Александр Дворкин,
проф. ПСТГУ
Iriney.ru