[15.03.2011] «Повеждь Церкви…»

В последнее время в Москве в церковной среде широко обсужда­ется вопрос об отношении к деятельности братства «Сретение», возглавляемого священником Георгием Кочетковым. Проблема эта преимущественно решается в ключе каноническом: допустимо ли то или иное искажение, производимое о. Георгием во время богослужения, оправдано ли то или иное отклонение от Православной традиции? Многие высказанные в печати суждения о братстве хотя и верны по сути, но не вскрывают корней духовной болезни, которой одержимы его члены. Как врач, видя сыпь на теле, должен не спешить мазать ее зеленкой, но взять пробу на вирус и исследовать внутренние органы больного, так и оценка внешней деятельности круга людей будет вернее, если удастся заглянуть в него изнутри.

Члены братства «Сретение», организационно разбитые на «семьи-общины», ведут двойную духовную жизнь. Видимую, или официальную - храмовую; и неофициальную - на домашних собраниях. Первая, как у всех православных людей, включает участие в храмовом богослужении и церковных таинствах. Это часть внешняя, периферийная. Домашние же собрания составляют как бы ядро духовной жизни общинников. Встречи эти имеют свою иерархию по значимости: закрытые «агапы» и «советы», полузакрытые «воскресники» (евангельские, проповеднические и молитвенные) и открытые. Официальным документом, приоткрывающим духовное содержание собраний братства, является статья «Семья-община», опубликованная в журнале «Православная община» (1991. № 1).

В ней о. Георгий, в частности, пишет: «Целью «вокресников» является восполнение недостающего в современном храмовом богослужении...» Итак, уставное храмовое богослужение объявляется недостаточным и требующим «восполнения». Чем же? Читаем дальше: «Молитва на них, как и на полулитургических [!] агапах, являющихся «литургией после литургии», не должна иметь своего закрепленного чина». На практике это осуществляется следующим образом. Члены общины встают и по очереди обращаются к Богу в вольной харизматической молите - в точности как на протестантских баптистских собраниях. Слова могут быть благодарственные, просительные и любые другие. По времени каждая молитва может длиться от одной-двух фраз до нескольких минут. Уста глаголят свободно, «от избытка сердца». В конце каждого обращения все собрание отвечает «аминь». Другая форма подобных молитвословий - сидя за одним столом, часто с горящей посреди свечой.

Встречи евангельские включают разбор текста Священного Писания. Проповеднические - две-три проповеди, подготовленные заранее, и несколько по вдохновению. Братья и сестры участвуют на равных. Ведущий всегда один, обычно из числа старших братьев, выбранный «главой семьи».

Прервем описание внутренней жизни членов братства «Сретение» ради одного вопроса. Каково отношение Святых Отцов к жанру молитвы своими словами? Обратимся к Афонскому Патерику за 4 января, где богомудрый старец Григорий назидает будущего преподобномученика Онуфрия.

...Блаженный Онуфрий заключился в церковь, где начал молиться с воплем, изливая пред Сердцеведцем скорбь тоскующей своей души. Григорий, слыша Онуфрия, молящегося с воплем, на сей раз не препятствовал ему явно изливать свою печаль пред Отцем небесным, ибо видел, что его гласная молитва исходила из сердца, согретого Божественною теплотою; и чтобы не смутить молящегося, то уже после, когда блаженный кончил свою молитву, Григорий для предосторожности заметил ему, говоря: - Разве ты не слышал, что сказал Господь в Евангелии: Да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя (Мф. 6, 3)? Для чего это ты тщеславишься и творишь твою молитву гласно? Конечно для того, чтобы тебя все слышали и хвалили. Несчастный! Опять ты пал в гордость и погубил труд свой. Опять ослепила тебя духовная гордость! Блаженный, слыша от старца Григория сии слова, с кротостью отвечал ему: «Согрешил, Отче! Прости меня и помолись за меня Богу, чтобы Он избавил меня от сетей диавольских». Но опытный Григорий, видя глубокое смирение Онуфрии, в душе радовался за него...»

Спросим и мы вместе со Святым Григорием: «Для чего ты тщеславишься и творишь твою молитву гласно?» Или возомнил, что уже имеешь «сердце, согретое Божественною теплотою», какое было у Святого мученика Онуфрия? Не для того ли Православная традиция избегает вольной молитвы экспромтом, чтобы удержаться нам от тщеславия и театральности? Особенно губительна привычка к подобной молитве для новообращенных, каковых большинство в братстве «Сретение».

Ужасно то, что ориентир неофитов на молитву своими словами введен о. Георгием как составной элемент его катехизической программы. Оглашаемым предлагается освоение именно этого молитвенного жанра. В духовном отношении это вполне можно уподобить растлению малолетних. Отметим между прочим, что именно незакрепленная чином вольная молитва выступает в настоящее время средством экуменического общения с еретиками. Каноническая же молитва всегда служила средством молитвенного единения Православных. Налицо проблема духовного целомудрия.

Сродство с инославными проявляется и в самом факте регулярных неиерархических молитвенных собраний по домам, скорее характерных для сектантов разного толка - «семьи» хлыстов, пятидесятников, ложи масонов и т.п. Во всех подобных проявлениях присутствует противопоставление себя официальному вероисповеданию и церковной иерархии. Заметим, справедливости ради, что примеры такого противопоставления в истории были не только сектантские, но и церковные. Вспомним первохристиан, которые «единодушно пребывали во храме», при этом «преломляя по домам хлеб» (Деян. 2,46). Вспомним Православные братства XVI в. в Литве, выступившие как духовная оппозиция униатской иерархии. Однако, вряд ли братство «Сретение» попадает в этот славный ряд...

Вернемся снова к описанию деятельности братства. В п. 6 о. Георгий пишет: «Регулярно, в среднем один раз в два месяца, лучше всего в воскресенье или на праздники, семья в составе полных своих членов (в нормальном случае всех) собирается на свои закрытые встречи - семейные обеды (агапы), которые являются (трапезами Любви», т.е. «пиром Веры» и «браком Агнца» с Его Невестою Церковью». Вот эти-то «полулитургические агапы» (С. 32) и представляют, по моему убеждению, нарушение отнюдь не каноническое, но догматическое, ставящее участников «трапезы любви» вне Православной Церкви. О. Георгий указывает, что «на этих встречах нежелательно иметь какой-либо закрепленный чин». Однако чин этот, тем не менее, есть и может быть назван:

1. Совместное пение «Отче наш».
2. Свободная молитва предстоятеля в течение нескольких минут, завершающаяся возгласом «Христос посреди нас!» и всеобщим ответом «И есть и будет!».
3. Дробление и причастие каждого присутствующего «единому общинному Хлебу» (Хлеб - с заглавной буквы, см. С. 31).
4. Причастие виноградному вину (с теплотой) из единой Чаши, сопроовождающееся целованием каждого с каждым, возгласом «Христос посреди нас!» и ответом «И есть и будет!».
5. Трапеза.
6. Вторая «молитвенная» Чаша, над которой каждый произносит харизматическую молитву, отпивает, и передает соседу за столом по кругу. Молитвы говорятся преимущественно благодарственные. Эта вторая Чаша - кульминация агапы. Автор этого «незакрепленного чина», о. Георгий Кочетков, учит, что это вполне Православный обряд. При этом он не скрывает, во-первых, сознательного воспроизведения агапой храмового момента Евхаристии на Литургии, и, во-вторых, отнесения истоков агапы к евангельской Тайной Вечери. Это также чересчур напоминает хлебопреломление у баптистов.

 

Снова прервем описание, дабы лучше осмыслить сказанное. Когда автор настоящей статьи в целях обличения брата между тобою и им одним (Мф. 18,15) показал о. Георгию приведенный выше текст описания агапы и сравнение его с обрядом хлебопреломления у баптистов, ответ прозвучал неожиданный. О. Георгий выразил сожаление о том, что «Православие урезают». Выходит, что православие нечто потеряло и стало ущербным, когда трапезы любви исчезли. И вот он, о. Георгий Кочетков, стремится к восполнению того, что другие «урезают»! Собственно говоря, именно так своеобразно понятая «полнота Православия» движет всем Сретенским братством.

Условием появления на агапе выставляется обязательное причащение в православном храме. Возникает вопрос, что есть агапа - вторичное причастие в один день Телу и Крови Христа Спасителя, либо игра в Евхаристию? Если первое, то это составляет догматическое противоречие с церковным преданием. Святой Игнатий Богоносец писал: «Старайтесь пользоваться одною Евхаристиею, ибо одна Плоть Господа нашего Иисуса Христа, и одна чаша по единству Крови Его, один жертвенник» (Фил. 4). Если второе - это кощунство. Или, быть может, это «восполнение» Евхаристии, приносимой «о всех и за вся»?.. Кто из Святых дерзал систематически устраивать подобное «восполнение» Христовой полноты Евхаристической Жертвы?

Последний абзац, приведенный здесь без искажения, также был прочитан о. Георгием Кочетковым и больше всего не понравился ему. «Почему одно из двух [из трех - о. К.] - либо второе причастие, либо игра [либо «восполнение» - о. К.]?» - возмутился он. Но на вопрос: «Так что же?» - ответа дать не смог.

Такие возгласы, как «Христос посреди нас!» звучат только в алтаре, только между духовенством и только во время Евхаристии. Миряне их никогда даже не слышат. Хотелось бы знать, кто благословил о. Георгия на подобную десакрализацию, да еще в домашних условиях. К слову сказать, агапы по описанному чину о. Георгий проводил еще до своего священнического рукоположения.

По-видимому, можно признать удачным выражение самого о. Георгия, называющего агапы своего братства встречами «полулитургическими». Этакие полуцерковные-полуеретические полутаинства. Затруднительно говорить о разнообразных обрядах сектантов и еретиков всех времен и народов - но в Православной традиции аналогов кочетковским агапам не видится. Это не агапы первохристиан, включающие в себя Евхаристию с пресуществлением Святых Даров. Это не чин о Панагии, в котором отсутствуют литургические возгласы. Это не просто невинная братская трапеза после литургии, поскольку перед граалем произносят не тосты, но молитвы. Во всяком случае, в святоотеческой традиции появление «агап нового типа резко и неожиданно, как бы из ниоткуда. И это действительно так, ибо порожденные о. Георгием Кочетковым сборища-агапы неправославны. Спасительная сила Церкви заключается в духовном преемстве от Апостолов через Святых Отцов. Грех любого протестантизма, модернизма, обновленчества состоит в том, что это преемство заменяется чем-то иным, причем заведомо худшим. Кочетковские агапы, если отбросить некоторые частности, вполне подобны баптистским собраниям с хлебопреломлением. Но баптистские сборища нецерковны. Копировать их - значит изменять спасительной традиции Церкви. Попытка сидеть на двух стульях или скакать на двух лошадях не удавалась пока никому, не удается она и членам братства «Сретение». Пытаясь быть Православным и одновременно проводить регулярные собрания баптистского типа, братство породило некий оригинальный и невиданный доселе «синтез». Домашние собрания уже не вполне протестантские: все участники их носят крест, исповедуют Никео-Цареградский Символ, крестятся на иконы (если они есть в комнате). Этого у баптистов не встретишь.

С другой стороны, внутренний ориентир на вольную проповедь и вольную харизматическую молитву приводит к неизбежным попыткам искажения и упрощения православного чина Богослужения в храме. Устав стесняет, давит, мешает. Отсюда в братстве вытекает тенденция к сокращению канонического и насаждению своебытного в богослужении. Она находит выражение и в замене церковного языка обыденным, и в безжалостном кромсании уставного чинопоследования, и в сознательном отказе от иконостаса с Царскими вратами и во многом другом. Однако все это - лишь следствие, обусловленное первопричиной, которая заключается в духовной установке на двойственное благочестие: Православное и баптистское.

При «синтезе» неизбежно взаимовлияние, оно и имеет место. Канонические 45 и 65 Апостольские правила под угрозой извержения из сана и отлучения от Церкви запрещают молиться с еретиками и ходить в их молитвенные собрания. О. Георгии насаждает нечто иное: еретические формы молитвенного общения к самой Церкви. Неправославное выдает за Православное, и тем прельщает многих.

Успешное существование братства «Сретение» оказывается возможным из-за того, что главный аспект его деятельности направлен на миссионерство и катехизацию, то есть на работу с людьми нецерковными. Но в том-то и опасность, ведь доверчивые неофиты, искренне думая, что через оглашение попадают в Православную Церковь, оказываются в полусектантском кружке. Это происходит неизбежно, ибо первая агапа (купно со старшими братьями-катехизаторами, носителями «семейной» традиции) проводится по плану оглашения в первый день общего причастия группы «от одной Чаши». Привычка к молитве своими словами, привитая за время оглашения, и примитивизм в богослужении довершают дело. Люди получают ложный ориентир, оказываются прельщенными легким путем. Общение со Святыми подменяется в «семьях» общением друг с другом, что вырабатывает комплекс избранничества и посвященности. Отношение к агапам у членов братства более трепетное, чем к Причастию в храме. Ведь «полные члены Церкви» (термин о. Георгия, см.: п. 3. С. 30) должны причащаться каждый воскресный день, а на агапу способны ходить лишь «один раз в два месяца» (п. 6). Достойные попасть на агапу предварительно поименно обсуждаются на закрытом (как и сама агапа) «семейном совете». Присутствие чужих исключено, конспирация полнейшая.

Завершая настоящую статью, я осознаю, что восприятие ее, вероятно, будет двояким. Читателей Православных, по-видимому, удивит описанная чуждая форма двойственного благочестия. Читателей, хотя бы отчасти симпатизирующих протестантской традиции, и прежде всего членов братства «Сретение», скорее всего смутит резкая оценка изложенных фактов. Первых могу заверить, что все факты, приведенные нами - либо цитаты самого о. Георгия, либо виденное и пережитое лично автором и подтвержденное согласным суждением бывших участников агап, оставивших братство. Перед вторыми смиренно прошу прощения в том, что искренно считаю описанные агапы устроением антицерковным, а участие в них - грехом. Пусть суд выносит Церковь. О себе же могу признаться, что я ощутил себя присоединившимся к Православной Церкви лишь после того, как, подобно блаженному Августину, порвавшему духовные связи с манихеями, прекратил духовное общение с о. Георгием Кочетковым и его братством, в котором исповедался и слезно покаялся.

Протоиерей Константин Буфеев
(Из сборника «Сети "обновленного православия"». М., 1995)
«Благодатный Огонь»