[29.08.2010] О ситуации с «Преображением России» в Екатеринбургской епархии

Сотрудничество Екатеринбургской епархии Русской православной церкви с Общероссийской благотворительной общественной организации «Преображение России» в лице её регионального руководителя Игоря Родькина началось в апреле 2010 года. В частности, руководитель Миссионерского и молодёжного отделов епархии иерей Александр Сандырев, руководитель Катехизаторского отдела епархии иерей Димитрий Ощепков и ряд других священников и даже мирян осуществляли регулярное окормление «Преображенских» реабилитационных центров, посещая их с катехизаторскими беседам. Разумеется, они осуществляли свою деятельность с благословения архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия, принявшего решение не отказывать «Преображению» в духовном окормлении.

Сотрудничество шло весьма продуктивно, более того, наблюдалось искреннее желание реабилитантов узнавать о Православии и действительно постепенно менять свою жизнь. Сам Игорь Родькин неоднократно говорил, что не желает для своего региона никакой другой религиозной основы, кроме Православия. Эти слова подтверждались реальным делом. В частности, когда выяснилось, что один из находящихся в Екатеринбурге центров по незнанию посещает общину харизматов, что, безусловно, несовместимо с православным вероучением, региональное руководство сразу же приняло решительные меры по устранению этого недоразумения. Организованные походы к харизматам были немедленно прекращены, а Игорь по собственной инициативе организовал беседу для руководства всех центров «Преображения» с целью разъяснить им вероучительные различия между Православием и харизматизмом. Словом, Игорь Родькин всегда себя проявлял как честный и принципиальный человек.

В том реабилитационном центре, где мне самой довелось проводить огласительные беседы, также было видно, что руководители организации абсолютно искренне принимают наше вероучение, и готовы ему следовать. В центрах начала уменьшаться текучка людей, появились люди, желающие принять крещение или венчаться в Православной церкви.

Сотрудничество прекратилось неожиданно с августа 2010 года без объяснения причин. Региональное руководство «Преображения» просто перестало приглашать о. Александра Сандырева для проведения встреч. Другие ребцентры, в которых неожиданно сменились руководители, также достаточно неприветливо отнеслись к священникам, изъявившим желание посетить их с очередной беседой. Информацию о том, что же всё-таки произошло, нам удалось узнать только от бывших членов организации. В частности, они пояснили следующее.

Как рассказали бывшие «преображенцы», на общем собрании в конце июля организация сменила курс, и её глава, Андрей Чарушников высказал установку больше не ориентироваться на Православие. Точнее, вначале на сотрудничество с РПЦ был наложен прямой запрет, касающийся и Екатеринбурга, но затем, увидев недовольство руководителей, Чарушников решил позволить священникам в некоторых регионах посещать центры, однако ни о каком приоритете Православия больше не могло быть речи. Более того, организация, по сути, создаёт свою, альтернативную религию. В Кемерово строится некая «миссионерская церковь», проводятся альтернативные «крещения» самими членами организации. При этом провозглашается запрет на углубление в любые религии, полагаю, потому, что искренняя религиозность человека автоматически идёт вразрез с попыткой насадить в его сознании культ самой организации.

Таким образом, по словам людей, покинувших организацию, «Преображение» уверенно приобретает черты секты, притом достаточно тоталитарной. Руководителей и реабилитантов, проявивших какой-либо положительный потенциал, ориентируют на полную преданность организации, которой они должны отдавать все силы. Понятно, что смысл настоящей реабилитации заключается в том, что человек должен научиться жить нормальной жизнью вне реабилитационного центра, должен социализоваться в обществе. Для «преображенцев» же, оправившихся от наркотиков, существует только один путь – строить пирамиду дальше, открывать новые филиалы, беззаветно служа организации. К обычной жизни в обществе этих людей никто не готовит, а следовательно, о реабилитации в полном смысле слова здесь говорить нельзя. Отмечу, что подобная замкнутость идёт вразрез со стратегией ФСКН, направленной на предельную открытость ребцентров для общества и повышение качества реабилитации.

При этом, как пояснили бывшие «преображенцы», центральное руководство ПР всё больше выкачивает деньги из отдельных центров, не скрывая, что использует реабилитантов, как бесплатную рабочую силу, и призывает делать ставку не на наркоманов, а на бомжей, поскольку тем всё равно некуда идти и некому пожаловаться.

Разумеется, такая позиция руководства не могла не вызвать недовольство рядовых руководителей, многие из которых – искренние люди, желающие на самом деле помочь другим избавиться от зависимости. В результате тех, кто хоть как-то проявлял свободомыслие, сразу же заменяли на других, не глядя, сколько эти люди сделали для развития организации. Людям, стремящимся покинуть организацию, внушается, что они обязательно погибнут, сколятся или сопьются, их могут начать запугивать, угрожать потерей всего имущества, которое было заработано годами. Имеют место и угрозы физической расправой.

Про тех, кто всё-таки уходит, лгут, что они ушли колоться. Заявляется, что эти люди – «раскольники и смутьяны», и общаться с ними нельзя. Кстати, именно такая терминология появилась на официальном сайте ПР в отношении центров, вышедших из состава организации в Новосибирске. Руководитель одного из центров в нашем городе уехал в ночь с женой и маленьким ребёнком, боясь физической расправы. Бывшие члены организации полагают, что эти страхи были вполне обоснованными. По крайней мере, угрозы в его адрес действительно поступали.

В связи с этим у меня вызвала, мягко говоря, недоумение попытка руководства «Преображения России» представить происходящее в Новосибирске исключительно как локальный имущественный спор. В Екатеринбурге в связи с тем, что региональное руководство не осмеливается покинуть организацию, из «ПР» выходят не центры, а отдельные люди, таким образом, никакой материальной подоплёки здесь быть не может. Люди эти, в свою очередь, объясняют свой выход из организации тем, что Церковь им дороже, и они хотят стать настоящими христианами и свободными личностями. Однако и на них оказывается такое давление, что многие люди боятся выходить из «Преображения» и открыто выражать свои взгляды даже после выхода оттуда.

Конечно, желающие могут возразить, что «ПР» – светская организация, и не обязана сотрудничать именно с РПЦ. Однако проблема в том, что внутри организации существуют религиозные практики, участвовать в которых приходится так или иначе всем её членам, чего организация и не скрывает. И уж совсем грубой ошибкой (либо сознательной ложью) было бы считать эти практики православными. Православие по сути своей несовместимо с тем культом организации, который создаёт руководство «Преображения» и теми криминальными методами, с помощью которых оно пытается повлиять на выходящих из него местных руководителей. Потому могу предположить, что религиозная начинка, которая теперь будет практиковаться в центрах, скорее всего, будет собираться Чарушниковым и его помощниками из различных сектантских учений и перекраиваться так, как это будет удобно руководству «Преображения России».

Ксения Кириллова,
пресс-секретарь Миссионерского
и Молодёжного отделов Екатеринбургской епархии