[26.08.2009] Без молитвы меч не обнажай
Батюшке погоны ни к чему
Православные батюшки, мусульманские священнослужители и прежде окормляли военных, но эти отношения выстраивались на уровне почти личных договоренностей. Фактически в любой момент командир имел право не пустить священника на территорию части. Даже в возведенный на территории части храм.
Теперь все меняется. Священников введут в штат части и даже положат жалованье — примерно на уровне заместителя командира части.
Еще во время подготовки встречи президента с лидерами ведущих российских религиозных организаций Церковь отстояла две позиции. Священников не будут на иностранный манер именовать капелланами и на них не наденут погоны.
Последнее особенно разумно. Весь проект задуман в интересах простых солдат, а солдату будет и проще, и комфортнее поделиться личными проблемами с батюшкой в рясе. Исповедоваться священнику-офицеру не каждый рискнет.
Как конкретно будут вводиться в штат армейских частей священнослужители? По мнению Дмитрия Медведева, «можно было бы подумать как о варианте о том, что если более 10 процентов личного состава бригады, дивизии, учебного заведения составляют представители народов, традиционно связанных с той или иной конфессией, — священнослужитель данной конфессии может быть включен в штат соответствующего соединения».
Отметим, что, согласно социологическим исследованиям, проведенным Министерством обороны РФ, в настоящее время 63 процента военнослужащих считают себя верующими. Из них 80 процентов исповедуют православие, 13 процентов — ислам, три — буддизм, один процент — иудаизм и другие религии.
Как сообщил министр обороны РФ Анатолий Сердюков, институт военных и флотских священников будет вводиться в российских вооруженных силах в три этапа. До конца нынешнего года по одному священнослужителю появится в воинских соединениях за пределами России — на 102-й военной базе в Армении, 201-й военной базе в Таджикистане, а также в войсках, находящихся на территории Южной Осетии, Абхазии, Украины (в Севастополе) и в Киргизии. На втором этапе священники появятся в основных военных подразделениях и на базах на территории страны, а на третьем этапе будут созданы соответствующее управление при центральном аппарате Вооруженных сил РФ и отделы в военных округах и на флотах. При этом во всех этих структурах будут представлены священники всех основных религий. По оценке А. Сердюкова, весь штат военных священников в российской армии и на флоте должен составлять около 200 — 250 человек.
— Средняя зарплата воинских священников не может быть ниже, чем зарплата заместителя командира бригады по воспитательной работе, — сказал министр обороны.
Надо заметить, что эксперты от появления священников в армии никаких сюрпризов не ждут. Может быть, потому, что православные подразделения (в качестве эксперимента) в армии созданы уже давно. Скажем, рота ПВО на Валааме или инженерная часть во Владимирской области.
Конфессиональных проблем там нет, хотя в них служат не только православные, но и мусульмане. Все они отлично ладят между собой. Кстати, высказывалось мнение, что именно солдаты, отслужившие срочную службу в этих частях, могут пополнить ряды создаваемого института военных священников.
«Взявший меч, мечом погибнет»
Разумеется, у многих возникает вопрос, а как вообще согласуется с православным христианством воинское служение или кровопролитие во время войн? В «Социальной концепции Русской Православной Церкви» ясно сказано, что «война является физическим проявлением духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти». Войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по словам Евангелия, будут сопровождать ее и далее. «Когда же услышите о войнах, не ужасайтесь, ибо надлежит сему быть», — сказано в Евангелие от Марка. Об этом говорит и Апокалипсис, повествуя о последней битве сил добра и зла на горе Армагеддон.
Земные войны — это отражение брани небесной. Они порождены гордыней и противлением воле Божьей. Поврежденный грехом человек оказался вовлеченным в стихию этой брани. Разумеется, война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще — греховное злоупотребление богоданной свободой. «…из сердца исходят злые помыслы, убийства», — говорит Евангелие.
Убийства, без которых не обходятся войны, рассматривались как тяжкие преступления перед Богом уже на заре священной истории. «Кровь оскверняет землю», — говорит Священное Писание. Но тот же библейский текст предостерегает обращающихся к насилию: «Земля не иначе очищается от пролитой крови, как кровию пролившего ее».
Неся людям благую весть примирения, но находясь в «мире сем», который пребывает во зле, христиане невольно сталкиваются с жизненной необходимостью участвовать в различных войнах. Признавая войну злом, Церковь не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством.
Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
«Взявшие меч, мечом погибнут» — в этих словах Спасителя находит обоснование идея справедливой войны. Следует сказать, что нравственные границы ведения войны были выработаны именно христианской Церковью. Уже в средние века существовала убежденность, что война должна вестись по определенным правилам и сражающийся человек не должен терять своего нравственного облика, забывая, что его противник — такой же человек, как и он.
На иконах святого Георгия Победоносца черный змий попирается копытами коня, который всегда изображается ярко-белым. Это показывает нам, что зло и борьба с ним должны быть абсолютно разделены. Борясь с грехом, важно не приобщиться к нему. Во всех случаях, связанных с необходимостью применения силы, сердце человека не должно оказываться во власти недобрых чувств, роднящих его с нечистыми духами и уподобляющими им. Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы. Нравственный христианский закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу человеческого сердца, желание унижения и погибели кому бы то ни было.
Бог нас водит, Он наш генерал!
История России сохранила множество примеров самоотверженного служения военных священников. Кандидат военных наук, генерал-майор А. Черкасов рассказывает, что одним из первых документальных свидетельств беспримерной твердости духа, самоотверженности и мужества войсковых священников связан со взятием войсками Александра Суворова неприступной турецкой крепости Измаил.
Измаил признавался неприступным буквально всеми. Мысль о взятии Измаила считалась безумной всеми, но не Суворовым. Отработав в мельчайших деталях действия штурмовых колонн на макете крепости, Суворов приказал: «Сегодня молиться, завтра — поститься, послезавтра — победа или смерть!» Впереди шел священник с крестом. Крепость пала, участники штурма впоследствии сами себе не верили, что они совершили подобное чудо. Глядя при дневном свете, куда им пришлось с боем, под огнем противника взобраться, они искренне изумлялись.
В рапорте Главнокомандующему князю Потемкину Суворов писал: «Полоцкого пехотного полка священник Трофим Куцинский во время штурма Измаильского, ободряя солдат к храброму с неприятелем бою, предшествовал им в самом жестоком сражении. Крест Господень, который он яко знамение победы для воинов носил в руках, пробит был двумя пулями. Уважая таковую его неустрашимость и усердие, осмеливаюсь просить о пожаловании ему креста на шею». Императрица Екатерина II пожаловала отцу Трофиму наперсный крест с бриллиантами на Георгиевской ленте.
Генералиссимус Александр Суворов, флотоводец Федор Ушаков (ныне причисленный Русской Православной Церковью к лику святых) создали стройную и детально продуманную систему духовно-религиозного и духовно-нравственного воспитания воинов армии и флота России на основе Православия. Подобного опыта не было ни в одной армии мира. Увы, на многие десятилетия этот опыт был сначала отброшен, а потом — забыт.
Именно военные священники способны оживить основные заповеди Суворова: «Мы русские! С Нами Бог!», «Чудо-богатыри, Бог нас водит, Он наш генерал!», «Молись Богу, от Него победа!», «Без молитвы меча не обнажай!», «Дух укрепляй в Вере Отеческой Православной: безверное войско учить, что железо перегорелое точить». «Бог — союзник неизменный».
«Отсюда вытекает главная цель восстановления института военного и морского духовенства, — пишет генерал-майор А. Черкасов, — возродить Православный дух армии и флота России, вернуть высший духовный смысл воинской службы, обеспечить ее духовную наполненность».
Армия — не место для сект
А как обстоят дела с присутствием священников в армии в других государствах? Военного капелланства нет только в тех странах, где существуют идеологизированные и безбожные режимы. В подавляющем числе государств, даже таких, где разделение Церкви и государства является частью национальной идеологии, например, США и Франции, существует институт военного священства, состоящий на государственном обеспечении и получающий полное государственное финансирование. Такая ситуация вполне естественна, поскольку, даже если смотреть на это исключительно с прагматических позиций, религия является элементом государственной безопасности, который обеспечивает психологический комфорт в обществе, прививает гражданам высокие нравственные идеалы и, в конечном итоге, определяет характер экономического и политического развития государства.
«Рассуждать о том, — говорит известный российский священник протоирей Всеволод Чаплин, — что Россия с ее историческим опытом, с ее ныне уже сложившейся практикой взаимодействия Церкви и армии почему-то не должна развивать у себя практику военного священства, — значит спорить с историей, спорить с жизнью и волей нашего народа».
Надо подчеркнуть, что участие духовенства всех традиционных религий России в жизни вооруженных сил своей страны находится в полном соответствии с законом о свободе совести и религиозных объединениях. По этому закону каждый человек имеет право на открытое исповедание той религии, к которой принадлежит. И в этой связи армия не должна быть каким-то особым, изолированным от остального общества пространством, на котором не действуют законы государства. Важно понимать, что священнослужитель, работающий в войсках, ставит перед собой именно душевнопопечительскую, а не миссионерскую задачу. Он приходит, чтобы позаботиться о верующих его религии и в случае отсутствия духовного представителя иной религиозной общины обеспечить и ее членам все условия для удовлетворения духовных потребностей.
Другое дело, что для представителей деструктивных сект путь в армию должен быть закрыт — хотя бы просто из соображений государственной безопасности.
«Когда сегодня в некоторые части под видом благотворителей или деятелей культуры приходят миссионеры различных религиозных организаций, в том числе имею-щие центры за рубежом и одновременно имеющие негативное отношение к военной политике России, это более чем странная ситуация, — считает протоиерей Всеволод Чаплин. — Поэтому в изучении вопроса о том, какие религиозные организации должны иметь доступ в армию, а какие не должны, подход государства, на мой взгляд, должен быть очень простым. Это должно зависеть от реального наличия последователей этих учений в армии. Если где-то есть один мормон, пусть с ним встречается мормонский священник. Но нам хорошо известно, что реальное присутствие в армии людей некоторых нетрадиционных для России исповеданий сводится к нулю. И, помня об этом, ответственное военное и государственное руководство вряд ли должно стимулировать миссионерскую деятельность в армии. Если мы приедем в США или в одну из европейских стран, объявим себя создателями новой религии и потребуем пустить нас в воинскую часть, над нами даже не будут смеяться. Они просто изумятся и не дадут нам в следующий раз визу или попросту вышлют из страны. Я не призываю к крайним мерам, но я считаю, что здравомыслие и верность своим историческим традициям, особенно в такой сфере, как армия, должно быть важным элементом политики любого уважающего себя государства».
Крестный путь Евгения Родионова
Единственный сын Любови Родионовой Евгений родился 23 мая 1977 года. Когда он огласил мир первым криком, Любовь Васильевна почему-то поглядела в окно. Там по ночному небу медленно падала звезда. «Это — добрый знак, — успокоила ее акушерка. — И ты будешь счастливой, и паренек твой тоже…»
Действительно, желанный ребенок принес в дом огромную радость. Тревожило одно — малыш долго не ходил. Пошел только в год и два месяца — после того как родители, по совету бабушек и деда, окрестили его в ближайшем храме.
Снова в церковь Женя попал только летом 1989 года. Бабушки привели внука исповедаться и причаститься перед учебным годом. И тут лишь выяснилось, что у мальчишки нет на себе нательного креста. Неизвестно, о чем говорил тогда батюшка на первой исповеди Евгения, но с той поры мальчик стал носить крест, не снимая. Надел толстую прочную бечеву — «так надежнее». Мама была в смущении: «Над тобой в школе смеяться станут». «Пусть. Я так решил, и так будет».
Но над Женей никто не думал смеяться, а постепенно все его друзья стали делать крестики. Их отливали в специальных формочках. Сегодня именно такие массивные самодельные кресты очень распространены в Чечне. Их там мастерят наши солдаты. Стараются, чтобы вышли потяжелей. Парням просто необходимо постоянно ощущать присутствие православного креста у себя на теле…
В 18 лет Женю призвали в армию. После школы он уже работал на мебельной фабрике, неплохо зарабатывал. Служить ему не хотелось, но он, как и все ребята из его компании, был убежден, что есть вещи, которые не обсуждают. В армию он ушел в июне 1995 года. Определили его в погранвойска.
Женя очень гордился тем, что он — пограничник, что занят настоящим делом, нужным Родине. Во время последней встречи с мамой, приехавшей на неделю в часть, он сказал: «Из нашей части всех посылают в горячие точки, и я уже написал рапорт…»
13 января 1996 года рядовой Е. Родионов был отправлен в командировку под командование Назранского погранотряда. В плен попал ровно через месяц. Дело было так; отряд из четырех человек (Александр Железнов, Андрей Трусов, Игорь Яковлев и Евгений Родионов) заступил на очередное дежурство. Дежурили они на контрольно-регистрационном пункте на административной границе между Чечней и Ингушетией. Там проходит единственная в горах дорога, по которой боевики постоянно провозили похищенных людей, оружие. Но этот важнейший пункт больше был похож на автобусную остановку. У ребят не было даже электричества. Они стояли посреди шоссе, кишащего бандитами…
…В ту ночь подъехал микроавтобус с надписью «скорая помощь». Оттуда выскочили 15 вооруженных бандитов. Ребята попытались дать бой (на асфальте остались следы крови), сослуживцы слышали крики «Помогите!», но это не произвело на них никакого впечатления. Никто не объявил тревоги, не было погони. Хотя нет. Ребят искали, но не в Чечне, а в мирном Подмосковье. В феврале мама Евгения получила телеграмму, из которой следовало, что ее сын ушел из части в самоволку. Тут же нагрянула милиция. Квартиру обыскали. И тут-то Любовь Васильевна, точно знавшая, что ее сын в самоволку уйти не мог, сама кинулась в Чечню. Спасать Евгения. Там подтвердили: «В самом деле, вышла ошибка. Ваш сын пропал без вести…».
Любовь Васильевна прибыла в Ханкалу, куда в надежде найти своих пропавших детей собирались отцы и матери со всей России. «Нет такого поселка, где бы я ни побывала, — рассказывает она. — Нет ни одного «полевого командира», с которым бы ни беседовала. Мне пришлось пройти все круги ада, какие только есть на земле. Видно, Господь меня водил по тем дорогам, где я ходила. Ведь я не подорвалась, хотя мин там было больше, чем камней… Я молилась тогда: «Господи, помоги ему, не оставь его, ведь он совсем ребенок. Он никому не нужен, кроме меня, матери, и Тебя, Творца и Спасителя».
На встречах с боевиками ей все время говорили: «Твой сын жив. Точно жив. Он в плену». И многозначительно замолкали. Вероятно, оценивали, сколько можно «содрать» с несчастной. И лишь рассчитав, что тут сильно не поживишься, пришли к страшному решению.
Любовь Васильевна нашла своего ребенка, но лишь через девять месяцев, осенью 1997 года. И уже мертвого. Но даже за его останки бандиты потребовали четыре миллиона тогдашних рублей — примерно четыре тысячи долларов. Все эти деньги выплатила она сама. Никто не дал ей ни копейки. От боевиков она и узнала подлинную историю крестного пути сына.
С первого дня 100-дневного плена, увидев на шее Жени крест, бандиты пытались его сломать, заставить принять свою веру. Евгений категорически отказался. Его избивали, твердили: «Сними крест, и будешь жить!» Наверное, Женя в свои неполные 19 лет верил в то, что его и других ребят найдут и спасут.
Развязка наступила в день рождения Жени, 23 мая 1996 года. Его вместе с остальными солдатами вывели в лес под Бамутом. Сперва убили друзей, тех, с которыми он был на последнем пограничном дежурстве. Потом в последний раз предложили: «Сними крест! Аллахом клянемся, жить будешь!» Евгений не снял. И тогда его страшно, как в древнем языческом жертвенном ритуале, казнили. Живому отрезали голову.
Но крест снять так и не посмели. И именно по этому скромному распятию мама узнала потом своего мальчика. Видеокассету с казнью боевики потом отдали матери «на память»…
Для того чтобы выкупить тело Евгения, Любовь Васильевна продала все. Вещи, квартиру, часть одежды. Перевезла Женю домой 20 ноября 1997 года. Похоронила. И осталась одна. Практически без жилья, без средств, безо всякой поддержки. Даже орден Мужества ей вручили тихо.
Но в это самое время в самых разных частях стали происходить невероятные вещи. По многим церквам пошли рассказы о неком «Божественном воине в огненном плаще», помогающем в Чечне пленным солдатам найти путь к свободе, показывающем им мины и растяжки. В госпитале Бурденко раненые воины утверждали, что знают некого солдата Евгения, который им помогает, «особенно когда подступают боли». Многие клянутся, что видели его на иконе, когда были в храме Христа Спасителя.
В 1997 году по заказу храма Святителя Николая, что в Пыжах, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, была издана книга «Новый мученик за Христа воин Евгений». И сразу от священника Вадима Шкляренко из Днепропетровска пришел рапорт о том, что «фотография на обложке книги мироточит… Миро светлого цвета, с легким ароматом хвои».
К матери убитого за веру солдата дивным промыслом потянулись люди. А в Чечне почти в каждой палатке — Женины иконы. И не только в палатках. Многие делают маленькие нательные образа с изображением воина Евгения.
Мать Евгения, пройдя свой крестный путь, уже способна без ужаса думать о мучителях сына. Она совсем не торжествовала, узнав, что убийца Евгения — главарь банды Руслан Хойхороев — спустя три года и три месяца погиб от рук своих же бандитов. «А чего радоваться, еще одна душа пропавшая!»
На могилу Жени, особенно в день его рождения (и мученической смерти) 23 мая, собираются сотни людей. «А какие у нас чудеса тогда случались! — рассказывает мама Жени. — Каждый год — радуга. Мы уже ждем, знаем. А в прошлом году встало четыре белых креста облачных. Священников приезжает много. Некоторые по Жене не панихиду, как по мертвому, а молебны служат… Миром собрали деньги, помогли выкупить квартиру. Ту самую, где сынок вырос. Крест на могиле поставили. Деревянный, высокий. И надпись сделали: «Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрекшийся от Креста».